Неподалёку стоит вычурный экипаж, запряжённый пегасами. Опекун буквально впихивает меня в повозку и стучит по крыше. Раздаётся звонкий щелчок поводьев, нас дёргает так, что я чуть не сваливаюсь с диванчика, а потом мы взмываем в небо.
– Неужели ты надеялась, что раздвинешь перед этим сосунком ноги, и он сделает, что угодно, только бы защитить тебя? – опекун хохочет. – П-ф-ф! Да таких дурёх, как ты, у него хоть щёлкай как семечки. Он уже по замку за другой бегает. Принцессой, к слову.
Дядя явно веселится, а мне хоть волком вой. Без драконицы одиноко, страшно и тоскливо, она всегда поддерживала и внушала мне уверенность в Принце. Сейчас она наверняка подсказала бы, что делать, как себя вести. Может обратила бы моё внимание на что-то. А сейчас опекун горстями закидывает мне в душу семена сомнений. Он отнял у меня возможность двигаться по своей воле, а теперь пытается ещё и мысли отравить!
– А вот для меня ту единственная такая, других нет, – он склоняется ко мне и обхватывает пальцами мои щеки. – Я целое состояние угрохал на то, чтобы тебя вывезли и пристроили в этот приют. Но прошло всё так, что специально будут искать – не прикопаются.
С каждым его словом мне становится все страшнее. О чём он? Что имеет ввиду? Так мои родители ещё живы? Они ищут меня? Зачем я этому мерзкому чудовищу? Если бы он хотел выкуп, то давно мог его получить…
– Ох, мне все говорили, что я ищу призрака. Все были уверены, что изумрудные драконы все вымерли, – он шепчет это мне в губы, вызывая тошноту. – Но я всегда верил, что нет. Я нашёл твою мать, прячущуюся среди людей. И тебя…
Мать? Мою… Ох…
Чувствую, как обжигающие слезинки катятся по щекам. Мама… Я мечтала узнать о ней хоть что-то всю свою жизнь! А теперь оказывается, что она всё это время возможно была жива?
Опекун фыркает и отталкивает меня от себя.
– Прекрати разводить сырость, – едко говорит он. – Это может снизить твой потенциал. А ты мне нужна вся, до капельки.
Он замолкает и молчит, периодически поглаживая мою коленку, до самого приземления. Я же совсем путаюсь. Новости о маме очень волнуют, но то, что он сказал после, сбивает с толку. Пытаясь осмыслить всё, что я о нём знаю, недавнее происшествие и его откровение о моём прошлом наталкивают на вывод, что всё это может быть как-то связано, но я не понимаю как. Всё кажется слишком сложным.
Жёсткий толчок от соприкосновения с землёй снова подбрасывает меня, и я налетаю на опекуна. Тот довольно приобнимает меня и хватает за попу.
– Давай отложим нежности до нашей первой брачной ночи. Она будет вкусной, обещаю тебе.
Меня передёргивает, а по телу пробегают мурашки. Заставляю себя вспомнить о том, как это было с Крисом и невольно радуюсь тому, что решилась. Я верю, что он будет рядом и спасёт меня. И я рада, что мой первый раз был именно с ним, чтобы ни говорил мне этот мерзкий мужчина.
Он вытаскивает меня из повозки и практически волоком тащит к высокому храму, расположенному на вершине горы. Пегасы тут же распахивают свои крылья и уносятся к облакам.
Похоже, мы находимся в глубине хребта где-то на севере, потому что кроме снежных пиков гор вокруг не видно ничего, а ледяной ветер пробирает до костей моё тонкое платье.
На крыльце ждёт грузный и высокий человек в белых одеяниях, делающих его похожим на ком снега, чем на священника.
– Мы готовы, иди, разжигай алтарный огонь, – командует опекун. – И пошустрее, мне уже нужна полноценная подпитка.
Смотрю на мужчину и пытаюсь взглядом дать понять, что меня привели насильно. Что я не хочу этого и вообще нахожусь в опасности! Мой опекун умеет вытягивать жизненную силу, это же явно что-то, лежащее вне допустимых светом навыков!
Священник скользит по мне ленивым и равнодушным взглядом. На мгновение вспыхивает надежда, что он поймёт моё состояние и откажется проводить церемонию. Но она разбивается в осколки, когда мужчина пожимает плечами и направляется к входу. Я понимаю, что он в сговоре с опекуном.
Глава 51 – Церемония
Священник, переваливаясь, семенит внутрь, а мы следуем за ним под своды величественного в прошлом храма. Сейчас всё в запустении. Стены покрыты коркой грязно-серого льда, в котором угадываются вмёрзшие лишайники, скульптуры, выстроенные под самый потолок, частично обвалились, алтарь закопчён, в куполе зияет огромная дыра.
Я снова пытаюсь вырваться, но куда там. Магический артефакт, который опекун достаёт из кармана, работает исправно. Ноги будто чужие, руки тоже, я словно марионетка. Слушаю, как стучат каблуки наших туфель и вдыхаю пыль, какая бывает только в очень старых местах. Глаза щиплет, в горле тугой комок, похожий на водоросли, но я ничего не могу поделать.
Неожиданно опекун поскальзывается и с хрюкающим визгом распластывается на полу. Я замираю, не в силах отвернуться и проверить, он там жив? Судя по последовавшей ругани – да. Священник то ли глуховат и не услышал, то ли намеренно проигнорировал происшествие.
– Гаргулья срань! Мне кто-то собирается помочь?! Аизалфлаед! А… точно, ты же не можешь! Ну-ка немедленно смоги!
Я чувствую, как в тело вернулись силы. Шевелю пальцами, потом плечами, оборачиваюсь. Первой мыслью, конечно, было рвануть к выходу. Бежать отсюда, обернуться драконицей и лететь. Почему, собственно, нет?
«Эй! Ты здесь?!» – не став терять время, я и правда рванула обратно, – «мне нужно…»
Тело замирает. Я будто фигура в детской игре, останавливаюсь на полушаге. Выход из мёртвого давно покинутого храма совсем близко. Чувствую, как по щеке катится слеза, а потом пропадает и это ощущение. Да что ж такое-то.
– Аизалфлаед, – рычит опекун. – Неблагодарная ты девка!
Он уже поднялся, судя по всему. В другой ситуации я бы испугалась за то, что со мной будет, но не в этот раз. Он собирается высосать меня, так какая разница?
– Проблемы? – лениво интересуется священник.
Конечно проблемы! У всех нас! Проблемы с адекватностью и здравым смыслом!
Проклятье, как же я злюсь. Вспоминается тот случай, когда Мисти облила меня кофе. Тогда я смолчала и позже очень на себя злилась, а теперь… Нет. Не стану! Беда в том, что мне не дают возможности сказать! Зову драконицу, но всё без толку.
– Никаких проблем. Начинайте церемонию!
Я разворачиваюсь и маршем марионетки иду за опекуном к алтарю. Священник стряхивает паутинки и обходит чёрный камень. Мы с опекуном замираем с другой стороны. Священник распахивает полы своей одежды, как халат, и вытаскивает из внутренних карманов пучки каких-то трав и раскладывает их по углам алтаря. Когда четвёртый оказывается на своём месте, по храму проносится сквозняк и сметает их на пол. Священник бросается в погоню, и в тот же миг с потолка точно в место, где он стоял, падает кусок штукатурки. К счастью, это замечаю не только я.
– Плохой знак, – хмыкает священник. – Никогда подобного не видел. Будто высшие силы против этой свадьбы.
Да ладно, блин!
– Плевать на эти силы! – ругается дядя, который побежал ловить пучок, улетевший дальше всего. – Тебе платят не за предсказания из гороскопов, а за дурацкий ритуал – вот им и занимайся!
Мне становится немного даже спокойнее. Когда высшие силы на твоей стороне – это немного ободряет.
Тем не менее пучки трав возвращаются на места, а священник смахивает кусок штукатурки носком ботинка. Хмурится, глядя на нас и недовольно качает головой.
– Нужно заставить её танцевать ритуальный танец.
– У меня артефакт, она станцует всё, что я пожелаю.
– Тебе тоже надо танцевать.
– Что?!
Я меня получается скосить глаза. Чем бы ни закончились эти неприятности, увидеть танцующего Горбулея дорогого стоит. Правда есть вероятность, что после такого мне самой захочется покончить с жизнью.
– Я же просил почитать брошюрку, – закатывает глаза священник. – Мог бы подготовиться. Без танца никак.
– Ну хорошо, не читал я твою дурацкую брошюру, – кривится дядя. – Что делать?
Священник закатывает глаза и обходит камень:
– Разворачивай её. В свадебных обрядах первый танец молодых имеет едва ли не главное значение. Всё как в обычном вальсе.
– Ты думаешь, я знаю, какой вальс обычный, а какой нет?!
Я вышагиваю на свободное пространство и останавливаюсь перед Горбурелием. Священник помогает нам занять правильное положение, я морщусь от неприятного ощущения его липкой и холодной ладони на спине.
– Ну же. Почему она кажется пластичнее тебя? – ворчит священник. – Или на себя тоже повесил артефакт управления?
– Иди ты знаешь куда?!
– Куда?
– В орочью задницу! – выкрикивает мой опекун.
Мне становится стыдно за него. В следующую секунду храм сотрясается, будто высшим силам грубость тоже не понравилась. С потолка падает ещё несколько кусочков штукатурки.
– Прекрати выражаться! Ты гневаешь оставшиеся здесь силы, – ворчит священник.
– А ты гневаешь меня этими дурацкими танцами! В прошлые разы мы как-то обходились!
– Да, и чем всё это заканчивалось? Неудачей! И девку портил и энергии оказывалось недостаточно.
Я внутренне вздрагиваю. Раньше? Он говорит о предыдущих браках?
– В этот раз всё иначе, – хмыкает опекун и поправляет прядь моих волос. – Это не простая девка. Энергии точно хватит. Так что не валяй дурака и начинай церемонию. Без глупых танцев!
Чего он собирается добиться? Для чего ему моя энергия?
По велению руки священника огонь на алтарном камне вспыхивает из ниоткуда. Его сине-зелёное пламя трепещет под ветром, гуляющим по залу, и медленно разгорается. Мы снова замираем перед камнем, готовясь к неизбежному.
– И всё же с танцами надёжней, – бурчит священник, бросая в огонь несколько веточек, отчего в воздух взмывают искорки.
Он начинает читать заклинания на незнакомом мне языке. Огонь то стихает, то волнуется и рвётся к проломанному потолку. Священник бросает в него то веточки, то камешки, то что-то похожее на крупу. Ничего не чувствую, даже тепла огня и это пугает.