— И как вы намерены "вывести его из строя"?
— Завтра утром в 5:00 фрегат "Монитор" выпустит ракету "Гиперион" туда, где вы обнаружили "Старбак". Сотрясение от взрыва боеголовки плюс давление воды уничтожат любые воздушные карманы внутри подводной горы. И субмарину.
— Многократное уничтожение, — произнес Питт.
— Именно. Я предложил свой план — высадить команду "морских котиков" и вернуть лодку, но получил отказ. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, сказали шишки в Вашингтоне. Боятся, что, если Дельфи разгадает компьютерный код, он сможет сровнять с землей тридцать городов в любой точке Земли.
— Крайне сложная процедура. Ему пришлось бы перепрограммировать системы управления, чтобы цели были за пределами России.
— Неважно, куда он отправят боеголовки. Комитет начальников штабов боится, что он вообще научится это делать.
— Не согласен. Дельфи полгода сидел на тридцати ядерных боеголовках, никому не сообщая об этом и не угрожая использовать их, очевидно, что он не разобрался с системой пуска и управления.
— Вы, вероятно, правы, но это ничего не меняет.
Я получил приказ и намерен его выполнить.
Питт пристально взглянул на Хантера.
— Ваше руководство знает о похищении Адрианы?
Хантер медленно покачал головой.
— Я не стал осложнять положение личными проблемами.
— Если она и Дельфи еще на острове и их можно обнаружить до завтрашнего утра…
— Я понимаю, о чем вы думаете. Захватить Дельфи — и с кризисом покончено. Хороший сценарий, но не пройдет. К несчастью, они оба на подводной вершине.
— Вы не можете знать наверняка.
— Мои люди проверили на островах все самолеты с частными лицензиями. И обнаружили гидросамолет, зарегистрированный на нашего старого знакомого — "Металлургическую компанию "Рыбы". Люди из службы безопасности окружили место, где стоял самолет, но поздно. Свидетели показали, что два часа назад на борт поднялись высокий мужчина и темноволосая женщина и улетели. Мы засекли самолет на радаре и проследили его до позиции "Старбака".
— Значит, мы должны считать, что Адриана с ним на подводной горе…
Хантер молча кивнул.
Питт подвинул стул к столу Хантера.
— Уничтожение "Старбака" и вместе с ним подводной вершины — большая ошибка. Мы ничего не знаем о Дельфи и его планах. У него могут быть другие базы, разбросанные по всему миру. Стоит ли за ним какое-то иностранное правительство? Что, если экипаж субмарины еще жив? Слишком много вопросов без ответа, чтобы все взрывать. Дайте мне хоть одну нормальную причину, почему мы должны сидеть как зомби, а в семи тысячах миль отсюда горстка интеллектуалов, завсегдатаев совещаний на основе отрывочных и неполных сведений решает, что нам делать…
— Хватит! — властно сказал Хантер. — Я выполню приказ, и вы тоже.
— Нет, я не выполню! — Питт говорил спокойно. — Я отказываюсь молча смотреть, как совершается серьезная ошибка.
За тридцать лет службы во Флоте подчиненные ни разу не отказывались выполнять приказы Хантера. И он не знал, что делать.
— Я прикажу арестовать вас, чтобы вы остыли, — был его единственный ответ.
— Попробуйте, — холодно сказал Питт. — Я прав, а у вас нет здравых возражений. Если мы уничтожим Морана, или Дельфи, или как он там еще себя называет, и исчезнет еще один корабль, мы удивимся. А если в последующие годы исчезнут другие, нам все придется начинать сначала. У нас будет только сознание того, что в первый раз мы потерпели поражение.
Хантер смотрел на Питта. Двадцать лет назад и он мог бы сидеть по ту сторону стола и отстаивать свои убеждения ценой жизни, готовый пожертвовать карьерой ради того, во что верил. Отдать корабль, в данном случае "Старбак", — это противоречило традициям, которые он усвоил в Военно-морской академии с первого дня. Но он никогда в жизни не нарушал приказов, хотя много раз хотел бы это сделать. Может существовать шанс, почти безнадежный, немыслимый, но шанс. Тут он вспомнил слова адмирала Сандекера о Питте. "С этим человеком возможно все".
И принял решение.
— Хорошо, — сказал он, — вы получаете право на шоу. В Вашингтоне разверзнется ад, но мы будем беспокоиться об этом позже. Каков бы ни был ваш план, он наверняка хорош.
Питт расслабился.
— Формулируя просто: мы высаживаем подготовленный экипаж подводников на "Старбак" и до 5:00 завтрашнего утра перекрываем передатчик Дельфи.
— Легко сказать, — заметил Хантер. — Осталось меньше пятнадцати часов.
Несколько мгновений Питт молчал. А когда заговорил, его голос прозвучал холодно и мрачно:
— Есть решение. Оно обойдется налогоплательщикам в некоторую сумму. Но это лучше, чем половина шансов на успех.
Хантер тревожно пошевелился, и Питт объяснил свой план. Адмирал неохотно дал разрешение, думая, что либо план безумен, либо Питт сказал не все. Он полагал, что второе более вероятно.
Глава 14
Старинный самолет "Дуглас С-54" стоял на дорожке, нацелив нос вдоль цветных посадочных огней, обозначающих границы полосы. Крылья и фюзеляж дрожали в едином ритме с четырьмя двигателями, пропеллеры под горизонтальными стабилизаторами выбрасывали в ночь пыль и обломки. Потом самолет двинулся вперед, с болезненной медлительностью набирая скорость, посадочные огни отражались в блестящем алюминиевом фюзеляже и мелькали мимо окон. Наконец шасси оторвалось от бетона и, описав изящную дугу над огнями Гонолулу, сделав широкий поворот влево над Дайамонд-Хэд, самолет полетел на север, в пассат. Вскоре Питт передвинул рукоять назад и вслушался в рев моторов. Он проверил скорость вращения и убедился, что дрожащее и шумное ископаемое все-таки доставит его туда, куда ему нужно.
— Все время хочу тебя спросить, ас. Ты когда-нибудь вел самолет в пьяном виде?
Вопрос задал низкорослый человек с бочкообразной грудью, занимавший кресло второго пилота.
— В последнее время не приходилось, — ответил Питт.
Низкорослый замахал руками и изобразил ужас.
— Боже, почему я дал уговорить себя участвовать в этой безумной комедии?
Он повернулся и криво улыбнулся Питту.
— Наверно, у меня такое доброе сердце, что все этим пользуются.
— Не говори вздор, — ответил Питт. — Я тебя знаю с детского сада. Никто никогда не мог тебя использовать.
Эл Джордино обмяк в кресле и отбросил прядь черных волос с одного глаза.
— Как это? А помнишь, я несколько месяцев продавал фиалки на улицах, чтобы пригласить на школьный бал великолепную блондинку-чирлидера?
— И что с того?
— Боже, какая была телка… Как это "что с того"? — передразнил он. — Сволочь. Когда дошло до танцев, ты сказал ей, что у меня триппер… и весь вечер она не хотела иметь со мной ничего общего.
— А, да, теперь вспомнил, — усмехнулся Питт. — Она даже попросила, чтобы я проводил ее домой.
— Он откинул голову и закрыл глаза, вспоминая. — Какая была мягкая, грудастая девчонка! Жаль, что ты этого не увидел.
На лице Джордино выразилось невероятное изумление.
— И ты еще вечно твердишь, что нужно быть джентльменом!
Питт и Джордино близко дружили, они вместе учились и в средней школе, и в колледже. Джордино поднял руки и потянулся. Он был едва ли выше пяти футов четырех дюймов, смуглая кожа и кудрявые черные волосы явно выдавали итальянское происхождение. Разительно отличавшиеся внешне, Питт и Джордино идеально дополняли друг друга: одна из главных причин, по которой Джордино назначили помощником начальника отдела особых проектов. Их приключения, к досаде адмирала Сандекера, стали в океанографическом агентстве легендой.
— А командир "Хикам Филд" не рассердится, узнав, что мы прихватили его частный самолет? — спросил Джордино.
— Не успеет. Как только этот музейный экспонат сядет на воду, добрый генерал направит запрос на новый реактивный самолет.
Джордино печально вздохнул.
— Ах, владеть собственным самолетом! Я предпочел бы древнюю летающую крепость Б-17 с огромной кроватью и баром, набитым выпивкой.
— А герб Военно-воздушных сил на крыльях можно закрасить и заменить его парой кроликов.
— Недурно, — сказал Джордино. — За это я мог бы время от времени давать тебе порулить — за скромную плату, конечно.
Питт сдался. Он посмотрел в боковое окно кабины на море внизу и заметил огни торгового судна, идущего севернее в сторону Сан-Франциско. Белой пены он не видел: черный океан казался гладким и нетронутым. Спокойное море лучше для посадки, подумал он, но затрудняет оценку высоты.
— Далеко еще до твоей загадочной площадки для игр? — спросил Джордино.
— Еще пятьсот миль, — ответил Питт.
— С той скоростью, с какой ты погоняешь этого старого кита, мы будем там через два часа. — Джордино уперся ногами в приборную панель. — Мы уже на двенадцати сотнях футов. Когда ты начнешь снижаться?
— Примерно через час сорок, — ответил Питт. — Собираюсь пролететь последнюю часть пути повыше, не хочу, чтобы нас обнаружили, пока мы не будем у самых ворот.
Джордино тихо свистнул.
— Похоже, победителя придется выбирать с первой попытки.
— А второй у нас не будет.
Джордино наклонился и постучал по широкому циферблату в середине приборной панели.
— Можем лететь, пока маркер подводного положения пикает.
Питт взглянул на указатель направления и чуть поправил курс, и стрелка за круглым стеклом остановилась между двумя цифрами.
— Сигнал должен становиться тем сильней, чем ближе мы подлетаем.
— Подлети на пятьсот ярдов, и хватит, — с надеждой сказал Джордино. — Искатель "Сельма" сделает остальное.
Он кивком указал на маленькую синюю водонепроницаемую коробку, прочно прикрепленную к ручке его сиденья.
— Ты уверен, что "Сельму" проверили? — спросил Питт.
— Она работает, — терпеливо ответил Джордино. — Я же говорю, посади нас за пятьсот ярдов от маркера, и она приведет нас прямо на борт "Старбака".
Питт улыбнулся. Несмотря на лень, Джордино был перфекционистом, каждое свое дело он старался сделать образцово. Это всегда изумляло Питта. Он молча сделал знак Джордино и убрал руки от приборной панели. Джордино кивнул и взял управление самолетом на себя, а Питт выкарабкался из тесного кресла пилота, оставил кабину и перебрался в пассажирскую секцию фюзеляжа.