Дальше мое дело. На столе лежит серебряная проволока, сорок меленьких бриллиантиков, двести сорок крошечных. Их отобрала Иония из того кожаного мешочка, который я изъял у мятежного герцога. Чуть в стороне пристроен образец — готовая пушинка. Я творю свое заклинание. Пятый круг, школа Трансмутации — копирование. Несколько мгновений и материалы исчезли. Вместо них лежат сорок совершенно одинаковых пушинок, точных копий оригинала.
Уже красиво, но сюда будут добавлены стебель, лист, корзинка из золота и тогда эти пушинки соберутся в единый одуванчик.
Иония поражена заклинанием и полученным результатом. Не понимает, глупая, что основная заслуга ее, она же сделала исходную пушинку. Теперь ей собирать бутон, делать стебель и листок. Работы осталось довольно много, но я уверен, что девушка справится.
Если подарить такой цветок любительнице растений, думаю, она будет рада. Хотя признаю, такой подарок довольно обязывающий. Но не обручальное кольцо же! И не брачный браслет.
Влюбился, что ли, я в Шарлотту? Во всяком случае, жениться на милой красавице весьма не против. Она волшебница, судя по папе архимагу, из сильного рода. У нас с ней могут родиться детишки тоже волшебники. Ей уж точно не потребуется ритуал, ограничивающий силу младенчиков. Можно завести мальчика и девочку…
Хм… Куда-то не туда меня занесло. Мальчики, девочки! Мне хотя бы с ее родителями познакомиться.
Отказ
Прихожу на службу. Только сажусь в кресло, как мне приносят записку от ее светлости Силестрии. Она кратко и даже суховато пишет, что Регентский Совет под ее председательством дал рекомендацию ее величеству утвердить завещание графа дю Гоуи. По сему случаю я должен готовиться к вызову к королеве-регентше. Все. Только констатация факта и рекомендация. Никаких намеков типа «должен будешь» или объяснений «это моя заслуга». Я понимаю, что без королевы графство не получу, что бы кто бы ей ни рекомендовал. Силестрия таким письмом заработала еще несколько очков в моих глазах.
Чуть позже принесли записку из Дворянского собрания с извещением, что завещание графа дю Гоуи одобрено. Вот тут с намеком — дескать, мы постарались, мы молодцы. И заодно предложили мне подготовить пакет документов об истории и обычаях графов дю Гоуи.
Это понятно — денег хотят. Честно говоря, мелковато для такого собрания. Денег, конечно, дам, но послевкусие осталось неприятное — зачем клянчить, если я и так обещал?
Затем доставили пакет из Геральдического комитета. Тоже с уведомлением, но без каких-либо намеков. Зато с подробным разъяснением, как мне теперь титуловаться. Оказывается, графство Везен древнее графства Гоуи, а потому всегда идет в титуловании первым, оно же отходит моему наследнику. Если будет на то моя воля и, конечно, если боги наградят меня вторым сыном, ему может отойти второе графство. Третий сын, буде такой у меня родится, имеет право на баронский титул. Дочери могут наследовать титулы и земли только при несчастливом стечении обстоятельств, а именно при отсутствии у меня сыновей.
Заканчивалось письмо настоятельной рекомендацией как можно скорее начать заниматься поисками достойной супруги. Комитет встанет на мою сторону в случае подачи ходатайства о женитьбе ранее двадцати трех лет.
Что показательно, Стерха, в свете наследования земель, даже не упомянули. Прозрачный намек на то, что сын конкубины и титул понятия несовместимые. Наверное, пробить можно попробовать, но получить одновременное одобрение короля, Геральдического комитета и Дворянского собрания будет крайне сложно. Особенно с учетом единогласия принятия таких решений и комитетом, и собранием.
Последним пришел важный дворцовый служитель и сообщил мне о необходимости прибыть в личный кабинет регентши в два часа дня. Там будет решаться вопрос о признании меня графом дю Гоуи. Но до того, прямо сейчас, государыня призывает меня к себе в салон для приватного разговора, касающегося того же вопроса.
Конечно, я сразу собрался и рванул. Если тебя зовет королева, надо поспешать.
Кроме ее величества, в салоне сидела и ее светлость. Разговор ожидался серьезный.
— Стах, — спросила Мариана, — ты уже слышал, что Регентский Совет подготовил мне рекомендацию утвердить завещание графа дю Гоуи?
— Так точно, ваше величество.
— Оно тебе очень нужно?
— Не могу знать, ваше величество.
— Значит, не очень, — вступила в разговор Силестрия. — Ты верен королевской семье, поэтому графство не получишь. Сейчас, по крайней мере. Без обид. Почему? Сейчас объясню. Многие считают, что утверждающая подпись регентши на решении Регентского Совета простая формальность. Ее величество на твоем примере хочет показать, что далеко не всегда следует рекомендациям Совета. Кое-кто должен принять ее самостоятельность и независимость. Безопаснее всего это показать на каком-нибудь мелком, малозначительном примере. Извини, но ты такой и есть. Твое возвышение до графа дю Гоуи ни на что не влияет.
— Понимаю, ваша светлость.
— Обижен? — поинтересовалась королева.
— Нет, ваше величество. Это политика.
— Похоже, действительно не обижен, хотя пока мало что понимаешь. Обещаю, до конца следующего года ты станешь графом дю Гоуи. Как убедился, свои обещания я выполняю. Чтобы подсластить тебе горькую пилюлю, а заодно и притушить недовольство моим решением в салонах, могу выполнить любое твое желание — чин, поместье, должность… Нет? Это все еще тебя не интересует? Не отвечай, вижу отсутствие интереса. Тогда за мной будет. Когда что-то захочешь, просто приди и попроси. В два часа будь у меня в кабинете. Когда услышишь мое решение, хотя бы из приличия изобрази скорбь.
— Так точно, ваше величество.
— Стах, — вкрадчиво начала Силестрия, — кое-кто может тебя счесть обиженным больше, чем ты себя сам. Начнет жалеть, обещать помощь. Не прогоняй его, сообщи лучше нам.
В два часа дня опять в кабинете королевы, а также регентши, что сейчас особо актуально, было объявлено об откладывании решения по моему вопросу по причине обдумывания. Ситуация не столь проста и требует тщательного анализа. Именно по сей причине государыня не отказывается принять рекомендацию Совета, но хочет еще раз рассмотреть все аргументы за и против.
На мне скрестились сочувственные взоры присутствующих. Выходя из кабинета, слышал шепотки: «Осадить графа решила!», а от некоторых более осведомленных или просто более умных слышалось: «Регентский Совет на место ставит. Граф — королевский цепной пес, ему другую сахарную косточку кинут, а свою независимость регентша всем покажет».
Как мне и было велено, постарался выказать на лице вселенскую тоску, но совсем не уверен, что мне удалось обмануть уж слишком многих придворных.
Силестрия
Вечером ее светлость позвала меня к себе в Желтый дворец. Официально — обсудить финальный протокол, но мне как-то в это не верилось.
— Стах, — сразу начала Силестрия, лишь только мы оказались с ней вдвоем в обитом пробкой кабинете. — Ты молодой, наивный, по причине своей юности часто максималист. Я решила, что надо дать тебе некоторое представление о том, как вершится большая политика. Садись за стол и открой эту папку. Что ты видишь?
— Ваша светлость, здесь поименный список разных придворных, придворных служителей, двух гвардейцев и дворцового чиновника. Всего девятнадцать человек.
— Почему они в одном списке, ты можешь понять?
— Не могу знать, ваша светлость. Все по разным ведомствам, дворяне и простолюдины. Разве что почти все, кроме гвардейцев, числятся при дворе.
— Их всех связывает другое — никому из них никогда не будет веры.
— Ваша светлость, объясните. Виноват, не понял.
— Никто из этих людей никогда не получит повышения, ордена или иного знака благоволения. За ними негласно присматривают, и при первой же оплошности любой покинет свое место. Никто из них пока этого не знает, но скоро им дадут понять о нежелательности пребывания при дворе. Почему так сложилось? Мог бы и сам догадаться — все они знали о подмене государя и за разные подачки дали клятву молчать. Никто, кроме тебя, не принес клятву о молчании без серьезной, будем говорить прямо, взятки.
— Понял, ваша светлость. После… после исчерпания надобности они перестали быть опасными, но остались неудобными свидетелями. Им нет веры из-за их корысти.
— Нет. Не столько из-за корысти. Каждый получил достойную плату, но затем они, пользуясь положением, пытались пробивать нужные им решения.
— И это оскорбило государыню? Так, ваша светлость?
— Можно сказать и так. Оскорбило, насторожило, заставило пересмотреть к ним отношение. Ты тоже отказом обидел государыню, но из-за бескорыстия и непоколебимой верности покойному государю был прощен. А из-за надобности вновь призван на службу. Это мы обговорили. Выводы сделаешь сам.
— Так точно, ваша светлость.
— Теперь перейдем к настоящей политике. И Мариана и я достигли вершины своего положения. Ни ей, ни мне не подняться выше. Проще говоря, властвовать как самодержавная государыня никто из нас не сможет при любом раскладе событий. Из этого вытекает общая задача — сохранить статус-кво в Хаоре. Лаура тоже никогда не станет королевой, но, возможно, пока этого не понимает. Кто-то ей может напеть другое и попытаться воспользоваться ее именем для интриг. Этого мы не допустим. Понятно почему?
— Так точно, ваша светлость. Гражданская война не принесет блага Хаору.
— Правильно. Прошлогодние заговоры нам очень помогли — все активные заговорщики мертвы, а остальные запуганы. Лет пять, а скорее десять, можно не слишком опасаться внутренних врагов. Против внешних у нас сильная армия. Так чего нам надо бояться?
— Не могу знать, ваша светлость.
— Не можешь. Но я тебе скажу. Два-три года Регентский Совет будет притираться, входить в курс дел, налаживать свою структуру управления. Делить власть, наконец. Итак, все налажено, дела идут, как часы. Что дальше? А дальше начинается перетягивание полномочий. Полномочия — это и есть власть. Пока этим занимаются члены Совета — все нормально. Плохое начнется, если дележкой власти начнем заниматься мы — я, Мариана, Лаура.