Он умолк и быстро набросал ещё один рисунок на песке: разрез рифа, положение вулканического цоколя, линию искривлённой скважины.
Я начал кое-что соображать.
Я прямо спросил его:
— Вы имеете возможность проникать внутрь острова?
Он кивнул.
— По кавернам внутри рифового массива?
— Да, тут есть целая система пещер, заполненных морской водой. На глубине риф Муаи состоит чуть ли не из одних дыр. Лабиринты подводных пещер открываются прямо в океан.
— У вас есть скафандр?
— Есть.
— Проникнув в лабиринт, можно добраться и до вулканического основания рифа, не так ли?
— Да, местами древние лавы находятся совсем неглубоко.
— Хорошо, — сказал я. — Возьму у вас эти несколько метров базальтового керна, и мы уедем с первой же оказией; но сначала я должен убедиться лично, что всё это правда.
— Вы сможете сделать это завтра же. Но вы должны дать мне слово джентльмена и честного человека, что всё останется между нами. Вы поняли меня?
— Кое-что понял… И буду молчать. Обещаю вам, Карлссон.
— Хорошо. Приходите завтра утром к коттеджу.
Он легко поднялся, пожал мне руку и ушёл.
Ребятам я сказал, что приходил советник Справедливейшего и пригласил меня на новую аудиенцию к вождю. Я даже и не подозревал, что говорю чистейшую правду.
КАРЛССОН встретил меня на центральной площади посёлка и провёл прямо в коттедж мимо стражей, Которые на этот раз сделали вид, что не замечают нас. Миновав несколько обставленных по-европейски комнат, мы очутились… в небольшой библиотеке. Это было совершенно круглое помещение, без окон, со стеклянным потолком. Вокруг стен тянулись стеллажи, сплошь заставленные книгами. Посредине стоял небольшой рабочий стол. Возле него — пара кресел.
Я надеялся, что Карлссон объяснит мне как-то европейский облик всего этого дома, его странную пустоту, наконец, присутствие здесь библиотеки, однако он молчал. Порывшись в ящиках стола, он достал два электрических фонаря, один положил в карман, другой протянул мне. Потом он отодвинул ногой циновку на полу и открыл небольшой люк. Под крышкой люка оказалась узкая винтовая лестница, ведущая куда-то вниз. По-видимому, это был второй вход в подземелье.
— Тут у меня внизу кое-какие лаборатории, — сказал Карлссон. — Но в них я последнее время бываю редко. Поэтому освещение выключено. Нам с вами придётся воспользоваться фонарями.
— Здесь есть электрическое освещение? — удивился я.
Он сделал вид, что не расслышал моего вопроса, и начал спускаться. Я последовал за ним. Мы спускались ощупью, в темноте. Я насчитал шестьдесят ступенек. Потом Карлссон включил свой фонарь. Сильный луч света вырвал из темноты шероховатыестены довольно широкого, извилистого коридора. В стенах коридора темнели двери. Все они были закрыты на засовы. По правде сказать, это больше походило на подземную тюрьму, чем на лаборатории. Мне стало жутковато.
— Идёмте, — сказал Карлссон. — Мы уже внутри рифового массива, но ещё находимся выше уровня океана. Эти пещеры — естественные. Мы тут только кое-что подровняли…
Не дожидаясь моего ответа, он двинулся вперёд. Мне не оставалось ничего иного, как включить фонарь и последовать за ним. Коридор изгибался, петлял, разветвлялся, и вскоре я совершенно потерял ориентировку. Чувствовал только, что мы постепенно спускаемся ниже и ниже.
Внезапно я услышал плеск. Где-то совсем близко была вода. Стены коридора ушли в стороны, и мы очутились в довольно большой пещере. Своды её тонули во мраке, а совсем близко у наших ног с тихим шелестом волны ударяли в каменный пол. Это было подземное озеро, а вернее, небольшой подземный зал. В сдержанном непокое его вод, по-видимому, отражалось дыхание близкого океана.
— Мы почти у цели, — услышал я голос Карлссона. — Сейчас прилив, и вода поднялась высоко. Пока мы наденем скафандры и приготовимся к спуску, вода начнёт спадать. Вам приходилось когда-нибудь погружаться на тридцать-сорок метров?
— Нет, — признался я.
— Ну не беда. У меня хорошие скафандры — лёгкие и надёжные. Надеюсь, вы справитесь. Единственная опасность нашей экскурсии — мурены. Они заплывают в эти лабиринты. Придётся взять оружие. Попадаются и спруты, но небольшие. Крупные сюда забираются редко.
«Ещё не легче, — подумал я. — Прогулка к вулканическому цоколю Муаи может оказаться богатой впечатлениями…»
Скафандры, которые висели в небольшой нише, действительно оказались превосходными. Я натянул свой без труда, и Карлссон помог мне закрепить шлем: Дышать было очень легко. Гибкий металлический шланг соединял шлем с небольшими баллонами, укреплёнными за спиной. В баллонах, по-видимому, находился кислород.
— Сделайте несколько глубоких вдохов, — услышал я в ушах голос Карлссона. — Так, хорошо. Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.
— Замечательная штука, — сказал я, имея в виду скафандр. — Последняя модель?
— Нет. Они изготовлены лет пятнадцать назад. Впрочем, я не уверен, что сейчас научились делать лучше.
— В гребне шлема находится осветитель. Включающее устройство под левым баллоном, — снова услышал я голос Карлссона. — Вы можете включать и выключать свет левой рукой.
Я засунул руку за спину и нащупал какой-то язычок. Дёрнул за него. Вспыхнул яркий свет, похожий на свет автомобильных фар. «Фары» находились где-то над головой. Это напоминало шахтёрский фонарь, только свет был гораздо сильнее. Поворачиваясь, я теперь мог осмотреть подземелье. Ребристые, стрельчатые своды уходили высоко вверх. Местами с них свисали ажурные каменные драпировки, похожие на белоснежные кружева. Сталактиты опускались к самой воде и отбрасывали на её поверхность резкие, причудливые тени. Под водой скалы круто обрывались.
— Вы готовы? — прозвучал голос Карлссона.
— Д-да… — сказал я. Для меня самого это «да» прозвучало не очень убедительно.
— Тогда в путь! Не отставайте от меня и посматривайте по сторонам…
Он спустился по грубо отёсанным каменным ступеням и исчез в тёмной воде, которая сомкнулась над его шлемом. Тотчас вода озарилась изнутри. Это Карлссон включил свой осветитель. Теперь вода приобрела янтарный оттенок, а рёбра подводных скал стали красновато-оранжевыми. Тени крупных рыб метнулись прочь из освещённого пространства.
— Ну, где вы там? — послышался издалека голос Карлссона.
Я вдруг вспомнил слова Питера: «В случае чего, шеф, мы устроим вам вполне приличные похороны…» В данной ситуации о похоронах не могло быть и речи. Я просто исчезну бесследно, и меня сожрут гнездящиеся в непроглядном мраке мурены.
— Ну? — прозвучало издали.
Мне пришло в голову, что это «ну» я уже слышал однажды… Впрочем, предаваться воспоминаниям было некогда. Свет фонаря Карлссона заметно ослаб, превратившись в размытое золотистое пятно.
Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду, Карлссон исчезнет в глубине…
— Ух ты, бултых! — сказал я сам себе. Лет сорок назад так приговаривала моя бабушка, когда сажала меня в большой эмалированный таз, чтобы искупать.
Я сделал шаг, потом другой. Тело вдруг стало удивительно лёгким, и я почувствовал, что плыву.
Карлссона удалось догнать без труда. Мы поплыли рядом. Странные большеглазые рыбы с прозрачными плавниками неторопливо уступали нам дорогу; некоторые с любопытством разглядывали нас. Подводное ущелье, по которому мы спускались, постепенно сужалось.
— Мурен сегодня не видно, — раздался у меня в ушах голос Карлссона. — Вероятно, ушли с началом отлива.
Я подумал, Что это не так уж плохо. Тем более что Карлссон упоминал об оружии, а оружия мы, кажется, с собой не взяли. Правда, у меня на поясе был короткий нож. Но что такое ножик против хорошей мурены!
— Смотрите — кальмар, — снова послышался голос Карлссона. — Неплохой экземплярчик. Этот может и атаковать.
Впереди появилось что-то похожее на большую веретенообразную торпеду. Торпеда неторопливо плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.
Мне вдруг ужасно захотелось очутиться на берегу, на горячем песке пляжа… Во рту сразу пересохло…
Карлссон обогнал меня. Я заметил, что он засунул левую руку за спину и поворачивает диск на конце одного из баллонов.
Бледная торпеда побагровела, изогнулась гигантской запятой и вдруг превратилась в тёмное, мохнатое облако.
— Удрал, — с удовлетворением в голосе сказал Карлссон. — Обозлился, покраснел и удрал. Онц всегда багровеют, когда взволнованны. Ультразвуковой излучатель, — пояснил он, похлопывая по левому баллону. — Спруты не выносят его действия. Сразу выпускают «дымовую завесу» и ретируются. Тонкая нервная организация! С муренами хуже. Эти бестии — «толстокожие». Иногда приходится их потрошить.
Но мурен мы так и не встретили.
Мы спускались по ущелью ещё минут десять. Потом оно резко расширилось, и мы оказались в огромной подводной пещере. Наши осветители словно пригасли, Их свет потерялся в толще волн, заполняющей гигантскую полость.
— Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и рифа, — сказал Карлссон. — Видите чёрные породы? Это древние лавы — базальты. Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты…
Мы подплыли ближе, и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был базальт. Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. Западнее таких вулканов сотни. Их лавы выходят прямо на поверхность, образуя вулканические острова.
— Я хотел бы взять образцы…
— Надо опуститься немного глубже; там, у подножия обрыва, можно найти обломки.
Мы погрузились ещё на десяток метров, и я увидел осыпь тёмных камней. Некоторые были покрыты наростами коралловых стеблей. Выбрав несколько небольших обломков, я опустил их в карман скафандра.
— Как с дыханием? — поинтересовался Карлрсон.
— Отлично.
— Тогда опустимся ещё немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.
«Здорово!» — подумал я.
Мы углубились в запутанный лабиринт коралловых скал, похожий на гигантское каменное кружево. Как ухитрялся Карлссон находить правильный путь в этих сотах?..