Широкая двуспальная французская кровать стояла у противоположной стены. Под желтым шелковым стеганым одеялом тихо и спокойно спал мужчина. Спал как сурок.
Бревер зашел с одной стороны постели, Гэйтски с другой.
— Джеймс Гарвик! — Громко произнес Бревер и потряс спящего.
В тот же миг комната ярко осветилась неоновыми лампами. — Вставайте! Полиция!
Гарвик вначале со вкусом потянулся. И тут же внезапно проснулся. Сел, вытаращив глаза на Бревера и Гэйтски, и вздрогнул, словно ожидая удара.
— Что все это значит?
— Встать! И поживее! Можете не прихорашиваться… — Бревер огляделся и поднял с полу хорошо знакомый ему халат фиолетового бархата. — Этого вам пока хватит. Перед выездом в управление, конечно, придется одеться.
— По какому праву, — начал было Гарвик.
Гэйтски шагнул к постели, выпрямившись во весь свой рост.
— Заткни рот и вставай!
Гарвик выбрался из-под одеяла. В мятой пижаме, с растрепанными волосами и густой щетиной он выглядел не слишком импозантно.
Старший инспектор бросил ему халат.
— А теперь попрошу поживее!
Гэйтски остался с ним, а Бревер прошел в гостиную, где у окна боязливо жалась Энн Хопкинс.
— А теперь мы встаем, встаем, — подбадривал Гарвика Гэйтски, — и лицом к свету, мы хотим на тебя немного посмотреть.
Бревер подошел к служанке.
— Пожалуйста, скажите девушке, что мы её ждем.
Джейн Эванс в сопровождении Лоуэтта торопливо вошла в гостиную и огляделась. Детектив остался у двери. Увидев Гарвика, Джейн воскликнула:
— Вот он! — Решительно шагнув вперед, она вдруг заявила:
— Ну что, довольны? Из-за того, что вы тогда скупили у нас весь бензин, мы не смогли помочь инспектору, который хотел заправить зажигалку!
Гарвик отвернулся. Он уже овладел собой.
— Не понимаю, о чем вы. Я вас не знаю.
— Что, что? Джейн Эванс покраснела до корней волос и была обижена до смерти. — Вы меня не знаете? Я вас видела как сейчас. Только на вас был смокинг. И белоснежная сорочка с манишкой и с маленьким пятнышком пониже бабочки — что, вспоминаете? И мне пришлось разменять вам двадцатку, потому что у вас не было мелочи!
Бревер велел Лоуэтту привести служанку. Когда та появилась на пороге, спросил:
— Куда вы складываете грязное белье?
— Ну, там, в ванной… Но там пусто… Вчера я все отнесла в…
— Вы сдаете белье ежедневно?
— Каждую субботу.
— Гм… Но ведь вчера был понедельник?
— Мистер Гарвик велел мне сделать это немедленно.
— Вы записываете, что отправляете в прачечную?
— Разумеется! Иначе не вернут и половины.
— И что стоит во вчерашнем списке?
— Я и так помню: белая рубашка, комплект нижнего белья, три пары носков, пижама-куртка и брюки, четыре носовых платка.
— Это больше, чем обычно? Меньше? Столько же?
Ответ последовал после некоторой заминки.
— В субботу, разумеется, бывает больше. Гораздо больше.
— Вам не показалось странным, что мистер Гарвик распорядился отправить белье уже в понедельник?
Она пожала плечами.
— Хозяин-барин. Его деньги — его заботы. И белье тоже его.
— В прачечную вы звоните?
— Конечно.
— Могли бы вы позвонить сейчас и попросить прислать белье обратно, не стирая?
Она покачала головой.
— Сегодня все уже вернулось. Экспресс-стирка!
— Спасибо. Подождите пока в кухне. Потом вам придется проехать с нами в управление.
Энн молча удалилась.
Вы здорово торопились, отправляя окровавленную рубашку в прачечную! — констатировал Бревер. Голос его звучал устрашающе спокойно. — Бензину не доверяли? Видно, где-то читали, что бензин не выводит кровяные пятна без остатка?
Гарвик попытался криво усмехнуться.
— То вы хотите доказать, что я прекрасно осведомлен, как избавиться от кровавых пятен, то при помощи вашей прелестной свидетельницы убеждаете, что я купил пять флаконов бензина для зажигалок, чтобы вычистить рубашку.
Глаза Бревера превратились в узкие щелки.
— Откуда вы знаете, что покупатель у Джейн Эванс взял именно пять флаконов?
Гарвик с ненавистью взглянул на инспектора. Наконец презрительно выдавил:
— На этом вам меня не поймать! Пять или десять — я сказал что попало, не имея ввиду ничего конкретного.
— Превосходно, — согласился Бревер. — Нелегко придется вашему защитнику, чтобы отобрать присяжных, способных в это поверить. Но пойдем дальше. Где ваш смокинг? И черная «бабочка»?
— В чистке. Это запрещено?
— Ну что вы. — Бревер велел снова позвать служанку.
— Я вам ещё нужна? — спросила Джейн Эванс. — Мне нужно вернуться в кафе, там вы меня всегда найдете, если понадоблюсь.
— Можете идти, но скажите вашему шефу, что вам придется поехать с нами в управление, чтобы оформить показания. Дело уже можно направлять прокурору. Мы здесь ещё задержимся ненадолго, поэтому возвращайтесь и подождите в гараже. И никому на слова. — Он проводил её взглядом до двери.
— Мисс Хопкинс, — Бревер не спускал глаз с Гарвика. — Вы отправили и смокинг?
— Да.
— В ту же фирму, что и белье?
— Костюмы — в особую химчистку, тоже срочную, они же делают и мелкий ремонт.
— Значит, смокинг тоже вернется из чистки сегодня?
После долгой заминки Энн выдавила:
— Нет.
Гарвик рывком повернулся к служанке. Гэйтски ухватил его за плечо.
— Нет? — переспросил Бревер. — Как это?
Энн вначале молчала, потом, повесив голову, созналась:
— Я вначале к ним в химчистку все звонила и звонила… но было занято. А потом… потом я забыла.
Гарвик вскочил, но прежде чем он смог добраться до служанки, Гэйтски рванул его назад и швырнул в глубокое кресло как мешок.
— Сиди тихо, парень! Иначе…
— Вы пренебрегли своими обязанностями, мисс Хопкинс, — сказал Бревер с деланной важностью, — и полагаю, мистеру Гарвику придется отказаться от ваших услуг… вероятно, навсегда… — Взглянув на Гарвика, продолжил официальным тоном: — Принесите сюда этот смокинг. Детектив Лоуэтт вас проводит, чтобы чего не случилось. В наших лабораториях лучшая в мире химчистка, — неторопливо добавил он, — которая прекрасно вычистит и кровяные пятна — только вначале проверит группу крови.
Энн Хопкинс удалилась, Лоуэтт за ней. Через несколько минут они вернулись и служанка положила на курительный столик смокинг, брюки и «бабочку».
Бревер пощупал тонкую шелковую ткань «бабочки».
— У-у, Сакс, Пятая Авеню. Высшее качество. И совершенно новая. Где та, в которой Гарвик был на дне рождения?
— Не знаю. Я нашла только эту.
— Где «бабочка», в которой вы были в воскресенье? — повернулся инспектор к Гарвику.
— У вас в руках.
— Вы же знаете, мы можем у Сакса выяснить, когда вы её купили. Она совершенно не мятая, совершенно новая, более того, её явно не завязывали. Ну так где старая?
— Вы что, никогда не слышали о немнущихся материалах? Я вам их рекомендую.
Бревер кивком удержал Гэйтски, собиравшегося придать весомость его вопросам.
— Всему свое время! — И повернулся к Лоуэтту. — Поедете на Пятую Авеню и покажете эту «бабочку». Если они не знают имени покупателя, опишите его и пригласите продавца для опознания в управление. Позаботьтесь, чтобы поскорее доставили Коэна-Каннигса и Макаллистера. Смокинг можете тоже забрать в лабораторию. — Подойдя к столику, он осмотрел смокинг со всех сторон, поднял его, повертел в руках и поднес к свету.
— Здесь, под воротником, чуть сзади, — он показал Лоуэтту. — По хоже, над тканью кто-то уже поработал. — Он принюхался. — Ничего не различить, тут нужен нюх как у охотничьего пса вдруг замер, как будто что-то унюхал, лицо его стало предельно сосредоточенным. Потом он спросил у Гарвика: Каким вы пользуетесь лосьоном? Каким кремом для волос?
— «Калифорнийский мак», — ответил тот из кресла, — и фиксатором для волос «Бриллиантин Пинодо». С запахом испанской кожи.
— Очень интересно! — Бревер подошел поближе и сунул смокинг ему под нос.
— Это не «Калифорнийский мак» и не испанская кожа. Знаете, чем это пахнет? Здесь, на рукаве?
— Меня это не интересует!
— Сиренью!
— Сиренью? Ну и что? Что дальше?
— Адонис Лавинио пользовался помадой с запахом сирени.
— Безвкусно — по крайней мере для мужчины! — ответил Гарвик не сразу, но со спокойным тоном его голоса контрастировало стянутое нервным напряжением лицо.
— Мы проведем подробный анализ помады Лавинио и следов на вашем смокинге.
— Мой адвокат вас спросит, производили такую помаду только для Лавинио, или её может купить кто угодно.
— Мой ответ вас не обрадует. Помада была изготовлена в Неаполе.
— Из Италии привозят множество вещей.
— Ловко! Но мое дело — доказать, что на вашей одежде найдены следы помады Адониса. А вам придется объяснять, как она туда попала.
— Видимо, я обнимал женщину, которая пользуется такой помадой.
— Почему бы и нет? Вам достаточно будет найти свидетельницу. Ей, естественно, придется рассказать, где она её купила.
— Эту заботу предоставьте моему адвокату.
— Не сомневайтесь! У него будет немало и других забот. — Подал смокинг и брюки Лоуэтту. — Не теряйте времени! Исследовать все! Все! И самым тщательным образом. — Он взглянул на Гарвика. — Теперь под надзором детектива Гэйтски вы можете одеться.
— Вы не имеете права находиться в моей квартире! — протестовал Гарвик. — Предупреждаю, у вас будут большие неприятности! Я хочу немедленно связаться с моим адвокатом!
Дальнейшими словами он подавился в захвате Гэйтски.
— Если ещё пискнешь, твой адвокат сможет навестить тебя сразу в морге. Понял? — коротким ударом тот отбросил его от себя.
Гарвик застонал, поскользнулся и попытался ухватиться за каминную полку. Задев отделанную серебром шкатулку для сигар, он потерял равновесие и рухнул на ковер. Гэйтски подхватил его, поднял и быстро утащил в спальню.
На полу валялись рассыпавшиеся сигары. Бревер нагнулся. Крышка шкатулки опять захлопнулась. В серебряной рамке сверкала веселая охотничья сцена, репродукция английской цветной гравюры.