Джейн не знала, какую площадь – один акр или три – занимает особняк в Малибу, ясно было лишь одно: это не типовой дом. Стоя снаружи, за стеной, выложенной из камня, Джейн не могла оценить его размеры.
На охраннике, сидевшем в сторожевой будке, были серые свободные брюки, белая рубашка и темно-красный блейзер, покрой которого позволял скрытно носить оружие. Мистера Трэхерна и другого гостя уже ждали. Медные ворота с зеленой патиной закрылись, и они поехали по дорожке, выложенной кварцитовой плиткой.
Участок покрывала роскошная тропическая растительность: финиковые пальмы, королевские пальмы, незнакомые Джейн пальмы, папоротники всевозможных видов. Повсюду росли цветы. Газоны были ровными, как лужайки вокруг лунок на площадке для гольфа.
Дом оказался настоящим чудом из белой штукатурки, стекла и тика, с плавно скругленными углами и террасами, которые, казалось, парят в воздухе. Джейн остановилась на кольце для автомобилей и сказала:
– Ну вот, опять.
– Вы уже бывали здесь? – спросил Трэхерн.
– Нет. Я говорю – опять богачи. Неужели им нет числа?
– Этот вам понравится. Он из Сан-Диего. Уделяет массу времени добрым делам, с которыми я прихожу…
– Половина всех благотворителей – это замаскированные злодеи.
– Уделяет массу времени добрым делам, с которыми я прихожу, – повторил Трэхерн. – И никогда не хвастается этим.
Входную дверь открыл человек в белых туфлях, белых свободных брюках и со вкусом подобранной белой гавайской рубашке: ее украшал только контур пальмы, вышитый голубой нитью невероятно бледного оттенка. Джейн приняла его за хозяина, но оказалось, что это неформально одетый дворецкий.
– Хозяин ждет в гараже. Я вас провожу.
– Не надо, Генри, – сказал Трэхерн. – Я знаю дорогу.
В просторных комнатах с модной мебелью, азиатским антиквариатом и предметами искусства неуклюжий Дугал Трэхерн выглядел еще более неуместно, чем скромный «форд», припаркованный на великолепной дорожке. Но похоже, он чувствовал себя в своей тарелке.
Они прошли мимо стеклянной стены, через которую открывался захватывающий вид на серое море под пепельным небом, с рядами белых бурунов, бегущих к берегу. Лифт доставил их в подземный гараж с известняковым полом, где стояло больше двух десятков машин. Здесь же находился и хозяин. Джейн вновь удивилась: это был один из самых знаменитых киноактеров своего времени. Высокий, красивый, чернокожий. Его обольстительная улыбка очаровала немало женщин во всем мире. Он обнял Трэхерна, а когда их с Джейн представили друг другу, взял обе ее руки в свои:
– Все друзья Дугала… в высшей степени подозрительны! Но к вам это не относится. Какое агентство представляет вас?
Трэхерн поспешил перевести:
– Он хочет сказать, агентство по поиску талантов. – Затем обратился к актеру: – Джейн не связана с кино. Сейчас она – частный детектив или что-то вроде этого.
– Я не раз играл частных детективов, – сказал актер, – и даже нанимал их, но ни один не произвел на меня такого впечатления, как вы, мисс Хок.
В центре гаража стоял скоростной патрульный внедорожник «гуркх» в гражданском исполнении. Выглядел он так же грозно, как тактические бронеавтомобили, бронированные джипы и машины специального назначения, продаваемые канадской фирмой «Террадайн» во всем мире: высота – около восьми футов, длина – более двадцати футов, колесная база – не меньше ста сорока дюймов. Колеса с безопасными шинами. Единственным отличием от военного варианта было отсутствие амбразур. Внедорожник напоминал трансформер, который только что начал превращаться из обычной машины в гигантского робота. Актер заговорил с улыбкой страстного коллекционера:
– Восьмицилиндровый дизельный двигатель с турбонаддувом, объем – шесть литров семьсот. Триста лошадей. Полный вес этой крошки со всеми опциями и топливом в двух баках, на сорок галлонов каждый, – около семнадцати тысяч фунтов. Но она легка в управлении и разгоняется до нужной скорости. Внутри вы будете в безопасности, если только не соберетесь атаковать танк.
Трэхерн протянул ему конверт:
– Чек на четыреста пятьдесят тысяч. Мне нужны подписанные документы на машину.
Актер в недоумении проговорил:
– Дугал, я ничего не понимаю.
– А что тут понимать? – прорычал Трэхерн. – Я не могу ждать несколько месяцев, пока «Террадайн» доставит мне новую. А ты уезжаешь на несколько месяцев, чтобы сниматься в двух фильмах… кстати, «Оскара» ты за них не получишь, даже не надейся. Можешь заказать новый «гуркх» – его доставят как раз к твоему возвращению.
– Но ты можешь взять его просто так.
– Нет, это неправильно, – сказал Трэхерн, сердито нахмурившись и тряхнув головой. – Я могу попасть в переделку. Лучше тебе продать его, а не дать на время.
Актер, прирожденный любитель приключений, спросил – не озабоченно, а заинтересованно:
– В переделку? В какую переделку?
– Да в какую угодно, – ответил Трэхерн с мрачным видом, насупив брови, словно одаренный предсказатель, который видит будущее только в темном свете. – И больше я ничего не скажу. Ты должен иметь правдоподобную отмазку. Если ты не передумал и согласен ввязаться в это, предоставь старому другу одному сверкать голой задницей.
Актер изобразил на лице выражение «упаси бог»:
– Пусть лучше меня поразит проказа. Храните это в тайне, капитан.
– Если мы сделаем то, что задумали, и вернем тебе «гуркх», ты при желании сможешь купить его у меня за вычетом расходов на ремонт. Или я оставлю его себе. Как скажешь. А теперь нам предстоит долгий путь в ночи. Я был бы рад послушать твои бесконечные голливудские истории, но мне нужны эти чертовы документы на машину.
– Что-то с чем-то? – улыбнулся актер, повернувшись к Джейн.
– Пожалуй, – согласилась она.
– Думаю, вы понимаете, во что ввязываетесь вместе с ним?
– Думаю, да.
Длинную наклонную улицу очистили от перекрестка до перекрестка, и машины ФБР перегородили въезд на нее с обоих концов квартала, в котором находился дом Брэнуика. Этажом ниже никто не жил. Тех, кто жил в доме напротив, тихонько отвели под покровом тьмы на безопасное расстояние, подальше от места потенциальной схватки.
На другой стороне улицы, выше по склону, стояли Силверман и специальный агент Хэрроу, наблюдая за происходящим. Прикрытием им служили кроны деревьев и фургон водоканализационной компании, который на самом деле был позаимствован у другой спецслужбы – Управления по борьбе с наркотиками. В фургоне сидели, ожидая команды, шестеро спецназовцев в бронезащитной одежде повышенной прочности.
Стояла тихая ночь. Но вот с запада прилетел легкий ветерок, и деревья заговорщицки зашептались.
В доме, за которым велось наблюдение, свет горел почти во всех комнатах первого этажа, а на втором – лишь в нескольких. Шторы были раздвинуты, нигде не просматривалось никакого движения.
Сначала к зданию подошли два агента в обычной одежде и легких кевларовых жилетах под рубашками, без головной защиты, совершенно непохожие на полицейских. Один из них поднялся на четыре ступеньки между каменными львами и встал у стены, между входной дверью и окном. Второй отправился к восточному концу дома, прошел через металлическую калитку, обогнул постройку и исчез из вида.
Агент, стоявший у фасадного окна, прижал к стеклу присоску, в центре которой находился высокочувствительный емкостный микрофон с широким диапазоном частот. К ремню агента был пристегнут аудиопроцессор размером с пачку сигарет, запрограммированный на идентификацию и отсеивание ритмических посторонних шумов, исходивших от туалетного вентилятора, холодильника и других бытовых приборов, – так проще было различать голоса и звуки, связанные с человеческой активностью. В наушник поступали те звуки, которые процессор определял как релевантные. Прослушивающее устройство передавало звуки и на отдаленный приемник, в данном случае – на смартфон Силвермана. Они с Хэрроу слушали уже минуты две. Тишина в доме ничем не нарушалась; если там и были люди, все они пребывали в криогенном сне.
Агент, исчезнувший за восточной стеной дома, снова появился, пройдя через калитку, и присел рядом с живой изгородью, почти невидимый в темной одежде. Секунду спустя завибрировал телефон Хэрроу. Тот послушал, дал команду отходить и отключился.
– Он видел через окно мертвое тело на полу кухни, – сообщил Хэрроу Силверману. Потом он подошел к фургону и приказал спецназовцам проникнуть в дом Брэнуика и зачистить его.
Этот день стал днем откровений, каждое последующее событие было важнее предыдущего, а их совокупность, казалось, складывалась в пророчество, которому Натан Силверман никак не хотел верить. Даже если Джейн оказалась в тисках не по своей вине, если жизнь ее сына находилась под угрозой, если ее мотивы были безупречными, она ввязалась в очень нехорошую историю. В отчаянной ситуации люди совершают такие поступки, которые закон не может простить ни при каких обстоятельствах. Джейн была симпатична Силверману, он понимал ее, доверял ей… но ее образ в глазах начальника секции начал понемногу тускнеть.
Джейн сидела за рулем «гуркха», который мчался на север по федеральной трассе номер 5. Шестиступенчатая автоматическая трансмиссия работала ровно, а благодаря звукоизоляционным свойствам брони дорожный шум проникал в салон меньше, чем она ожидала. Машина ехала по горам Техечапи, с обеих сторон простирались национальные лесные заказники: слева – Лас-Падрес, справа – Анхелес. На пути встречались мелкие городки с населением от нескольких сотен до пары тысяч человек, в остальном – бескрайняя темнота под небом, затянутым тучами, закрывшими луну и звезды.
Ее «форд» остался в Малибу, в гараже актера. Она заберет его оттуда, если останется в живых.
Здесь, на пассажирском сиденье джипа, Трэхерн казался менее объемным, чем в «форде», а поскольку машина была армейского типа, он выглядел к тому же не таким комичным, более угрожающим, напоминая опасного революционера, готового взрывать банки и биржи. Время от времени он бормотал что-то себе под нос, но беседы не начинал. Когда до перевала Техон оставалось несколько миль, Джейн сказала: