– я давно хотел узнать имя этого любителя юных девочек.
–Спроси у Лэни,– качнула головой Тмирна,– сейчас мы говорим не об этом.
–Подождите,– заволновался Геверт.– Я только теперь понял… Арви, раз ты сидишь тут и никуда не идешь, значит, Лэни со Змеем пришли?
–Нет, только Лэни, Змей у целителей,– ответила за бывшего пациента настоятельница.– Думаю, теперь ты знаешь, где спит Харик?
–Демоны! Так нужно предупредить слуг, чтобы не искали его,– схватился за звонок герцог.
–Я уже запретила им шуметь,– остановила его монахиня.– Девочка и так вернулась только перед рассветом. Им пришлось ввязаться в бой, на Кэнка и его людей напали бывшие дружки, хотели отобрать груз. Змей едва избежал ранения, кузен предупредил, но у него разбита голова, неудачно упал.
–Демонская сила,– расстроенно рыкнул Арвельд,– нужно было мне идти вместе с ними! А чем были заняты гвардейцы?
–Часть ушла в поместье и устроила там засаду, маги открыли проход. А несколько всадников следовали за Лэни и Змеем по тропе и, заметив, как они свернули в сторону на привал, тоже остановились передохнуть. Отряд Кэнка они тоже видели, но согласно приказу ждали сигнал Лэни, она собиралась договориться. А потом услышали грохот и забеспокоились, послали одного из людей к стоянке Змея и обнаружили, что она пуста, а Лэни с графом ускакали напрямик через холмы. Капитан принял решение догонять их, но уже через минуту получил тревожного вестника, а вскоре заметил световой сигнал.
Тмирна специально рассказывала все это так подробно, желая отвлечь старого хозяина Адера от его собственных разочарований и бед, свалившихся на мужчину, жившего незатейливой жизнью стражника в одном из маленьких городков, как гром среди ясного неба. И заинтересовать старого герцога бедами и проблемами выросших детей, в которых он пока не узнавал тех мальчишек, какими они остались в его памяти.
–Я не понял,– осторожно спросил Тидгерн, внимательно слушавший этот рассказ,– а почему Лэни гоняется ночами за бандитами? Геверт сказал мне, она замужем…
–Извини, отец,– несчастно глянув на нахмурившегося брата, вздохнул младший герцог,– я не объяснил тебе, что Лэни сестра Тишины и служит сейчас герцогу Эфройскому. А ее муж, граф аш Феррез, и есть тот Змей, с которым они вместе уехали на это задание.
–А еще Лэни лучшая тихоня, вышедшая из стен нашего монастыря,– твердо поправила Тмирна,– и сейчас она стоит за дверью и бессовестно подслушивает, хотя могла бы еще немного поспать.
–Поспишь тут,– ворчливо заявила Лэни, входя вместе с Харом в комнату,– а еще называется тихий провинциальный уют! Доброе утро, матушка, доброе утро, отец. Сначала по тебе прыгает вот эта туша, пытаясь утащить одеяло и облизать лицо шершавым языком, потом топает по коридору толпа слуг, орущая как стая ворон: «Хар-Хар»!
–Святые духи,– потрясенно выдохнул старый герцог,– она стала вылитая мать.
–Это точно,– тихо подтвердил Арвельд, ошеломленно рассматривая такую Лэни, какой он не видел ее еще ни разу.
Изящное утреннее платье светло-синего кашемира с пеной гарденских кружев вокруг декольте и локтей, промытый шелк упавших на плечи локонов, собранных на затылке в перевитый жемчугом узел, кольцо с изумрудом на законном месте и нежная кожа прелестного личика, не изуродованного никакими красками.
–Вы не поторопились выдать нашу принцессу за графа?– с тихой грустью спросил отец, рассматривая взрослую дочь, и получил в ответ возмущенный взгляд ее сразу потемневших глаз.
–Нет,– ответил за сестру Арвельд и примирительно улыбнулся отцу, хотя глаза оставались серьезными, а в тоне слышалась твердость,– не поторопились. Лэни решала сама, и это ее право. Но Дагорд – лучший друг Геверта, и последние одиннадцать лет был ему и за отца, и за брата, а теперь и я считаю его своим другом.
–Спасибо, Арвик,– нежно глянула на старшего брата Лэрнелия,– ты замечательно сказал. Но после обеда, когда он сюда придет, мне нужна будет ваша поддержка… боюсь, Змей не простит мне командование в ночной вылазке.
–Боюсь, не простит,– задумчиво кивнул Арвельд,– если ты снова, как на том леднике, полезла в самое пекло.
–Но в этом и состоит профессия тихони, Арвик,– сразу перестав улыбаться, вздохнула девушка.– Если бы я не пошла, мы бы не сумели их победить. У Кэнка и так придавило стеной одного друга, и он не знал про зажигательную палочку, которую держал наготове один из врагов. Наверняка в мельнице был спрятан еще один сундук с гномьим порошком, и бандиты собирались его взорвать, едва граф отступит под прикрытие стен.
–А дождаться гвардейцев вы не могли?
–Я послала им сигнал,– невесело кивнула Лэни,– но ты же знаешь, что я изучила карту? И капитан имел точно такую же. Не знаю, почему Кэнк свернул на дорогу, ведущую к мельнице, но на карте оттуда нет тропы в сторону поместья.
–А вот этот вопрос нужно задать Кэнку,– словно про себя пробормотала Тмирна,– не хочу делать предположений, но уверена, он вовсе не желал просто полюбоваться мельницей. И заметьте, бандиты тоже знали, куда он повернет.
–Нужно написать про это Эфройскому,– задумался Арвельд.– Я слышал, у Зоралды есть где-то тайник. Но думал, он в тех каменоломнях, куда она привезла нас.
–Я недавно отправила ему письмо,– кротко сообщила Лэни.– Кстати, Олтерн собирался после завтрака прийти сюда в гости.
Глава 23
На портальную башню замка Адер герцог Эфройский вступил во всеоружии. По крайней мере, сделал все возможное и даже почти невыполнимое, лишь бы среди хозяев этого дома не осталось ненавидящих его людей.
Как Олтерн убедился за последние два дня, амнистия – это самая страшная вещь, которую ему случалось испытать в жизни, если, разумеется, отбросить ошибки в личной жизни. Росчерк королевского пера не только отпер тюрьмы и позволил вернуть память сотням осужденных, одновременно он снял печать молчания с тех людей, которые до этого времени делали вид, будто им совершенно безразлично происходящее в королевстве. Ну и само собой заторопились открыть змеиные рты те, кто вообще никогда ни о чем не думал, кроме своих собственных карманов и амбиций. И теперь просто спешили под шумок излить свой яд.
Герцог тяжело вздохнул, поежился, перехватил поудобнее саквояж и направился в сторону приветливо распахнутой стражником двери на лестницу. В этих местах очень явственно ощущалось приближение белого всадника на ледяном коне, но герцог ежился не от холода.
Он очень сильно хотел ее увидеть, ожившую мечту своей души, и так же сильно боялся, что она не захочет с ним даже поговорить, посмотрит на его постаревшее лицо и презрительно усмехнется или просто плюнет и уйдет…
По рассказам ее бывших подданных, Олтерн отлично знал: прежней Леонидии, потрясшей его сердце наивным и бесхитростным взглядом восхищенных серебристых глаз, больше нет. А прочтя несколько десятков протоколов допросов, успел понять, не ее в том вина.
Это он сделал огромную глупость, пожалев нелюбимую жену, стоявшую на коленях и поливавшую его сапоги потоками лицемерных слез. Не смог в тот раз влить ей в шакалье горло принесенный с собой яд, рука не поднялась. А вот у нее поднималась, и на беззащитную Леонидию, и на ее родственников, да и вообще на всех, кто попадался ей под руку.
Комната, куда привел его стражник, оказалась уютными гостевыми покоями, и в кресле у небольшого стола сидела одна только Тмирна, что-то стремительно писавшая на листке бумаги.
–Доброе утро,– вежливо поздоровался гость, и разочарование против его воли скользнуло в его голосе.– А где все?
–Садись, Олтерн, поговори сначала со мной.
–Хорошо.– Он сел в кресло напротив женщины, осторожно поставил рядом саквояж и приготовился слушать.
–Я понимаю, Олтерн, тебе сейчас очень нелегко,– осторожно, как рыбак, идущий по первому льду, начала разговор Тмирна,– приходится принимать много важных решений и выслушивать много несправедливых упреков.
–И справедливых тоже,– горько усмехнулся герцог.
–Знаешь, тех, кто стоит у власти, всегда есть за что ругать. То они ничего не делают, то делают слишком много… хотя большинство людей на этом месте за один день наломали бы раз в десять больше дров, чем некоторые правители за всю жизнь. Я не говорю, будто ты совершенно невиновен, но не обвиняю в неумении разгадать замыслы Зоралды. Ведьма была слишком хитра, она сумела провести даже меня и нескольких сестер Тишины. Да, не удивляйся, твоя жена приходила в монастырь почти пятнадцать лет назад.
–Спасибо…– потрясенно выдохнул Олтерн, нужно иметь большую смелость, чтобы поведать о том, чего не знает никто в королевстве.– И чего же она хотела?
–Сначала ответь на мои вопросы… только не торопись. Их не так много, но они очень важные… можно сказать, самые главные для нескольких человек.
–Ты меня пугаешь… но я готов.
–Ну, тогда первый… что ты смог бы простить Леонидии?
–Все,– не задумываясь ни на секунду, отчеканил Олтерн,– она ни в чем не виновата. Это я виноват… не смог отказать красивым словам про истинную мужскую дружбу и последнюю любовь.
–Хорошо,– серьезно кивнула Тмирна,– я искренне рада это слышать. Но ты не все знаешь, хотя, я уверена, изучил допросы тех, кому ведьма вернула память. И пусть в том, чем занималась Леонидия, большая часть вины Зоралды, но не только ее.
–Тмирна, ты сама минуту назад сказала, как моя покойная жена умудрилась обмануть даже вас, хотя вы ни в чем от нее не зависели. А Леонидию она подчинила полностью, все допрошенные нами сподвижники ведьмы говорят одно и то же. Все они видели, как ведьма помыкает ею, словно служанкой, но боялись даже слово сказать. Я очень благодарен Змею за убийство той дряни, но еще больше был бы счастлив, если бы сам смог свернуть ее гадючью шею.
–Олтерн, я немного поразмыслила и теперь твердо уверена, что нам не стоит никому рассказывать про этот поступок графа аш Феррез,– строго произнесла Тмирна.– У Зоралды было много тайн… и вполне возможно, есть где-то люди, готовые отомстить за ее смерть. Я уже поговорила с семьей герцога Адерского и послала письмо Рози с просьбой передать приказ Наерсу и предупредить короля. Припомни всех, кому ты это рассказал, и постарайся предпринять все меры, чтобы остановить этот слух.