– И как же вы вышли на этого массажиста?
– Так Володя мне его визитную карточку оставил. Вот она: Карин Юрий Иванович, фирма «Дронт», генеральный директор.
Он никогда еще не попадал в такую ситуацию. До сих пор ему везло. И не в том дело, что до генеральских погон Баскаков добрался без единой задержки. Здесь было скорее не везение, а расчетливое умение ладить с людьми. Чувство дистанции. Он мог без подобострастия подчиняться вышестоящим и аккуратно, без лишней жесткости ставить на место подчиненных.
Но он всегда знал или интуитивно чувствовал, что надо делать в каждый момент. Его везение было в том, что в его планы не вмешивался случай, приводящий к полной неопределенности.
С Тучковым начиналось все предсказуемо. Ну, вышел он случайно на Карина и его фирму. Раз притормозили – не понял. Еще раз предупредили – не реагирует. А дальше…
Дальше была ошибка Баскакова. Сейчас он это чувствовал, но не хотел признаваться даже себе… И все от этой дурацкой излишней осторожности. Понятно, что от него не требовались инструкции или приказ в письменном виде. Но там, в сауне, под шум маленького водопадика в углу бассейна он же мог сказать нечто более определенное. Разговор – то был один на один. Так нет – Баскаков выдал фразу, которую модно было понять и так, как ее понял собеседник: «Зарвался этот майор. Хорошо бы его остановить. Срочно и любым путем».
Любым! Это же не значит открывать пальбу днем и в центре города.
Любым путем – это могло значить и сильно припугнуть, и купить, и подставить. Именно – подставить. Запустили бы с ним в лифт девицу и пусть орет благим и не благим матом, пусть царапается, ставит ему и себе синяки, рвет одежду. Тут уж если и посадить бы его не удалось, то для увольнения хватило. И забыл бы майор Тучков и про «Дронта», и про свою агентуру, и про все эти казаки – разбойники.
Именно так и думал Баскаков. Но он должен был знать, что для этих костоломов «остановить любым путем» значит только одно. У них с фантазией плоховато. Их хлебом не корми – дай только пострелять. Но стреляете, так хоть попадайте!
А что сейчас?! Пока эти тупоумы гонялись за «жучком» в рейсовом автобусе, пока сторожили пробитый пулями подъезд, пока чесали за ухом и докладывали, пока собрались выставить пост у дома Тучкова – майор исчез. И семья его исчезла… Шум поднимать никто не будет – человек в официальном отпуске. И, возможно, через месяц он, как ни в чем не бывало приступит к работе, вернувшись с юга или из деревни. А может быть он и сейчас мотается по Москве и продолжает… Знать бы, что он может продолжать, что ему известно. И только ли ему…
Баскаков не решился ехать к Карину. Раньше в «Дронте» было очень удобное место для встреч. Но это было раньше… Говорят, что самое сложное – ждать и догонять. Это не совсем так. Догонять просто. Это – весело, азартно, лихо. Особенно, когда знаешь кого, где, как. Но ждать… Особенно, когда неизвестно чего ждешь – действительно неприятно.
Этот Тучков сейчас может выкинуть что угодно. Он как раненый зверь… Если бы раненый… Кровь в подъезде была. Но ни в одной больнице, ни Тучкова, ни кого-нибудь похожего с огнестрельными ранениями в те дни не было. Уж это Баскаков проверил…
Баскаков встретился с Кариным на Ленинских горах. Случайная встреча! Они спустились немного вниз, где было не так много народа.
Карин знал не все. Хотя это было связано с его фирмой, но по Тучкову работала другая группа. Так решил Баскаков, считая, что это надежней. Возможно, что и здесь он ошибся.
Вначале они говорили об общих вопросах, о спорте, о политике, о новых происках «наймитов Запада». Но на тропинках, петляющих по тенистым склонам было спокойно и Баскаков перешел к делу:
– Ты, Юрий Иванович, когда зама своего назад ждешь?
– Дрожжина – то? Через десять дней. Я с ним недавно общался. Они там вглубь Камчатки собрались… Слышно плохо было – радиостанция у них там слабенькая. Всего только до Петропавловска добивает… А что?
– Ничего… У него только и есть. Я-то свои, как вы велели, уничтожил. Путем сжигания. И пепел развеял. Чист, как младенец… И людей всех предупредил – ложимся на грунт… А что?
– Если б я знал – что… Просто чувствую опасность… Помнишь, я говорил, что майор из Московского управления тобой интересовался? Почему это?
– Не знаю…
– Вот и я, Карин, не знаю. Только знаю, что он потом на Петровке был, а потом два раза со следователем встречался, который дело Маруева вел… Все вокруг тебя крутится. Где-то ты грязно сработал.
– Но вы же контролируете этого майора…
– Контролировали, Карин, контролировали. Исчез майор Тучков. Скрылся.
– Как это?!
– Вот так. Он входил в дом где-то на Беляево, а в этот момент по нему пальбу открыли.
– Кто?!
– Неважно – кто, важно, что не попали. Он юркнул в подъезд – там его и потеряли.
– А жителей смотрели? Он же шел к кому-то. Всех перетрясти надо.
– Вот ты, Карин, и тряси. Там сорок квартир. Больше сотни человек. И еще четыре фирмы на первом этаже.
– Какие фирмы?
– Что я, Карин, помню их все? Сейчас в бумагах посмотрю… Вот они все: фирма «Атлет», какой-то «Брок – инвест», агентство «Сова»…
– Как вы сказали?!
– Что, знакомая? Вспоминай, Карин… Руководителем у этой «Совы» некто Савенков. Ни о чем тебе эта фамилия не говорит?
Савенков не знал дорогу к даче, где уже два дня «отдыхал» Тучков. За руль села Варвара… Они могли бы быть на месте и через сорок минут, но катались уже около часа. Варя проделывала все почти без подсказок. Она то резко увеличивала скорость, то останавливалась или неожиданно разворачивалась, то уходила на проселочные дороги и петляла по пустынным деревенским улочкам. «Хвоста» не было, но они продолжали проверяться даже на последних километрах.
То, что Варвара громко называла дачей, оказалось маленьким щитовым домиком на шести сотках. Но участки были старые, заросшие всевозможной зеленью и потому уютные.
Тучков встретил их как самых близких друзей. Оно и понятно. Во-первых – Савенков его спаситель, а потом – два дня полного одиночества после такой встряски.
Разобрав приведенные продукты, они разместились на веранде и сразу приступили к деловым вопросам. Правда, Савенков сделал попытку осмотреть участок, но истосковавшийся в бездействии Тучков почти силой усадил его в плетеное кресло, и начал очень решительно:
– Я сегодня с вами уеду, Игорь Михайлович. Сколько мне здесь сидеть? Неделю, две? Что изменится?
– Вот и давай, Паша, стараться, что б изменилось. Но без эмоций и спокойно… Эти ребята, что тебя не дострелили, сейчас в очень большом волнении. Они свое профессиональное лицо потеряли. Очень грубая ошибка. Значит, они будут все на ушах стоять, землю рыть будут, что б тебя отыскать и, так сказать, исправить свой недочет.
– Так что мне теперь – в Москве не появляться?
– Обязательно надо появиться, но только когда надо… Вот что, Павел, давай для начала обеспечим полный обмен информацией, а то наша первая встреча была очень сумбурной.
– Согласен, Игорь Михайлович. Оказалось, что сейчас мы с вами играем в одной команде. И противник у нас, похоже, общий.
Через час разговора на столе уже был десяток листов бумаги с квадратиками, кружками, линиями. Все эти схемы с версиями были похожи. Главное, что в центре был прямоугольник со словом «Дронт»…
– Ну что, Павел, давай подводить итоги. Сухой остаток, так сказать… Крылов с Настей и твой «Пегас» в сложном положении, но помочь им отсюда мы пока не можем. Камчатка далеко, а связи с ними нет. Это первое. Дальше, твой генерал Баскаков – темная лошадка. Пока ясно, что он как-то связан с Кариным, но это все. Теперь – «Дронт». Похоже, на его счету и Маруев, и Кавторадзе, и Лазутин, и еще кто-нибудь. Если это Карин за тобой охотился, то на «Сову» он выйдет быстро. Уже, вероятно, вышел… Значит так, завтра Варвара отправляется к Дибичу, а я – к Карину.
– Зачем?!
– Надо, Павел, встречать опасность грудью. Если Карин не идет к Савенкову, Савенков первый пойдет к Карину.
Конец августа всегда был «мертвым сезоном» для «Дронта». Уже с начала лета состоятельный клиент начинал оздоравливаться своими доморощенными способами – кто на даче с банькой и шашлыком, кто «на югах», поближе к ласковому умиротворяющему морскому прибою. Но многих еще держали в городе дети. Сейчас в последний предучебный месяц чадолюбивые мамаши совершенно забыли о массажах и жемчужных ваннах и полностью отдались своим отпрыскам.
Сразу после отбытия Дрожжина с группой Карин распустил на месяц почти весь штат. Сейчас это было очень кстати. Ему показалось, что первый раз за последние четыре года он освободился от текучки и может спокойно все обдумать. Нет, не то, что вчера на Ленинских горах поведал ему генерал Баскаков. Не о старом его друге Савенкове и его «Сове», не об исчезнувшем майоре Тучкове, который почему-то крутился вокруг «Дронта». Это были важные, но проходные, решаемые вопросы. За свою жизнь Карин решал десятки и сотни более сложных ребусов-кроссвордов. Однако, поводом для капитальных стратегических раздумий был именно вчерашний разговор. Даже не сам разговор, а странное чувство, впечатление, что Баскаков сильно напуган. И это были не определенные опасения, а плохо скрываемая паника.
Баскаков… Карин познакомился с ним четыре года назад, когда только начинал свой бизнес. Тогда он был готов принять помощь от кого угодно. И особенно в тот день, когда появился у него тогда еще полковник Баскаков.
Утром этого дня он попал под «пробивку». Теоретически он знал, что это такое. И даже, как ему казалось, был готов к такой ситуации. Но одно дело слышать от агентуры или читать в сводках, как незагруженная «крыша» ищет себе новых «подшефных», а другое – самому попасть под этот ознакомительный «наезд» братвы.
Накануне в кабинете Карина завершили сборку мебели, и он первый раз восседал в новом мягком кресле. Внизу переругивались рабочие и стрекотали дрели – заканчивались работы в секции водных процедур.