Скорее даже не в кафе, а в столовую самообслуживания – поставил на поднос салат, нечто котлетное с рисом и компот без сухофруктов. На вид не очень, а на вкус – вполне сьедобное. Полная кассирша постучала пальцем по терминалу, вопросительно на меня посмотрела, забрала наличные. С бензином получилось на две с половиной тысячи – недорого, на сдачу еще сникерс дали.
- Чего горит-то? – поинтересовался я у единственного представителя обслуживающего персонала.
- Не знаю, говорят – нефтебаза, - кассирша оценивающе поглядела на меня. – От нас километров пять.
- Где все? Смотрю, даже заправщика нет.
- Так сбежали. У наших квартиры в поселке у нефтебазы этой, связи уже полчаса как нет, вот и рванули поглядеть, что там творится.
- А вы чего?
- А я в Ипатовке живу, тут недалеко. Да и не закрываться же из-за этого.
Ну да, бизнес есть бизнес. Думаю, даже если бы рядом бомбу ядерную взорвали, тут все равно бы сидела кассирша и втюхивала сникерсы вместо сдачи.
Доел, распрощался, прикрывая толстовкой нос, добежал до машины, как можно быстрее просочился на водительское сидение. Запах просочился вместе со мной, так что пришлось снова гонять воздух через фильтр. Аж голова разболелась.
Отьехал на километр от заправки, и воздух стал будто почище. Только обрадовался, как машину тряхнуло, и колеса заскрипели по гравию. Машину снова тряхнуло, телефон выпал из крепления, свалился под сиденье. Пришлось останавливаться, искать его – вроде не разбился, и то хорошо. А то уже второй аппарат за этот год.
Разбиться-то не разбился, но GPS теперь не ловил. Что за день-то такой, хорошо ведь начинался, может и вправду надо было остаться еще на две-три недельки в деревне? Прогнозы как всегда врут, до Нового года может снега и не быть, сейчас сидел бы в тепле, смотрел какое-нибудь кино или книжку читал, камином вот ни разу еще в этом году не пользовался.
Дорога меж тем вызывала все больше вопросов. Не пойму, может из-за тумана этого я свернул не там, но места были совершенно незнакомые. Вот того городка с высотными зданиями, виднеющегося слева по ходу движения, точно не было ни на карте, ни на моей памяти. Несколько десятков панельных многоэтажек стояли в чистом поле, дорога поворачивала и шла прямо к ним. Я уж было подумал – новый микрорайон строят, но после поворота стал виден производственный комплекс – несколько цехов, огороженных составным бетонным забором с колючей проволокой, с подходящими к воротам подьездными путями. Асфальт был перекопан, словно танки по нему проехали, выбоины на бетонных стенах, подпалины и обгоревшая кровля – все это могло служить декорацией для какого-нибудь фильма о войне. А что, может быть тут Бондарчук снимает свой Сталинград-2, попаду в массовку, потом полюбуюсь на себя на большом экране под попкорн с колой.
На вьезде в поселок стояла палатка с выбитыми стеклами, разбросанными вокруг битыми бутылками, мятыми пивными банками и почти нетронутыми упаковками чипсов и сухариков. Я даже притормозил, не за тем, чтобы халявного продукта набрать, нет. Дальше ехать не хотелось. Еще и голова прямо-таки раскалывалась от химии, которой травился на протяжении десятка километров. В автомобильной аптечке лежал цитромон, но лезть в багажник не хотелось. Прикинул – вроде дорога почти прямая, за минуту этот странный городской массив проскочу, а там уже и до поворота на трассу недалеко. Заблокировал двери на всякий случай, дотянулся до ружья, лежащего под задними сидениями, положил рядом с собой, примкнул ствол и магазин на семь патронов. В патронник патрон не стал засылать, если попадусь, и так, считай, административка светит. Проверил еще раз телефон, нет, ни сети, ни спутников не видит, именно так себя должен вести фабричный Китай после падения на мягкий коврик.
Тронулся с места, глядя в разные стороны, мало ли кто подберется. Пилот – машина крепкая, но против кирпича в лобовое не выдюжит.
Собственно, вся улица была – десять шестнадцатиэтажек с одной стороны, и столько же с другой. А потом дорога шла вниз, какой-то кусок видно не было, ну а дальше поле дорога уже уходила направо, если я правильно помнил, на трассу. Офлайн карта безбожно врала, судя по ней, я должен был в лесу находиться. Ничего необычного, вырубили, построили дома, завод, сожгли его, и все за несколько лет. Жизнь не стоит на месте, прет паровозом.
Ехал не особо быстро, длинные, подьездов в двадцать, дома сменяли друг друга. Крашеные лавочки, пожелтевшие деревья, вот только народу не было вообще. Ни одного человека.
В общем, понятно почему. Жилой массив выглядел так, словно тут срочная эвакуация прошла, а потом по зданиям прошлись из миномета, и заполировали ротой автоматчиков. Распахнутые двери подьездов были редкостью, в основном их вырвали с корнем, погнутые металлические листы валялись где попало. Выбитые окна, подпалины, трещины в бетонных панелях, валяющиеся на улице вещи и бытовая техника. Стоящие у домов автомобили с распахнутыми дверями, выдавленными стеклами и продавленными кузовами, на одном я даже заметил глубокие борозды, словно Годзилла проверял металл на прочность. Только трупов не хватало, а так – апокалипсис налицо.
Тут машину тряхнуло, зубы клацнули, и правильно, нечего рот разевать. Я нажал на тормоз, посмотрел в зеркало.
В десяти метрах позади машины лежал человек. Нехорошо так лежал, с вывернутой головой, руками в разные стороны. Бомж какой-то, судя по грязной, оборванной одежде.
Я выругался, вылез из машины, прихватив на всякий случай ружье. Не то чтобы решил прикончить беднягу, уж очень обстановка местная действовала угнетающе и угрожающе. Но не успел сделать и пары шагов, как сбитый зашевелился.
- Эй, братан, ты как там? Лежи, не двигайся. Что болит?
Первую помощь я оказывать умел, спасибо бывшей жене, врачу-реаниматологу. Хоть за что-то ей спасибо.
Валяющееся на земле тело не отвечало, и попыток встать не бросило. Я сделал несколько осторожных шажков, стараясь не особо приближаться к молча барахтающемуся человеку. Во-первых опасно это, и во-вторых, воняло от него так, будто в деревенском сортире искупался.
Пока я стоял и думал, что же предпринять, жертва ДТП все решила за меня. Как ни в чем не бывало поднялась, повернулась ко мне.
Я автоматически вскинул ружье и нажал на спусковой крючок. Хорошо хоть с предохранителя не снял и патрон в патронник не загнал, но и вправду ситуация такая была, что сначала надо стрелять, а потом думать. На меня глядело одноглазое лицо. Точнее говоря, второй глаз был – он висел на ниточке из сосудов и нервов прямо над вырванной щекой, через рваные края почерневшей раны виднелись челюстные кости и зубы. Мне даже показалось, что этот зомби улыбнулся. А потом отвернулся от меня и быстро засеменил в ту сторону, откуда я приехал.
Ну нафиг. Так быстро я еще не трогался с места – доли секунды хватило, чтобы запрыгнуть на водительское место, бросив ружье рядом, газануть и под визг покрышек рвануть вперед, уже на ходу захлопывая дверь и на ста тридцати выскакивая из поселка. Что за чертовщина тут происходит, буду разбираться позже, а пока надо срочно гнать отсюда, вот только в поворот впишусь.
Машину подкинуло на выступе дороги, выбоины на полотне стали глубже и шире, уклон был не меньше пятнадцати градусов. А примерно в полукилометре что-то перегораживало дорогу.
Тойота дяди Саши – не доезжая до нее метров двадцати, я остановился.
Темно-синяя Тундра стояла под углом к дороге, водительскую дверь видно не было, а вот пассажирская была распахнута. Возле нее валялось женское тело в знакомых синих джинсах.
Машка была мертва. Разорванное горло с торчащей трахеей, пережеванная рука и вырванный чуть ли не с куском мозга глаз шансов на реанимацию никаких не оставляли. Я толкнул ее ногой, водя стволом из стороны в сторону, с предохранителя на этот раз догадался снять, и патрон уже занял свое место в патроннике. 12 калибр, крупная дробь, да я тут любому башку снесу. Кто бы это не сделал. Начал осторожно обходить машину спереди, контролируя крышу. Багажник Тундры был набит под завязку и закрыт простым тентом, если там кто и притаился, сначала ему надо будет на кабину забраться. Шажок за шажком подобрался к левой фаре.
Дядя Саша сидел у колеса с пистолетом в руке. Ляжка была разорвана, и крови натекло – мама не горюй, но бедро он все же перетянул. И теперь целился в меня.
- А, это ты, Гошан, - как-то буднично сказал он. – Помповик на землю положи, и резких движений не делай. Вот, молодец. Руки держи на виду, так мне спокойнее будет. Это точно ты?
- Я, дядь Саш. Что тут произошло?
- Машулька. Она..
- Я видел.
- Твари тут напали какие-то. Пули их не берут, - дядя Саша емко, по военному, матом обьяснил и про тварей, и про их неуязвимость, и что они сбежали куда-то. Под конец – уже почти севшим в ноль голосом, уронив руку с пистолетом прямо в лужу крови.
Я подошел, присел на корточки, сложил плотно вместе два пальца правой руки, прям как мне показывали - указательный и средний, приложил пальцы на кадык и сдвинул в сторону до углубления на шее. Пульс не прощупывался. Для верности еще на запястье померил, но с тем же результатом.
Пистолет трогать не стал, что бы тут не происходило, есть вероятность, что полиция наконец проснется и займется своими прямыми обязанностями. И вообще с огнестрелом лучше не шутить, а особенно – отпечатки свои на нем оставлять.
Поднялся, обошел вокруг машины. Если бы кто был, пока я с умирающим разговаривал, вполне могли бы и напасть. Но нет, никого. Все, что могу сделать – сесть в машину и доехать до ближайшего поста или населенного пункта, два трупа – это серьезно.
Заснял на телефон кровавые декорации, хоть камера не сломалась, и то хорошо. Если в моей ситуации есть вообще что-то хорошее. Вон и погода испортилась, тучи надвинулись. Да еще, видимо, ветер поменялся, и опять понесло чем-то кислым.