— Черт, зачем я выкинул твой корвалол?!
Мне действительно сейчас хотелось накапать себе пресловутые сорок капель, а еще лучше выдернуть дурацкий капельник из маленькой бутылочки и выпить бы ее залпом. Кажется, мое сердце тоже не железное.
— Понятия не имею, почему ты оказался таким недальновидным, но я вообще не понимаю, почему ты с самого утра не был на пороге ее квартиры? Улька там себя накручивает и свято верит, что ее решение уйти было единственно верным, а на все наши со Стасом уговоры, что вам просто нужно остыть, она говорит, что не нужна вам с Зевсом. Дурашка.
— Да ты же сама, сама, черт тебя дери, Аня, сказала мне вчера, что лучше к ней не лезть!
— Ну, я была зла на тебя и вообще нашел кого слушать — беременную подругу! Конечно, у меня-то гормоны не буянят, я же не могу ошибиться, перекладывай все на меня!
Анька подозрительно всхлипнула и сбросила вызов, а я так и замер с трубкой в руках. Коза самарская там что, плачет?!
Не успел как следует понять, что произошло, сразу кинулся перезванивать этой занозе, вот только трубку она не брала. Зато через двадцать минут мне позвонил Глеб и буквально на пальцах объяснил, что со мной сделает, если я еще хоть раз доведу его беременную жену до слез.
В конце своей крайне злой речи друг сбросил вызов, а я, плюясь нецензурными словами, со всей силы врезал кулаком в стену коридора.
— Твою мать! — из разбитых костяшек бодро сочилась кровь, а боль от удара прострелила руку до локтя и немного прочистила мозги. На шум в коридоре появился Зевс и выглянул один из сборищков. Увидев мою кисть испачканной кровью, парень примерно моего возраста, вопросительно вскинув брови, уточнил:
— Помощь нужна?
— Нет, — процедил сквозь зубы, которые сжал из-за острой пульсирующей боли, — вы скоро закончите?
— Часа полтора максимум еще. Скажи сразу куда и что поставить, чтобы самому потом не двигать мебель, — парень снова выразительно покосился на мою руку, — тебе бы к врачу.
— Знаю, — огрызнулся, — извини. Сейчас подойду, только руку замотаю чем-нибудь.
Через час и десять минут я уже готов был лезть на стену: во-первых, рука опухла и не внушала надежды на обычный ушиб, во-вторых, я уже устал ждать, когда мою квартиру освободят чужие люди.
— Хозяин, принимай работу, — в гостиную, где я обосновался, заглянул старший из сборщиков, — мы закончили.
Подскочив с дивана, я чуть ли не бегом помчался в детскую, а там на пороге замер, не в силах шагнуть в комнату. Сердце зашлось в лихорадочном стуке, а перед глазами замелькали картинки: Улька с малышом на руках возле кроватки цвета слоновой кости с очаровательным зайцем на изголовье. Уля на диване читает детские книжки, на кресле кормит ребенка грудью, они вдвоем валяются на полу и смеются. Как калейдоскоп моя фантазия подкидывала мне один яркий кадр из возможной жизни за другим и я нестерпимо захотел, чтобы это все сбылось. Чтобы везде рядом со счастливой в своем материнстве Романовой был я. Помогал, поддерживал, присутствовал. Чтобы тот карапуз из моей фантазии улыбался и пускал слюни пузырями не только для своей мамы, но и для меня.
— Ребят, спасибо, — хрипло выдохнул, забывшись сжав дверную ручку, — очень круто получилось.
— Да, комнатка вышла как конфетка, — добродушно усмехнулся старший из мужчин. — Думаю, ваша жена будет в восторге.
— Надеюсь.
Расплатился за проделанную работу и, закрыв дверь, достал телефон.
"Стас, ты уже уехал от Ульки?" — набрал сообщение в мессенджере.
"Нет, вытащил ее на прогулку, а то твоя упрямица решила сидеть дома и изводить себя тоской по несбывшемуся счастью".
— Что, блин?!
" Стас, я сейчас приеду", — написал другу и сжал кулак. Хотя, вернее будет сказать, попытался сжать, только вот руку опять так прострелило болью, что пришлось вносить коррективы:
"Точнее, сначала в травму сгоняю быстро и оттуда сразу к Уле, ты ее как-нибудь настрой, что ли, чтобы она с лестницы меня не спустила".
"Улька не скрипка, чтобы ее настраивать. На кой черт тебе в травму?"
"Со стеной подрался!"
"Идиот. Осторожнее на дорогах и не торопись, у меня сегодня нет дел, так что я весь в вашем распоряжении".
Я только языком цокнул, угу, конечно, нет у него дел в последний выходной перед Новым годом. Но Стас это Стас. Отец, брат, нянька, друг в одном флаконе. Еще бы узнать, чем я заслужил такого друга?
Быстро до травмопункта добраться не удалось, люди как с ума сошли, казалось, что всему городу неожиданно куда-то понадобилось, пробки были нереальными, а гугл-карты уныло сообщали, что стоять мне в них еще долго. Чертовы девять баллов!
Добрый доктор, к которому я смог попасть отсидев в небольшой, но все де очереди, посмотрел на меня ровно с таким же раздражением, с каким смотрел на него и я.
— Неудачный день? — спросил он усталым голосом.
— Неудачные выходные, — вынужденно признал, — у вас, я смотрю, тоже не все спокойно.
— Зима, праздники, — мужик пожал плечами, — все как всегда в это время, но устал, если честно.
То, как он просто признался в своей усталости, заставило меня успокоиться. Ну правда, чего я волком на врача смотрю, как будто это он виноват в моей дурости.
— Давайте тогда я помолчу и мы как можно быстрее расстанемся, — ухмыльнулся, сообщив, что травму получил ударив кулаком в стену.
К сожалению, совсем молча и быстро не удалось. Перелом. Дурацкий перелом с небольшим смещением. В общем, все было решаемо, но гораздо "веселее", чем я рассчитывал.
В итоге от врача я вышел спустя почти три часа после нашей переписки со Стасом, на улице уже стемнело, а я обзавелся шикарным украшением в виде лангеты. Отлично!
— Стас, я освободился, как там Улька? — первым делом позвонил Герасимову.
— Уснула, мы с ней погуляли, она поела и потом уснула на диване. Я уехал от нее, Ром. Еще полчаса назад. Девчонка устала и морально, и физически, решил, что не стоит ее будить.
— Да что ж это за день такой?! — протяжно застонал и прикрыл глаза. — Как она вообще?
— Чудит, если честно.
— Что еще? — даже удивляться сил не было.
— Решила, что обязательно расскажет обо всем, но не самому Евгению, а его родителям.
— Нахрена, вот скажи мне, зачем ей это надо?
Друг какое-то время молчал, а потом, выдав трехэтажную словесную конструкцию, пояснил:
— Мне кажется, она пытается обрубить концы, Ром.
— В каком смысле? — спрашивал уже предвидя, что ответ мне не понравится.
— В том смысле, что сам Доронин ее мог бы и послать с такими новостями, а вот родители, насколько я понимаю, люди старой закалки, и запросто смогут надавить на сыночка. Погоди. Не думаю, что это входит в Улькины планы, она, скорее, рассчитывает, что его заставят участвовать в их с ребенком жизни и помогать материально, но мне кажется, что старшее поколение может хорошенько суетнуться и удачно женить своего сынка на Ульке. Тем более ты говорил, что родители в их семьях приятельствовали, значит, Уляшку твою они знают.
— Шикарная новость. Просто шикарная!
— Угу, так и знал, что ты оценишь. То только не кипятись там, я не утверждаю, что так и будет, да и Уля ничего такого не говорила, просто…
— Интуиция?
— Ну что-то вроде. Все родители хотят своих бедных деток пристроить в надежные заботливые руки. Более заботливых, чем у Ульки, я не могу представить. Тем более там общий ребенок.
— Хрен им, а не пристроить своего урода Ульке под бок!
— Ну я так и подумал, что ты будешь против, — хохотнул друг. — Давай, Ром, не дури, езжай домой. А вот завтра…
— Завтра в восемь утра я уже буду у нее под дверью, — пообещал не Стасу, самому себе, — и богом клянусь, если она к тому времени успеет наделать глупостей — выпорю. Со всей осторожностью, любовь и заботой. Не больно, но очень обидно!
Смех друга еще звучал у меня в ушах, когда я плавно тронул машину и поехал в сторону дома. Ночевать у подъезда своей зазнобы позволить себе не мог. Дома ждал невыгулянный Зевс.
Глава 25 Сергеев
Конечно, в восемь утра у меня не получилось приехать к Ульке. Зевс как с цепи сорвался с самого утра, еле удалось угомонить засранца, он ни в какую не хотел оставаться дома, все рвался выскочить из квартиры. И это несмотря на то, что я с ним гулял битый час. Но тем не менее к половине девятого, нарушив все возможные правила, начиная от превышения скорости и неправильного обгона, я парковался во дворе дома Ули.
И каково же было мое изумление, когда дверь мне никто не открыл. Да что там удивление, я, кажется, испытал весь спектр неприятных эмоций.
Биться головой о стену я не стал, хотя несчастный букет цветов хотелось засунуть в ближайшую мусорку. И не потому, что я был расстроен, а потому что он мне элементарно мешал, таким огромным был. Каким местом я думал, выбирая этот веник?!
Плюнув, кинул цветы на бетонный пол лестничной клетки и потянулся за телефоном. Только вот Улька все еще не отвечала на мои звонки, а скорее, даже не вернула мой номер из чс. Ладно, это мы с ней еще обсудим. Я же тут поседею, пока выясню, куда она умотала с самого утра. Ну серьезно, девяти еще нет, а ее куда-то понесло!
Пока я размышлял, стоит или нет напрягать друзей поиском моей пропажи, или просто дождаться ее в машине, телефон разразился трелью звонка.
— Да?
Увидев номер Аньки, я весь подобрался, а в сердце кольнула тревога. Вряд ли Алексеева мне звонила просто так.
— Ром! Ромочка, ты где? — голос занозы звучал очень встревоженно, от таких интонаций у меня сердце замирало в предчувствии беды. — Сергеев!
— Тут я, что случилось?
— Ром, Улька звонила…
— Где она? — гулко сглотнув, сжал трубку.
— Ром, ты только не волнуйся, она в больнице.
— Мать перемать! В какой, Ань?! Что с ней?
— В гинекологии, Ром, слышишь, ее отвезли в ту больницу, где ты оплачивал ведение беременности.
У меня мир пошатнулся, стоило услышать, что Улечка в больнице. Мудак, какой же я мудак, довел девчонку до того, что ей стало плохо! Она же… Не дай Бог что-то случится с ребенком.