Судя по ругательствам Сэй, ее тоже подсвечивали. Но не стреляли, ждали чего-то. Вспомогательные ракетные установки на башнях тоже развернули в нашу сторону.
- Благодарность человеческая, - вздохнул Крыс, заращивая свой скаф, забрало шлема он оставил открытым. Высунулся наружу, получив еще несколько красных кружочков. – Эй, друзья мои, так нехорошо к простым путникам относиться.
После того, как мы загнали трак на стоянку, опечатали его и показали, что кроме пистолетов, оружия у нас нет, красные точки исчезли. Нацеленные трубы ракетных установок ещё раньше вернулись к наружному наблюдению, стрелять в нас гранатами и ракетами среди строений было, наверное, не очень рационально. В закутке, где нам отвели место, стояли ещё несколько грузовиков, тоже опечатанных – на дверях пломбы, на стёклах – узкие, через всю поверхность, наклейки с чипом.
- Три дня, - озвучил нам срок жизнерадостный мужчина в камуфляже, которого звали Павел. Кем он тут был, выяснить так и не удалось, но именно он встретил нас и проводил в единственную местную гостиницу, находящуюся неподалёку.
- А потом надо платить за то, что мы здесь остаёмся? – уточнил Крыс.
Мы сидели за столиком, потягивали чай из гранёных стаканов в металлических подстаканниках – спиртных напитков тут не предлагали, и заедали его бутербродами с очень вкусной колбасой. Все это лежало на подносах в витрине и плескалось в самоварах прямо в холле гостиницы, бери сколько хочешь.
- Нет, - все так же жизнерадостно ответил Павел, словно предлагал нам что-то запретное и классное. – Вы должны уехать максимум через три дня. Еда, ночлег – бесплатно, прикупить что захотите, магазин в общежитии. По улицам можете ходить, ограничений нет никаких. Наших жителей лучше не задирать, это пресекается. Ведёте себя прилично – можете находиться три дня. Хулиганите – уезжаете сразу.
Сэй мило улыбнулась местному, кокетливо повела плечом и попыталась расспросить поподробнее, но на мужчину это впечатления не произвело никакого. Насчёт стаба он ничего рассказывать не собирался, условий никаких больше не выдвигал, и вообще торопился.
- Вы простите, меня дома жена и дети ждут, - заявил он и откланялся. Не фигурально выражаясь, а – именно слегка поклонился.
- Вот это мужчина, - восхищённо присвистнула Кристина. – Даже на нашу красавицу не клюнул, ушёл в семью. Я бы с таким на край света, за ним – как за каменной стеной.
Сэй обиженно нахохлилась и зло поглядела на конкурентку.
- Девочки, не ссорьтесь, - Крыс с сомнением оглядел бутерброд, восьмой по счету, со шпротами и зелёным луком. – Давайте лучше дождёмся Соника, куда он ночью побежал, не знаю, но этот парень всегда держит нос по ветру. О, кстати, посещу-ка я местный зал для размышлений.
Я остался за столом с двумя девушками – Глыба, набрав бутербродов, сразу ушёл в комнату, спать. Нам выделили аж три, в каждой по две кровати, с санузлом на этаже, общага – она и есть общага, даже качественно отремонтированная и с халявной едой. Только вот уж больно пустой она была, кроме нас, народу больше не было.
- А где кот? – вдруг всполошилась Сэй.
Рыжего паразита мы забрали из машины – животных оставлять было нельзя. Наш проводник к факту наличия у нас очень ценного питомца отнёсся равнодушно, даже обидно – везде охали от восторга, а тут прям ноль эмоций.
- Пойду поищу, - поднялся я с жёсткого стула. Сидеть и смотреть, как эти две брюнетки упражняются друг на друге в остроумии сомнительного качества, не хотелось. – А потом сразу в номер.
- К Сонику, - подмигнула мне Кристина. – Ах, я бы тоже хотела. Давай поменяемся, а?
Я ждал, что Сэй сейчас отпустит какую-нибудь колкость, но нет, почему-то покраснела даже, зарылась лицом в стакан.
В четырёхэтажном здании найти кота – та ещё задача. Я прошёлся по лестнице, заглядывая в длинные коридоры, застеленные ковровой дорожкой. Единственного постояльца встретил на четвёртом этаже – светловолосая женщина в толстовке и шортах с оттопыренным карманом, откуда выглядывала рукоять пистолета, курила возле открытого окна, судя по запаху, шмаль. На моё приветствие пошевелила пальцами.
- В подвал спустись, - посоветовала она. – Там какая-то кошка ошивается, небось он к ней шары подкатывает. Ты вроде нездешний?
- Нет, - подтвердил я.
Вместо продолжения беседы незнакомка пожала плечами и отвернулась к окну, сделав затяжку. Её выпрямленная спина выражала недовольство от самого факта моего тут присутствия, так что я быстрым шагом прошёл на противоположный конец коридора, к другой лестнице, и спустился уже по ней, заглядывая в коридоры с другой стороны.
Подвал встретил меня стеллажами с какими-то коробками, на каждой стоял инвентарный номер, в чужих вещах рыться я не стал, да и кота нашёл сразу – серая кошечка сидела на свёрнутом половичке, равнодушно глядя в потолок, а наш ходок нарезал вокруг неё круги. Кошке внимание рыжего льстило, она подпускала его близко, но стоило тому потянуться к ней носом, чтобы обнюхать, била лапой по морде. Кот отскакивал, и все повторялось сначала. Меня хватило на пару раз.
- Так ты её никогда не завалишь, - сказал я рыжему, и пошёл в свой, а точнее в наш с Соником номер. Есть я уже не хотел, чая напился на год вперёд,
Соника в номере не было, а были две полутораспальные кровати, застеленные зелёными в цветочек покрывалами, тумбочки и вешалка на стене. Спартанская обстановка, которую разбавлял ламповый телевизор с помехами по всем каналам. На одном через черно-белые полоски какое-то изображение пробивалось, но я с настройкой заморачиваться не стал, бросил вещи, в душ сходил – там было куда как приятнее, чем в номере, даже думал остаться, под неярким светом потолка, но потом все же пересилил себя, забрался под тонкое одеяло, ударил пару раз по неудобной подушке.
Задремал, проснулся, когда кто-то пихнул меня в бок. Я спросонья подумал, что Соник развлекается, но ошибся.
- А ну, подвинься, - раздался знакомый голос. Женский.
Глава 19
19.
- Ну чего пялишься? – довольным голосом протянула Сэй, натягивая одеяло.
Чего бы там другие не говорили, мне она очень нравилась, это может для Крыса она тощая и плоская, а для меня – в самый раз. И вообще, внешность – не самое главное. Была ли это любовь с первого взгляда? Или со второго? Когда внешние качества отодвигают подальше, возможно. Я такими словами разбрасываться не привык, в смысле, сказать всегда был готов, но по большей части это просто слово из шести букв. Как коньяк. Или сигара. Или машина. Люди втыкают его куда и где угодно, по любому поводу, и без внутреннего содержания оно давно уже обесценилось.
Я не стал забивать себе голову такими высокими материями. Не подросток, чтобы любое увлечение за отношения на всю жизнь принимать, но что-то такое между нами было. Хотя с учётом специфики этого мира любовь до гроба – по сути мимолётное увлечение, на два-три месяца максимум.
Оставив девушку досыпать, спустился вниз, полюбовавшись на записку на внешней стороне двери, в которой Сонику крупными печатными буквами объяснялось, куда ему надо идти на ночь глядя. Завтрак здесь начинался строго по часам, зато хоть продолжался до обеда, но уже с остывшей едой. Прошёлся с тарелкой вдоль двух кастрюль. наложил себе сладкой рисовой каши, бросил большой кусок сливочного масла, явно не промышленного производства – такое жёлтое, твёрдое, с выраженным сладким запахом сливок только на рынке и покупал. На еде здесь не экономили, бери сколько хочешь из ограниченного ассортимента. Никаких разносолов, зато то, что есть – вкусное и питательное.
- Сто лет не ел такой каши, - поделился со мной Крыс, к которому я подсел. – Жена моя такую же варила, покойница. Ем, её вспоминаю, царствие ей небесное. Эх, я вот живу, землю топчу, а она в этой земле лежит, такая вот несправедливая жизнь. Что, не нравятся стариковские разговоры?
- Лет через пятьдесят совсем испортишься, - я подул на ложку. – Сейчас вон ворчун какой, а потом спрятаться негде будет.
- Преимущество возраста, - Крыс усмехнулся. – Чем старше становишься, тем меньше внимания обращаешь на то, что нужно другим. И больше на то, что тебе. В хорошем, не эгоистическом смысле. Старики и дети – не рабы социального положения, поэтому так себя и ведут.
- Они и выглядят не так, как ты, - заметил я. – Сколько тебе на вид, лет двадцать пять? А все под старика косишь.
- Мэн из олд эз хи филс, - Крыс ничуть не обиделся. – А ты чего так рано вылез? Тощая подружка тебя выперла, не понравился ты ей?
- Понравился, - пожал я плечами. – Мы вообще время отлично провели.
- Вот, - старикан важно поднял ложку, - спорить не стал, в бутылку не полез. Ты состоявшийся мужчина, Бат, тебе чужие одобрение или порицание не нужны. Поздравляю, дело к старости идёт.
- Да ну тебя, - я наконец закончил с кашей, чувствуя приятную тяжесть и теплоту в желудке. – Остальные-то где?
- Глыба спит, наверное, этому только дай добраться до горизонтальной поверхности, больше ничего не нужно. Соник так и не появлялся, красотка наша ждала, надеялась, а он исчез. Обломал девушку. Кстати, вон она идёт.
Кристина в майке и шортиках смотрелась так, словно на шведский стол в курортном отеле спустилась. Макияж девушке был не нужен, она и без него выглядела отлично, молодое гибкое тело, не измученное диетами. Была бы здесь Сэй, я бы, наверное, так не пялился, а раз нет, то чего не полюбоваться.
- Хороша девка, - подтвердил Крыс. – Только с ней связываться – себе дороже. А посмотреть, это завсегда приятно.
Девушка кашу брать не стала, положила на тарелку хлеб и масло, поискала сыр, которого не было, громко этим возмутилась и присела к нам.
- Смотреть можете сколько хотите, - поставила она нас в известность о том, что слышала разговор. – Трогать нельзя, это не просто дорого, а так, что никаких денег не хватит. Ну что, герой-любовник, завтрак в постель своей ненаглядной понесёшь?
Идея была хорошей, но, здраво рассудив, я от неё отказался. Каша остынет, масло расплавится в неопрятную лужу, корочка у свежего хлеба станет мягкой. Сам факт доставки еды не делал её вкуснее.