Майсер, заинтересовавшись, подошел к тенту, отогнул угол и, окинув взглядом лежащее под ним, вопросительно посмотрел на друга:
– Похоже на реактивный снаряд, какими их изображают в книгах, но я думал, они существуют лишь на бумаге.
– Как видишь, нет. Мало того, руссары активно их применяют. Правда, те обычно гораздо меньше, примерно, как обычный артиллерийский снаряд, только со стабилизатором. Этот из разряда новенького.
– Хм, – Отто еще раз посмотрел на помятую и переломанную в нескольких местах ракету, затем на самолет, снова на ракету. – Интересно. Эр, пару тетрадей и карандашей мне найдешь?
Менал кивнул.
– Что ж, – Майсер снял пиджак и, кинув его прямо на брезент, закатал рукава рубашки. – Чую, ночь будет длинной.
«В конце теплура 243 года продвижение геранских войск по всему фронту удалось сперва затормозить, затем полностью остановить, а в некоторых местах даже отбросить противника назад на несколько десятков терров. К сожалению, на большее сил пока не хватило. К счастью, потрепанные геранские войска также нуждались в отдыхе и пополнении. Постепенно линия фронта стабилизировалась, и обе стороны «взяли зимнюю паузу», готовясь к новому этапу противостояния, стягивая к передним линиям свежие резервы и проводя ротацию войск.
В это же время и благодаря улучшению ситуации на западном фронте генштабом было принято решение разобраться с затянувшимся конфликтом на востоке страны, переросшим за последний год в состояние вялотекущей «окопной войны».
Двадцать третьего числа шестого месяца теплура 171-я армия штат-генерала Понайрцева и 23-я ударная армия штат-генрала Удальцова нанесли удар по позициям ястанских войск и, прорвав оборону, буквально за семь дней вышли к реке Сарга, замкнув кольцо окружения. Внутри оказалось целых три ястанские армии, а все спешные попытки деблокировать котел как изнутри, так и снаружи полностью провалились. В результате за несколько месяцев ожесточенных боев ястанская армия понесла потери, соизмеримые с потерями за всю предыдущую военную кампанию против Руссарии, и дальнейшее существование ястанского анклава на ендорском континенте оказалось под вопросом.
Тем не менее ястанское правительство отклонило все запросы о проведении мирных переговоров, а на предложение о сдаче находящихся в окружении войск поступил ответ: «Сложить оружие, значит, предать империю и императрицу. Всех, кто это сделает, ожидает смерть».
К четвертому месяцу морозара уже стало понятно, что все дипломатические способы исчерпаны, и генштабом было принято решение об окончательном и полном уничтожении блокированных армий.
Двенадцатого числа четвертогого месяца морозара, после массированной многочасовой артиллерийской подготовки и бомбардировки силами авиационных соединений, руссарские войска перешли в наступление и принялись сжимать кольцо окружения. Началась операция ”Тарбар”».
Лань К. Хроники Великой войны, издательство «Крань»,
332 г. – 456 с.
Эрнаст Костиков стянул шлем, расстегнул ремни и несколько долгих минут сидел неподвижно, пока не почувствовал трясущую его плечо руку обеспокоенного механика.
– Товарищ, аэр-лейтенант с вами все в порядке?
– А?.. – Костиков кивнул. – Да, все нормально, устал немного.
Он скинул с плеч ремни, поднялся и, встав на крыло, спрыгнул вниз. Вокруг «эста» сразу же забегали механики, таща коробки с патронами, в спешке латая пробоины в крыльях, чтобы подготовить машину к новому вылету. Стараясь не мешать, Эрнаст отошел в сторону к растущей неподалеку развесистой олне, растянулся под ней прямо на траве, подложил под голову шлемофон и закрыл глаза. Казалось, прошло всего несколько минут, как его плечо вновь побеспокоила чья-то рука. Костиков с трудом разлепил веки и резко сел, заставив испуганно отпрянуть склонившуюся над ним хрупкую девушку, на которой поверх формы был одет белый фартук, а длинные русые волосы прятались под аккуратно повязанной цветастой косынкой.
– Косточка, ты откуда здесь? – спросил он.
– Начальство приказало вас покормить, а то ведь уже третий вылет подряд, – пояснила та, кивая на стоящую рядом стопку переносных кастрюлек. – Поешьте хоть немного.
– Поесть?
Эрнаст бросил задумчивый взгляд на посуду с едой и вдруг почувствовал просто зверский голод, который отозвался в животе призывным урчанием. Девушка, видимо, услышала это и, заулыбавшись, расстелила перед смутившимся летчиком небольшой кусок чистого брезента и принялась спешно расставлять на нем принесенные кастрюльки.
– А не тяжело потом будет в воздухе крутиться?
Костиков оглянулся на голос, обнаружив стоящего у его самолета своего ведомого Криса.
– Хочешь присоединиться? – поинтересовался он, но тот лишь отрицательно замотал головой.
– Помилуй Пресветлый, она меня самого час назад чуть до смерти не закормила, – хохотнул парень, подходя ближе. – Косточка у нас сама забота. Вот кончится война, возьму и позову тебя замуж. Пойдешь?
– Подумаю, – зарделась девушка, отводя взгляд и поднимаясь на ноги. – Прошу прощения, мне нужно идти, а то вон вторая уже садится. Товарищ лейтенант, вы посуду здесь под деревом оставьте, я потом заберу.
– Хорошо, – кивнул Костиков, неторопливо пережевывая кусок котлеты, хотя организм буквально «рычал», требуя набить рот пополнее мясом вперемешку с рыпсовым пюре.
Повариха ушла под «пожирающие» ее худенькую, пацанскую фигурку взгляды Криса.
– И не надейся, что тебе тут что-то светит, – заметил Эрнаст, облизывая ложку и открывая флягу с компотом. – По этой худышке половина эскадрильи сохнет, так что очередь длинная. Да и она не так проста, как кажется. Кстати, сколько я спал?
– Часа три, – ответил Крис, усаживаясь рядом. – Солнце уже садится, не думаю, что сегодня еще раз поднимут.
– Устал?
– Устал, – не стал отнекиваться ведомый. – Эти хреновы ястанцы как мошкара – назойливые, кусачие и прут на тебя словно бессмертные. А уж их истребители… – он закатил глаза. – Ладно еще «терки», те хоть с «шестнадцатыми» могут почти наравне бодаться, но «хошки»… Эти ж этажерки даже не прошлый век, а седая древность.
– Тем не менее эта древность в нас порядком дырок навертела.
– Мелочи, – отмахнулся Крис. – Просто в этой свалке за всеми не усмотришь, они этим и пользуются. Зато мы на двоих семерых упокоили.
– Восьмерых, – поправил его лейтенант. – Того черно-коричневого я все же достал.
– Тем более, – заулыбался ведомый. – Надо новые звезды на хвосте рисовать.
– Тебе бы только рисовать, – устало улыбнулся Костиков. – Вот погоди, закончим с ястанцами, бросят нас на запад, вот там покрутимся как вьючки. Геранские летчики звери матерые, да и самолеты у них не хуже наших.
– Но и не лучше. Хотя я уверен, что наш «тридцать третий» и им покажет. Кстати, командир, ты не слышал, говорят, в четвертую новые машины пригнали. Ребята хвастаются, что у них движки мощнее и вместо пулеметов пушки поставили – это ж вообще зверь какой-то получается, а не машина.
– Воюют не машины, а люди, – бросил Костиков и замолчал, заслышав басовитый гул.
Над полем, едва не касаясь верхушек деревьев прошли ряды новых остроносых штурмовиков, что совсем недавно стали поступать в эскадрильи взамен двухмоторных Пе-2к, прозванных летчиками за свои плоские носы «утятами».
– Опять пошли бомбить, – проворчал Крис, поднимаясь на ноги и надевая на голову шлем. – И что им неймётся. Думаю, сейчас и мы, ко…
Не успел он договорить, как в воздух взвилась красная ракета.
«Зима 244 года выдалась на редкость теплой и малоснежной, и порой даже в срединные ее месяцы хмурое небо разражалось холодным дождем. Разбитые идущей к фронту техникой дороги размывало, а затем подмораживало, превращая их в малопригодные для перевозок «направления». К тому же возникла реальная опасность гибели озимых, что могло сказаться на будущем урожае и привести к вспышкам голода в некоторых регионах. Тем не менее, несмотря на все выверты матушки природы, передышка на Западном фронте и разгром окруженных ястанских армий на Восточном впервые позволили людям взглянуть с надеждой в будущее, поверить в возможность полной и безоговорочной победы.
К концу зимы обстановка на Западном фронте постепенно стала вновь накаляться. Геранское командование готовилось к новому наступлению по направлению к столице Руссарии, стягивая основные свои силы в район городов Тавгород и Дубано. Планировалось ударить двумя группами армий: с севера в сторону города Мошено группой армий «Эрд», состоящей из трех пехотных армий (32-й, 17-й и 44-й) при поддержке двух танковых групп (234-й и 342-й), с юга в сторону города Кран, где был расположен крупнейший транспортный узел, группой армий «Драк» в составе двух пехотных армии (13-й полевой и 19-й) при поддержке 143-й танковой группы.
Со стороны Руссарии геранским войскам противостояли войска трех пехотных (12-й, 123-й и 14-й) и двух танковых (34-й и 27-й) армий. На предполагаемых направлениях ударов спешно возводились линии эшелонированной обороны, однако к началу теплура Генштаб неожиданно меняет план действий. Благодаря прекрасной работе разведки, руссарскому командованию становятся известны сроки начала наступление и направления основных ударов, в результате чего было решено нанести удар на упреждение. В режиме глубокой секретности была начата ротация войск и постепенное их сосредоточение в районе города Тавгород.
Седьмого числа первого месяца теплура, в три часа ночи, более трехсот бомбардировщиков и штурмовиков нанесли неожиданный удар по ничего не подозревающему противнику. С земли их поддержало более пятисот орудий, после чего в бой двинулись танки и пехота. Целями были полевые аэродромы, скопления готовящейся к наступлению техники, железнодорожные станции.
К чести геранцев следует отметить, что они довольно быстро оправились от шока и, несмотря на значительные потери, смогли организовать оборону и даже контратаковать.