— И тут подходим к наличию этих припасов в башне Тихого.
— Да, ваше величество. Такое количество провианта в неурожайный год было бы весьма кстати не только в великом герцогстве. Например, для пополнения армейских складов королевства оно тоже бы пригодилось.
— Это как раз понятно. С бароном сложностей не будет. С ним предварительно поговорили, и Тихий согласился отдать припасы.
— Ваше величество, я могу поинтересоваться крайне важным аспектом?
— Интересуйся.
— На каких условиях вы изволили передать припасы? Ваше величество, за сохранение такого количества провианта барона надо как-то поощрить. Если подарили в собственность, то можно просто заплатить чуть выше цены покупки. По сравнению с ценами этого года такое решение даст большую экономию.
— На каких условиях давал — я сам знаю, и как забрать — сам решу. Чуть позже. Пока думаю. Тихий в опале, и снимать ее я еще не собираюсь. Провиант будет вывезен в надлежащий момент. И вот тогда, не раньше, я как-нибудь отблагодарю Тихого.
— Вы, ваше величество, как всегда, очень мудро решили вопрос! Однако нам необходимо заранее забюджетировать будущие траты.
— Сказал же — позже решу вопрос.
— Ваше величество, я просто хочу напомнить, что ее светлость категорически отказалась выделить в качестве благодарности землю барону Тихому. Даже неудобья в горах. Ей крайне не понравился его отказ от предложения стать придворным Красного двора.
— Кто бы его допустил ко Двору! Она меня спросила?
— Ваше величество, еще ведь один небольшой вопрос с бароном Тихим отложен — про эвакуацию леди Лауры…
— Тоже помню, что поощрить нужно. Пока не решил — думаю.
— Как прикажете, ваше величество, но в одном салоне уже высказали предположение, что барон из лихости мог вновь пойти в атаку сам, помимо королевского распоряжения. Такие мысли надо пресекать на корню, но как? Сегодня один так подумал, завтра другой, послезавтра слух пойдет, потом какая-нибудь газетенка статейку об этом напечатает. И все в такое поверят!
Новость
Из столицы пришла записка от Мимики. Пишет, что меня любит, все у нее хорошо, чувствует себя отлично, очень жалеет, что папа не ко времени завел разговор о нашем разрыве, но, главное, приехать ко мне она пока не может — и волшебница-акушерка, и вызванная мамой повитуха в один голос заявили — нельзя. Словом, еще неделя или две и я стану папой.
Как-то странно на меня эта новость подействовала. Волнительно. То есть я и раньше понимал, что буду отцом ребенка, а сейчас хожу и улыбаюсь, как идиот. Что делать, толком не знаю, у меня и в прошлом мире не было детей.
Хочется плюнуть на все и рвануть в столицу, посмотреть на конкубинку, ободрить ее. Но — опала. Ладно я, в случае чего отобьюсь, свойственников не хочется подставлять под придворные разборки.
А как родит, мне и малыша не посмотреть? Хотя, может, привезут… Должны привезти!
Написал письмо родителям. Им, особенно маме, нужно знать, что скоро станут дедушкой и бабушкой. Хм… дедушка, бабушка — у самих младший сын чуть старше внука.
Мы видимся редко — я сижу в башне, у родителей служба, зато переписываемся часто, друг друга держим в курсе дел. Знаю и о семейных заботах королевской четы.
Например, мне подробно рассказали, как у маленького Лагоза начали резаться зубки. Как однажды его и моего братца Варина пустили поиграть с маленьким щеночком придворной дамы. Тут вдруг, пока взрослые отвлеклись, послышался громкий визг и скулеж. Оказывается, скулила собачка — Лагоз укусил ее за хвостик. Не она его! Он укусил маленький хвостик всеми своими четырьмя зубами. А Варин, мелкий подхалим и соучастник, радостно улыбался.
Впрочем, у моего брата служба такая — он же с рождения зачислен пажом на службу при наследнике престола. Вопрос с формой решили просто — приказали сшить всякие пеленки — распашонки в цветах наследника.
Мариана — не королева, а ее дочь, растет хорошей девочкой, хотя любит при случае утащить от мальчишек какую-нибудь погремушку и зареветь, если те пытаются вернуть ее обратно. При том собственные вещи может разбросать и не обращать на них ни малейшего внимания, требуя точно такое же, но чужое.
Мама очень тонко намекала, что у нее, а следовательно, и у королевы, кончились косметические снадобья, но они стоически терпят лишения.
Отец горит на работе в министерстве. Эльрик де Вимент, министр и его главный начальник, не обделяет папу милостями с наградами, а иной раз передает мне поклоны от графини Вулфстейн.
Письмо домой возымело неожиданный эффект. Видимо, мама показала его государыне, а та нажала на мужа. В результате мне пришла грамота из Дворцового министерства. Аж с двумя печатями! В нем за заслуги, оказанные королевской семье, и в порядке исключения, сразу после рождения ребенка мне дозволялось посещать столицу. С ограничениями, конечно. Как без них можно обойтись?
Главное, ни под каким предлогом не приближаться к королевскому замку ближе, чем на сорок шагов. Почему на сорок? Не знаю. Наверное, фраза красиво выглядит на бумаге.
Второе ограничение — находиться в столице не более трех дней в неделю и ни в коем случае не ночевать. Это понятно — намек, что нечего здесь жить постоянно.
Ну и третий, самый суровый запрет — категорическое запрещение устраивать в столичной резиденции балы и празднества численностью более сорока человек. Это действительно сурово, я чуть было не прослезился от смеха. Особенно учитывая, что в столице я вообще ничего никогда не устраивал. Бал и тот дать не успел. Хотя, наверное, смысл в запрете есть, но понять его не могу.
В сопроводительном письме среди положенных фраз промелькнуло, что в таможню порта отправлен приказ освободить мой корабль от всех налогов и сборов. Корабль, конечно, не мой, а тестя, но если не платить пошлину, то мы с ним дополнительно прилично заработаем. Видать, королевской чете подношение понравилось.
А за столицу придется отдариваться. Пошлю ее величеству дюжину лавандовых зелий и три жемчужных. Ох! Прямо былыми, не опальными временами повеяло.
Судя по всему, рождение ребенка лишь благовидный предлог, чтобы как-то вернуть меня в столицу. Возможно, для неофициальной встречи с Лаурой или еще с кем.
Дворянское собрание
В Зеленый Дол в воскресенье поехал с утра. Есть шанс, что Лаура все же заедет в Дворянское собрание. Памятуя ее письмо с намеком об отсутствии денег, взял с собой шкатулку с золотом. Сел в пафосную карету, парадную, запряженную четверкой цугом, положенную члену Госсовета.
Конечно, понты — барону хватило бы пароконной коляски. Но единожды получив звание, получаешь его навсегда. В подписи могу ставить «Член Государственного Совета в отставке» и ездить на пафосном выезде тоже.
Пусть меня уважают, а то сколько месяцев не приглашали в Дворянское собрание Зеленоземья! Шельмы! Я их!‥ Это так себя настраиваю, неуверенность таки чувствую — все же там два графа, шесть баронов. Высшее общество герцогства.
Приехал. Зеленый Дол так себе городишко. Одноэтажные, редко двухэтажные бревенчатые домики на главной улице, обязательно с садиком. Улицы довольно чистые.
Дворянское собрание со стенами из красного кирпича и шестью белеными колоннами. Я приехал не первым, но и не последним. Несколько экипажей уже стоят перед зданием.
Только выхожу из кареты, местный лакей заявляет, что меня сейчас же примет ее светлость. Приказываю своим взять шкатулку и следовать за мной. Она под пуд весит, с достоинством такое не понесешь.
Нас проводят мимо ожидающих провинциалов прямо в комнату для приемов. Ее охраняет караул в форме дворцового Женского лейб-гвардейского полка. Смутно знакомые гвардианки отдают честь, старшая даже здоровается: «Рада видеть вас вновь, барон!» и распахивает передо мной дверь. Оттуда слышу:
— Стах! Наконец-то ты приехал! Я так тебя ждала!
— Ваша светлость, — захожу и кланяюсь, — разрешите внести небольшой подарок?
— Какой? — живо интересуется Лаура.
— Шкатулка с тремя тысячами дукатов. Не откажите принять.
— Сам знаешь, не откажусь. Сейчас мне деньги нужны позарез.
— И хочу вернуть этот медальон. Право, не стоило его посылать как опознавательный знак.
Выкладываю переданный Аделаидой кулон с необработанным алмазом. Герцогиня очень удивилась.
— Стах! Где ты его взял? Я расплатилась им за… за одну услугу и не надеялась его когда-нибудь увидеть вновь.
— Так! Значит, не ты посылала мне письмо несколько дней назад?
— Я? Нет, конечно! Не посылала.
— Письмо у меня с собой. Прочитай.
— Почерк мой, но письмо точно не мое. Это подделка. Я не просила принимать женщину на службу. И кулон не посылала.
— Ясно. Не волнуйся, я разберусь.
— Стах! У нас мало времени. Король сказал, что ты отдашь припасы, а я должна с победой вернуться к мужу. Но я его боюсь, и потому мне дают охрану.
— Это хорошо.
— До родов мою безопасность будут обеспечивать два взвода Женского лейб-гвардейского полка и рота лейб-гвардии Первого полка инфантерии. Потом мы с ребенком сможем вернуться в Красный дворец.
— Солидно. Что нужно от меня?
— Я буду писать тебе каждый день. Если ты не получишь письмо или вдруг заподозришь, что оно написано не мною, обещай прийти и разобраться. Знаю, что ты на меня очень обижен, но мне некого больше попросить. Я только на этом условии согласилась вернуться к Эдмунду. Его величество был недоволен, но согласился со мной. Придворным тебе не быть, но все остальное ты сможешь у него потребовать.
— Я никогда ничего не просил, и тем более не буду требовать. Мне всего хватает. Ты знаешь про ритуал?
— Его уже провели. Ребенок не станет волшебником.
— Ничего страшного.
— Я же не одарена, малыш, когда вырастет, максимум сможет пользоваться артефактами.
— Не волнуйся — это нормально жить без магии. Ты по себе это знаешь.
— Знаю и не волнуюсь. Хотя скорее из-за зелий, которыми лейб-акушеры пичкают меня.