Джейн надеялась, что Джимми не выкинет никаких финтов – отдаст портфели Ноне и уйдет. Но существовала и другая возможность: он предпочтет поблагодарить ее за спасение от тюрьмы ударом по голове. Эти ковбои киберпространства считали себя хозяевами вселенной и не любили, если кто-то их переигрывал.
Она провела в парке два часа – с восьми до десяти, изучая завсегдатаев, от оборванцев-попрошаек до фанатиков фитнеса. За годы работы в Группе оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации она овладела методами отбора участников собственной импровизированной команды, а запасы наличности позволяли легко заручиться чьей угодно помощью.
Джейн не любила использовать людей таким образом. Да, они не возражали против сделанных им предложений, но их готовность помочь не являлась для нее оправданием. Что-нибудь могло пойти не так. Кто-нибудь мог получить травму, покалечиться, погибнуть. Главной ее заботой был сын. Она была готова использовать кого угодно, чтобы обеспечивать его безопасность и сохранять собственную жизнь – ради него.
В 10:15, за час и сорок пять минут до рандеву с Джимми, она сидела в своей машине у паркомата на Оушен-авеню, с противоположной от парка стороны улицы, и смотрела в бинокль в поисках чего-либо необычного. В это время появилась группа внедорожников, ехавших на север; автомобили припарковались между бульваром Санта-Моника и Калифорния-авеню, на некотором расстоянии друг от друга. Люди в машинах посовещались о чем-то, собравшись вокруг громилы, словно разыгрывали сцену из фильма по мотивам марвеловского комикса. Потом они рассредоточились.
Возможно, ребята не были подручными Джимми, но по типажу не отличались от них. Если же это были его люди, то неудивительно, что они появились почти на два часа раньше назначенного срока, в полной уверенности, что Итан Хант еще не прибыла. Зло лениво и лишено воображения.
После потасовки с участием Джимми и раздатчицы адвентистских книжек Нона, держа оба портфеля, наконец выкатила на улицу, и Джейн поморщилась, когда «хонда» чуть не искалечила ее. Нона перелетела через Оушен-авеню, заехала на тротуар через пандус на углу, поднялась на шесть ступенек, ступая передней частью коньков, и все это так быстро, что Джейн едва успела вовремя открыть дверь и впустить ее в фойе. Швейцар в портике удивленно посмотрел на Джейн, когда та вытащила из кармана куртки цепочку с замком, купленную в магазине скобяных изделий. Она надела цепочку на две длинные вертикальные ручки и заперла замок, заблокировав вход в отель.
Когда Нона пересекла улицу, загорелся другой сигнал светофора. Три преследовавших ее бугая, в том числе громила, попытались перебраться через Оушен-авеню, но необходимость увертываться от нетерпеливых водителей замедляла их движение. Завизжали тормоза, и один из троих оказался на асфальте.
Нона проехала мимо Джейн по наливному мозаичному полу, миновала вход в элегантный бар в стиле ар-деко и вкатилась в лифтовую нишу. Когда подбежала Джейн, двери лифта открылись. Они сели в кабинку, и Джейн нажала кнопку «ГАРАЖ».
– Все прошло как нельзя лучше, – объявила Нона.
– Извините, что не очень гладко.
– Так даже веселее.
– Барни не попало?
– Не-а. Старик куда крепче, чем кажется.
Двери закрылись, кабинка пошла вниз, и Джейн нажала кнопку «СТОП». Лифт остановился между этажами. Джейн вытащила из кармана куртки сложенный сорокапятигаллонный мусорный мешок из зеленого пластика повышенной прочности и протянула его Ноне. Та раскрыла мешок, и Джейн проверила содержимое портфелей. Распечатки в новых прозрачных пластиковых пакетах.
– Я думала, там деньги, – сказала Нона, садясь на пол, чтобы снять коньки.
В подкладку портфелей, возможно, были вшиты хитроумные транспондеры, которые быстро выдали бы ее местонахождение. Переправив содержимое портфелей в мусорный мешок, Джейн сказала:
– Извините, что разочаровала вас. Но я не говорила о деньгах.
– Хватит извиняться. До этого дня неделя была скучнее некуда.
Джейн снова нажала кнопку «СТОП», и кабина поехала в гараж. После этого она завязала мусорный мешок.
Нона первой вышла в гараж, держа коньки в руке. Колесики стучали друг о друга, подшипники издавали нечто вроде тиканья. Задержавшись ровно настолько, чтобы нажать кнопку «7» на пульте, Джейн с мешком выскочила из кабинки.
В гараже, предназначенном только для персонала, пахло автомобильной смазкой, бетонным полом и выхлопными газами то ли приехавшей, то ли уехавшей – совсем недавно – машины. Низкий потолок. Слабое освещение, которое позволяло передвигаться почти незаметно. Стены с водяными подтеками, похожими на громадные искаженные лица и изломанные призрачные фигуры. Джейн подумала: «Склепы нелепы».
Двигались они быстро. Но может быть, недостаточно быстро.
Захид, перебегавший Оушен-авеню на красный свет, сбит синим «лексусом», который, однако, не переехал его. Лежа на дороге, он машет Киппу и Анджелине, чтобы те спешили в отель: «Идите-идите, я в порядке».
Киппа не нужно подгонять, и ему все равно, что там с Захидом, он и не собирался останавливаться, чтобы оказать первую помощь. Они попали в ловушку, заготовленную ими для других, и теперь нужно исправлять ситуацию. Они занимаются бизнесом, в котором бизнес всегда важнее людей, без всяких романтических сантиментов из фильмов про мафию, без всяких глупостей насчет семьи и воровской чести. В нынешний цифровой век люди – всего лишь хранилища информации, их ценность зависит от ценности этой информации для вас. Сейчас Захид не обладает полезными для них сведениями, он попал. Когда Кипп добегает до отеля, швейцар стоит у входа и смотрит внутрь. Кипп отталкивает его, хватается за ручку и обнаруживает, что дверь заперта.
По большей части Кипп – практичный предприниматель, рационально подходящий к решению проблем. Он не орет, не впадает в ярость, когда не получает желаемого. Иногда он с удовольствием колотит кого-нибудь, добиваясь подчинения, наносит этому типу повреждения, чтобы тот всегда боялся его, но эта агрессия направлена только на незнакомцев, с которыми он встречается в барах или сталкивается в уединенной обстановке. Если важное дело требует устранить человека, которого он знает, он решает проблему эффективно, не проявляя эмоций.
За свои тридцать шесть лет Кипп много времени посвятил самоанализу, и он знает, что его единственная человеческая слабость, единственный недостаток состоит в том, что он не может контролировать себя, когда его оскорбляет или каким-либо образом обходит женщина. К счастью, большинство женщин чувствуют это с первого взгляда и в его присутствии ведут себя тихо.
Но эта Итан Хант – он на мгновение увидел ее издали, когда она открывала дверь отеля для своей сообщницы на роликах, – выставила его дураком. Лицо Киппа горит от смущения. Женщина унизила его перед его же людьми. Он понимает, что все его парни потихоньку посмеиваются над ним. И не только они. Все, кто был в парке, водители на Оушен-авеню, тощий швейцар, которого он отпихнул в сторону, – все они смеются над ним.
Когда этот единственный недостаток, эта единственная слабость Киппа Гарнера заявляет о себе, он порой утрачивает самоконтроль и действует иррационально, но всегда недолго – минуту, пять минут. На этот раз он примерно с минуту трясет ручки из нержавеющей стали, тянет двери отеля на себя, толкает их, трясет с такой силой, что они, кажется, готовы разлететься вдребезги; замок колотится о внутренние ручки, цепочка брякает по стеклу.
Сквозь красный туман, который мешает ему ясно мыслить, наконец пробивается голос Анджелины:
– Эй, здоровяк! Слышишь, жеребец, мистер Великан! Тебе это будет интересно.
Это одна из двух лжестудентов из парка, та девушка, которая всегда знает свое место. Она бежала через улицу вместе с ним и Захидом, а теперь машет перед ним своим смартфоном, где стоит программа – один из шедевров Джимми, – позволяющая отслеживать местонахождение портфелей.
– Они переместились по вертикали, здоровяк.
Программа не только показывает перемещение транспондера в горизонтальной плоскости, но и обладает тем, что Джимми называет способностью обрабатывать данные о местонахождении источника сигнала в трехмерном пространстве.
Кипп отходит от двери, поднимает голову и разглядывает отель.
– Хочешь сказать, они отправились наверх?
– Да, в вертикальном направлении, – подтверждает Анджелина.
– Вверх?
– Может, у них там номер. Или на крышу.
– С крыши идти некуда. У них там номер.
У гаража было два пандуса – один для въезда, другой для выезда. Джейн тащила сверхпрочный мешок для мусора с заказанными ею распечатками, а Нона, оставшись в одних носках, несла в руках коньки. Они выбежали по выездному пандусу в проулок за отелем. Джейн не удивилась бы, столкнувшись здесь с самыми крутыми ребятами Джимми Рэдберна, но проулок был пуст.
Отель располагался в северной части квартала, в середине проулка; на противоположной стороне находилась парковка офисного здания, выходившего на Вторую улицу. Проулок обеспечивал подъезд к гостинице, и Джейн полутора часами ранее переместила свой «форд» от паркомата на Аризона-авеню на площадку для посетителей внутри парковки – ближайшее к отелю место, которое ей удалось найти.
Пока они бежали по проулку, Джейн каждую секунду ожидала услышать крики у себя за спиной, но все было тихо. Оказавшись у машины, она сунула мешок на заднее сиденье. Нона с коньками прыгнула на переднее. Джейн села за руль и выехала с парковки, не наблюдая в зеркале заднего вида никаких преследователей.
Кипп извиняется перед швейцаром за то, что оттолкнул его, и сует ему стодолларовую бумажку. Потом они с Анджелиной выходят на тротуар. Появляется Захид, который прихрамывает после столкновения с «лексусом», но утверждает, что травмы несерьезные.
– Они явно сняли номер в отеле, – говорит Кипп. – Не могут же они оставаться там вечно. Нужно поставить людей на входе и сзади. Приведи машину к…