– Белые, – сказал Майкл, указав на правый кулак мистера Ребека. Мистер Ребек разжал пальцы, и с ладони скатилась чёрная пешка. Он начал расставлять фигурки, негромко при этом напевая.
– А где Ворон спёр шахматную доску? – спросил вдруг Майкл.
– Не знаю. Он приковылял с ней однажды утром, и когда я его спросил, откуда она, он просто сказал, что он был хорошим мальчиком, – мистер Ребек завершил расстановку фигур. – Иногда это меня беспокоит. Я стараюсь об этом не думать.
Он начал игру, двинув королевскую пешку на две клетки вперёд.
– Я ужасный ортодокс, – сказал он.
За восемь партий, которые они сыграли, он это уже дважды говорил, но Майкл этого не помнил.
– Сходи и за меня так же, – попросил Майкл. – Я не шибко гордый.
Мистер Ребек наклонился вперед и продублировал свой ход с Майкловой стороны. Он посмотрел на свои фигурки с некоторого расстояния, и наконец выставил своего коня в двух шагах перед королевским слоном Майкла. Майкл сделал такой же ход конём со стороны ферзя. И пошла игра.
Они играли молча. Мистер Ребек покачивался взад-вперед над доской, переставляя фигуры за обоих. По мере развития игры его дыхание становилось все резче. Майкл позволил себе роскошь полностью сосредоточиться на одном предмете, отбросив всё остальное. На девятом ходу возникла стремительная лавина съедания пешек, а затем на пятнадцатом один из коней и оба слона Майкла грозно обступили пешку мистера Ребека и оставили её нетронутой. Двумя ходами позднее Майкл мстительно съел одного из коней мистера Ребека. После этого партия двигалась медленно и вяло.
Внезапно тело мистера Ребека резко выпрямилось. Сначала Майкл подумал о марионетке, которую потянули за ниточки. Затем он отбросил неодушевлённый образ и представил себе небольшого дикого зверька. Мистер Ребек даже вроде бы торопливо принюхивался.
– Что такое? – спросил Майкл.
– Где-то тут – женщина, – напряжённо сказал мистер Ребек.
Снова шаги Сандры простучали по основанию Майклова черепа.
– Где?
– Вон за теми деревьями, около огромного мавзолея. Она нас ещё не увидела, мы располагаем временем.
Он начал собирать фигурки и торопливо засовывать их в карманы.
– Эй, – сказал Майкл. – Погоди минутку.
Мистер Ребек оставил попытки затолкать короля в уже переполненный карман рубахи.
– Что такое?
– Да просто подожди – и все. Почему ты так боишься общества? Я думаю, это было бы мило.
– Майкл, – взмолился мистер Ребек. – Ради Бога…
– Да ладно. Какого дьявола мы должны прятаться, когда кто-то приходит? Ты так каждый раз поступаешь?
– Почти каждый. Идём, Майкл.
– И что у тебя за жизнь?
– Такова моя жизнь, – огрызнулся мистер Ребек, вроде как подчеркивая своё раздражение. – И я ею распоряжаюсь. Если хоть кто-нибудь что-то заподозрит и доложит сторожу, меня отсюда выбросят. А я не могу отсюда уйти, Майкл. Вообще не могу.
Быстро и хрипло дыша, он взглянул на Майкла поверх шахматной доски. Майкл собирался что-то сказать, или думал, будто собирается, но вот мистер Ребек коротко вздохнул и прошептал:
– Что же ты наделал…
Женщина уже поднялась по склону низкого холма и стояла там, глядя на них.
– Хорошо, – сказал Майкл. – Я сдаюсь. Ты всё равно выиграл, – и, взглянув в сторону женщины, крикнул. – Привет! Доброе утро!
Женщина стояла на холме молча и неподвижно.
– Доброе утро!
– Она тебя не слышит, – сказал мистер Ребек.
– Значит, она глухая. Я кричал достаточно громко.
– Недостаточно громко, – сказал мистер Ребек, не глядя на него.
– Ты меня слышишь, – очень тихо проговорил Майкл.
– Я – другое дело.
– А она меня видит?
– Нет. По крайней мере, не думаю.
– А она могла бы меня увидеть?
– Возможно, Майкл, но я сомневаюсь.
– Так позови же её.
Мистер Ребек промолчал.
– Позови её, – повторил Майкл. – Позови её. Пожалуйста, позови.
– Хорошо, – ответил мистер Ребек. Он повернулся, взглянул в сторону холма, где стояла женщина, и крикнул:
– Привет! – голос его был немного хриплым.
– Привет, – отозвалась женщина. Её голос был высоким и чистым. Она начала спускаться с холма, тщательно и осторожно ставя ноги.
Мистер Ребек обернулся к Майклу:
– Видишь? Теперь ты веришь?
– Нет, – ответил Майкл. – Пока что нет.
Мистер Ребек заметно понизил голос, чтобы его слова не разобрала приближающаяся женщина, и слова, словно пар, шипя, вылетели у него изо рта.
– Она тебя не видит и не слышит. Поверь мне, я знаю. Живой и мёртвый не могут разговаривать друг с другом.
– Я хочу с ней поговорить, – сказал Майкл. – Я хочу услышать её голос. Я хочу поговорить с кем-нибудь живым.
Мистер Ребек бросил на него быстрый взгляд. Затем повернулся лицом к женщине, которая дошла теперь до края лужайки, окружавшей мавзолей.
– Доброе утро, – сказал мистер Ребек.
– Доброе утро, – ответила женщина. Она была одета в траур, но не носила вуали. Выглядела она хорошо за сорок. Так показалось Майклу. Затем он решил, что ей, скорее, сорок с небольшим, Он всегда весьма неумело определял возраст женщин, а траурное одеяние могло и прибавить несколько лет.
Из черт лица наиболее примечательным был её рот. Крупный, с полными губами, вокруг уголков губ проступают мягкие черточки. Когда женщина начинала говорить, весь рот оживал, губы подпрыгивали и вздрагивали, перемещения их походили на движения танцовщика; время от времени губы широко расходились, и показывались маленькие белые зубы.
– Прекрасный денёк, – сказал мистер Ребек.
– Великолепный, – ответила женщина. – Всё, чего я пожелала бы – это чтобы так и оставалось.
– О, так и будет, – сказал мистер Ребек. Ему почудилось, что он прочёл любопытство в её темных глазах, и он добавил. – Такой чудесный денёк, что я не смог бы оставаться взаперти.
– Знаю, – отозвалась женщина. – Сегодня утром я сидела дома, и вдруг сказала себе: «Гертруда, в такой день нельзя оставаться одной, пойди и навести Морриса». И тут же пошла. Пусть Моррис не думает, что никто не вспомнит о нем в такой день. Моррис – это мой муж, – объяснила она, увидев, что мистер Ребек слегка нахмурился. – Моррис Клэппер, – она указала на мощное мраморное сооружение, сверкающее на солнце выше по склону. – Видите, вон тот огромный дом – это гробница Морриса.
Мистер Ребек кивнул.
– Мне знакомо это имя. Я ходил мимо его дома. Довольно впечатляюще.
– И всё – из мрамора, – сказала миссис Клэппер. – Даже внутри. Моррис любил мрамор.
«Плакала ли она о покойном?» – подумал мистер Ребек. Он не мог понять.
– Очень красивое сооружение, – сказал он. Затем указал на мавзолей Уайлдера. – А вот это – семейный участок. Они были моими друзьями.
Он следил, как миссис Клэппер осматривает сооружение. Впервые за девятнадцать лет он почувствовал некоторый стыд за него. Им следовало хотя бы вставить новое стекло в окошечко. А львиные головы мистер Ребек и сам мог бы отполировать. Но ангел всё ещё был в хорошем состоянии. Она должна увидеть ангела.
– Простите, что я об этом говорю, – заметила наконец миссис Клэппер. – Но они недостаточно хорошо присматривают за склепом.
– Некому больше присматривать, – сказал мистер Ребек. – Вся семья вымерла.
– Простите, – сказала миссис Клэппер. – Поверьте, я очень сожалею. Я знаю, на что это похоже, – она мощно, в полную силу, шмыгнула носом. – Вот уже год и два месяца, как Моррис умер, а я всё ещё приподнимаюсь и пытаюсь его будить по утрам.
– Некоторые вещи тянутся долго, – сказал Майкл. Он говорил громко и отчетливо, но не кричал, пока миссис Клэппер не отвернулась от него. Тогда он завопил, надеясь, что почувствует, как слова когтями процарапывают себе путь из его горла.
– Успокойся, Майкл, – хриплым шепотом сказал мистер Ребек.
Миссис Клэппер подошла на несколько шагов ближе.
– Что вы сказали?
– Ничего, – ответил мистер Ребек. – Я сказал только, что некоторые вещи не забываются.
– Конечно, – согласилась миссис Клэппер. – Кое-что запоминается надолго. Например, покойный муж или операция. Вам, знаете ли, вырезают аппендикс, а затем кладут его в стеклянную бутылочку и вам же показывают. А в результате вы потом не можете выносить вида спагетти.
Женщина сделала ещё несколько шагов по траве.
– А вы на него похожи.
Мистер Ребек заморгал.
– На кого это я похож?
– Вы напоминаете мне Морриса, – сказала миссис Клэппер. – То есть, не внешне или что-то вроде того. Но когда я сюда спустилась и увидела, как вы играете вот в эти… – она указала на шахматную доску, лежавшую в траве. – Я подумала: «Боже Мой, да ведь это же Моррис!» – с мгновение она молчала. – Вы сами с собой играли?
– Он со мною играл, – встрял Майкл, – и я чёрт-те что из него выбил, – что было неправдой. Но казалось, что это неважно.
– Я пытался решить некоторые шахматные задачи, – сказал мистер Ребек. Ему показалось, что она смотрит на него с недоверием. – Я понимаю, что место, кажется, неподходящее для игры в шахматы. Но здесь тихо, и есть возможность лучше сосредоточиться.
– Вы и Моррис, – сказала миссис Клэппер. – Вы и Моррис. – Моррис, бывало, всё время этим занимался: брал себе доску, уходил с нею в угол, и если скажешь: «Моррис, пора обедать!» – «Сейчас, сейчас, мне надо решить эту задачу». – «Моррис, мясо остывает!» – «Сейчас, сейчас, ещё минутка – и я приду». – «Моррис, может, ты хочешь сэндвич?» – «Сейчас, сейчас, я не голоден»… – Она вздохнула. – Прямо сумасшествие. Но его можно простить.
– Понимаю, – сказал мистер Ребек.
Майкл хихикнул:
– Как это?
– Поверьте мне, – сказала миссис Клэппер, – он узнает, что я не забыла, – она огляделась. – А нет ли здесь местечка, где можно присесть? У меня устали ноги.
– Я могу вам предложить только место на ступеньках, – сказал мистер Ребек, – они довольно чистые.
Миссис Клэппер оглядела ступеньки и передёрнула плечами.
– Чистые, грязные, – сказала она. – Сойдет для Клэппер, – она мягко упала на верхнюю ступеньку, испустив мощный вздох.