Первые десять минут или около того Дэйзи обращала на книгу мало внимания. Ее больше интересовали приходящие во дворик и уходящие из него; мимолетные проявления вежливости, маленькие традиции, возникшие между завсегдатаями. Но вскоре, когда никто к ней не подсел, она увлеклась чтением.
Книгу написал местный историки, насколько она поняла, напечатал частным образом. Было нечто не совсем профессиональное в том, как выглядит гарнитура, в том, как обрезаны страницы. Автор, однако, разбирался в предмете, и стиль у него был неплохой. Дэйзи и в самом деле обнаружила, что ей становится интересно, каким образом побережье у Лейстона стало основным поставщиком щебня, используемого в строительной индустрии, и как местная станция превратилась в сортировочный узел для транспортировки камня в Лондон. Кто бы подумал?
Другие главы рассказывали о Лейстоне во время войны, а затем о расширении его как части района Тендрин-Хандредс. Похоже, история долгое время обходила город стороной; небольшим событиям придавалось огромное значение только потому, что, кроме них, мало что происходило. Разумеется, Дэйзи это уже знала: город, где кража бутылки молока и бутылки пива становится горячей темой для местной газеты, вряд ли оставит след в истории, и автору книги пришлось поскрести по сусекам, чтобы подыскать интересные истории.
По крайней мере Дэйзи так думала, пока не перевернула страницу и не обнаружила главу о громких преступлениях в районе Тендрин-Хандредс. В качестве иллюстрации там была воспроизведена фотография первой страницы какой-то газеты 1940-х годов. Заголовок простой — «Местная жительница в трагедии, связанной с убийством».
А под заголовком была помещена черно-белая фотография девушки, чье отражение она видела в воде у причала яхт-клуба.
Глава 8
Давным-давно, когда Марк Лэпсли еще не был главным детективом-инспектором, его кабинет представлял собой маленькую прямоугольную комнату в монолитном здании постройки 1950-х годов на окраине Челмсфорда, из которой открывался мрачный вид на парковку полицейского участка. В комнатке с оштукатуренными стенами, которые, это было заметно, постоянно перекрашивались в разные цвета, стены украшали треугольные куски скотча, пожелтевшего от времени, хотя плакаты и фотографии, которые на них крепились, давно отсутствовали. На опоясывающей помещение деревянной панели когда-то укрепили угловатые, усеянные заклепками, металлические короба для электропроводки и розеток; еще короба — на уровне пояса — для компьютерных кабелей добавили позднее. В здании не было кондиционеров, но полицейские и работающие там женщины быстро усвоили, какие окна нужно открывать, а какие — держать закрытыми для обеспечения в коридорах постоянного потока прохладного воздуха. Зимой Лэпсли держал на подоконнике пакеты с молоком. Женщина, приходившая с тележкой один раз в одиннадцать часов и во второй — в три, продавала липкие булочки с изюмом и перенастоявшийся чай. Другая женщина с тележкой приходила оба раза через полчаса после первой, чтобы забрать подносы и доставить новые почтовые поступления.
Теперь у Лэпсли стол на одиннадцатом этаже в просторном помещении офисного здания, получившего премию по архитектуре и построенного всего несколько лет назад в перепланированном центре города. В офисе у каждого на столе есть компьютер, почта теперь, что входящая, что исходящая, существует в виде электронных писем. Окна затянуты металлизированной пленкой для безопасности и энергетической эффективности, и их нельзя открыть. Никому не разрешается ничего клеить на стенах, а информационные доски раз в месяц очищаются от набивших оскомину старых материалов. Все электрические провода и кабели Интернета спрятаны под полом. То же самое с вентиляцией: небольшие вращающиеся вентиляторы, размещенные через каждые несколько ярдов, обеспечивают практически незаметный приток свежего воздуха. Кресла представляют собой последнее слово дизайна, похожи на черные скульптурные произведения: пластиковая обивка на железной раме дарит удобство и прохладу. В кафетерии, расположенном на цокольном этаже, продаются пирожные «безе» и миндальные круассаны по заметно выросшим ценам. На грифельной доске на стене эти выросшие цены указаны в сравнении с ценами на те же продукты в других, имеющихся поблизости, кафе-барах, при этом делается вывод, что кофе здесь достаточно дешев, чтобы был смысл идти за ним куда-то еще, если, конечно, не хочется просто прогуляться. Здесь же размещены спортзал, химчистка и парикмахерская.
А Лэпсли ненавидел это. Всей душой. Шум и гам тридцати офицеров и гражданских разных чинов, болтающих друг с другом и сами с собой, треплющихся по телефону, страшно раздражал. Для Лэпсли это означало в течение всего дня ощущать во рту вкус крови. По письму наблюдающего доктора помощнику начальника полиции Лэпсли было позволено пользоваться одной из «тихих» комнат — обычно выделяющихся для ведения конфиденциальных бесед — вместо кабинета, если ему требовался отдых. Остальное время он не вынимал из ушей затычки.
Правда, были и развлечения. Вскоре после переезда некоторые младшие офицеры сделали открытие: если одновременно закрыть весь ряд заглушек на расположенных в полу вентиляционных решетках, оставив открытой последнюю, то давление идущего оттуда воздуха вполне может задирать выше пояса юбки проходящих мимо женщин. Это их забавляло какое-то время, пока сверху не был спущен циркуляр, запрещающий подобные шутки.
И вот теперь он сидел в «тихой» комнате, вчитываясь в итоговый отчет доктора Катералл о вскрытии. Он преследовал ее несколько недель, чтобы уговорить побыстрее закончить эту работу, и она наконец со стенаниями сдалась.
Сомнений нет — Вайолет Чэмберс была убита. Неясна причина смерти — женщина точно отравлена, но еще оказалось, что она получила удар по затылку. И то и другое может быть фатальным совпадением, несмотря на то что земля под ногтями соответствует местному грунту, а это означает, что она была еще жива, когда ее бросили в лесу. Пальцы на правой руке отняты острым предметом с лезвиями вроде ножниц, но это сделано уже после смерти Вайолет Чэмберс и смерть от потери крови можно исключить.
Лэпсли отложил отчет о вскрытии и взял отчет об осмотре местности, где нашли труп. Анализ полиэтилена, в который он был завернут, мало что дал: продукт был массового производства, его могли приобрести в любом магазине «Сделай сам», а время и погода уничтожили все отпечатки пальцев, которые могли быть на нем. А на основе сложных расчетов, связанных с состоянием куколок насекомых и мха, было точно установлено, что тело пролежало там больше восьми, но меньше десяти месяцев, прежде чем было выдернуто из земли во время автомобильной аварии.
По-прежнему остаются два больших вопроса: кто ее убил и почему?
Краем глаза он заметил какое-то движение и повернулся. За стеклянной дверью «тихой» комнаты стояла Эмма Брэдбери. Она махала ему рукой. На ней был брючный костюм в мелкую полоску, который оттенял оранжевый пояс. Он жестом пригласил ее войти. Эмма толкнула дверь, и Лэпсли, когда из офисного помещения до него донесся гул голосов сослуживцев, моментально почувствовал вкус крови, будто он неожиданно прикусил язык.
— В чем дело, Эмма?
— Поручение от суперинтенданта, сэр. Он хочет, чтобы вы проинформировали его о том, как идет расследование. Он, видимо, пытался добраться до вас через помощницу, но вас не было на месте.
Соленый вкус крови стал ослабевать, уступая место лимону и грейпфруту. На какое-то мгновение оба вкуса смешались у него во рту: получилось нечто экзотическое вроде лемонграсса, только ощущение было гуще и сильнее.
Эмма закрыла за собой дверь.
— Значит, как идет расследование? По делу Вайолет Чэмберс?
— Да, сэр.
— Вроде бы дело для него мелковато, вам не кажется?
Эмма пожала плечами:
— Не мне судить. Да, вы просили проследить, куда идет арендная плата за дом Вайолет, сэр. Оказывается, она перечисляется на счет, открытый несколько лет назад на имя Дж. Чэмберса.
— Джека Чэмберса? — Он вспомнил это имя из разговора с пожилой парой, живущей напротив бывшего дома Вайолет. — Мужа Вайолет Чэмберс?
— Точно. По информации банка, когда он умер в 1984 году, она перевела счет на свое имя. И пользовалась им время от времени вплоть до смерти, как мы знаем, десять месяцев тому назад. Но странное дело, она и после этого пользуется счетом.
— Кто-нибудь снимает деньги со счета? Это наверняка укажет на то, что мотивом является воровство, но едва ли речь идет о куче денег. Сколько там… несколько сотен в неделю?
Эмма кивнула:
— Что-то вроде того, сэр. Мне известны случаи, когда убивали и за меньшее.
— В минутном порыве — да, однако здесь видны признаки чего-то, не связанного с минутным порывом. Чего-то продуманного. В голове не укладывается, чтобы кто-то стал так рисковать из-за нескольких сотен фунтов в неделю. Как снимаются деньги? Денежный автомат, пластиковая карточка или чек?
Эмма заглянула в листок, который держала в руке:
— Все суммы снимаются наличными через разные банкоматы в Лондоне, Эссексе, Норфолке и Хертфордшире. Насколько я могу судить, ни один автомат не использовался дважды.
Лэпсли откинулся на спинку кресла и провел рукой по волосам.
— Ладно, давайте суммируем то, что у нас есть. С местом преступления, где мы обнаружили тело, полный крах — вещественные доказательства за последние десять месяцев смыты, растащены или сдуты. С телом тоже — нам точно неизвестно, как она умерла, и нет никаких зацепок. Прошлое жертвы ничего не дает — ничто не способно указать на мотив убийства, за исключением ничтожной арендной платы. Единственное, что мы имеем, — женщину, которую видели при входе и выходе из дома перед смертью Вайолет Чэмберс и которая, может быть, ни в чем не виновна. Если не будем осмотрительны, рискуем несколько месяцев потратить на то, чтобы идти по следу какой-нибудь педикюрши. Итак, что остается? Куда двигаться от этой точки?
— Возьмем саму природу преступления. Яд — в основном женское оружие, а то, что он мог быть использован в виде пищи, указывает на домашнюю обстановку… Что-то случайное. Убийца знаком жертве, ему вполне доверяют, чтобы съесть кусок пирога или чего-то другого, что испек убийца.