— Сегодня с ним встречался на квартире. С его слов, хата родственника, он живет на Севере. Всегда встречаемся в ней, как будто она медом намазана. Предлагал ему свою норку. Отказывается, говорит, большие погоны не позволяют, а расклад не дал, чем моя хата его не устраивает. Фээсбэшники не опера, малёха очкуют!
Семенов его перебил:
— Адрес назови.
— Школьная пять, квартира двенадцать. А тебе она зачем?
— На всякий случай, вдруг придется тебя выручать, сам же сказал, что твой лоб зеленкой намазан, — понял, что Шорин встречается с Титовым на конспиративной квартире. Своим подчиненным не доверяет. Возможно, в личных целях использует Тита.
— Я тебе рассказывал, что фээсбэшники в курсе, какая партия наркоты заходит к нам регион. Товар везут из южных республик, что тебе говорю, телевизор, наверно, смотришь, частенько показывают, как органы очередную партию наркоты изымают у бродяг. Ты мою позицию знаешь, я противник этого бизнеса, борюсь с поставщиками, которые не под крышей ФСБ. Шорин говорит, что те партии, которые идут через их руки, под контролем. Так они выявляют международные синдикаты. Годами их пасут, потом их хлопают.
— Обычная оперативная работа, она так и должна быть поставлена. А что тебя смущает, Шорин мало тебе платит?!
— В том-то и дело, что в этот раз пообещал заплатить большие деньги. Сумму называть не буду, а то у тебя мотор встанет. Можно будет купить несколько квартир, вот таких, как твоя, с телевизором, пульт на проводе, — без злобы ущипнув снова Семенова. — И еще останется на велосипед с моторчиком! Я сразу смекнул: после сделки Шорин на мне поставит крест и сам со службы свалит. Представляю, сколько ему как большому начальнику отвалят бабла. Слушая его, сделал свое лицо попроще, мол, ему поверил. Поддакиваю, что уйду с должности смотрящего, братве скажу: здоровье пошатнулось. Уеду жить в Гагры. Но чувствую, в этот раз товар не наркота, а что-то серьезное. Меня вызвонил ростовский вор, говорит, приедет в гости по этой делюге. Он апельсин. А я их органически не перевариваю, воровскою корону надели за доллары. Это что совпадение?! Такого в жизни не бывает! И я думаю, кто рулит всей этой темой, играет с Шориным втёмную. В конце разведут они нас, как кроликов. Апельсин сказал, что руководит операцией Фантомас, кличка у него такая или фамилия, не знаю. Сказал, никто из братвы его воочию не видел.
Семёнов отреагировал на слово Фантомас:
— Помнишь, в наши молодые годы на экранах шел фильм «Аниськин и Фантомас»?
— На этой картине все ребятишки выросли! Даже бродяги и то были на стороне дяди Аниськина, а он участковый. Аниськин — человек слова! Таких, как он, порядочных людей сейчас по пальцам одной руки можно пересчитать, — показав ладонью вверх. — Первый — это я! — сказал торжественно и загнул на руке мизинец. — Второй — ты! — загнул безымянный. — И, пожалуй, всё.
Семёнов улыбнулся:
— Борис, спасибо за доверие! За это надо выпить кофе, или налить что покрепче?
— Александр, нет времени кофе распивать. Ермаков застанет нас вместе, еще подумает, что ты крысятничаешь, в душу к нему не заглянешь. Ты лучше скажи, что мне делать.
— С твоих слов, товар повезут автотранспортом? И почему путь лежит через наш регион, есть же трасса южнее на Ростов? Зачем круг нарезать через весь Уральский регион?
— Так у меня на таможне зеленый коридор! Главный таможенник — мой человек. Жить-то всем хочется! Через него подводную лодку могу провезти! Шорин не хочет светить свою службу ФСБ, поэтому обращается за помощью ко мне. Выдает мне деньги, я их таможне. Всё по чесноку! Встань на место Шорина: он что, приедет к таможеннику и скажет: пропусти груз с наркотой. Таможенник — парень с головой, знаю его с девяностых годов. Начинал с ним работать с водки «Рояль», или, как ее называли в народе, «Смерть оккупантам». Выпил стакан — и ты уже на небесах, выживал один из десяти. Мой человек рисковать погонами не будет, попросит у Шорина официальную бумагу с печатью — дело ведь государственное! А с жуликами, то есть со мной иметь дела проще, все чиновники взятки берут, он тоже не святой.
— Значит, хочешь услышать мой совет? Одно могу сказать: ваш бизнес добром не закончится. Весь расклад по сделке из вас никто не знает. Колода карт в руках Фантомаса, под маской никак скрывается покойный Жан Маре, — назвал французского актера, сыгравшего две главных роли — Фантомаса и журналиста в легендарном фильме. — Настораживает, что в операции участвуют ФСБ и воры, дело пахнет керосином! Из практики скажу, коней на переправе не меняют — эта пословица в данном случае не работает. Твоя интуиция тебя не обманывает, тебе от Шорина живым не отскочить, — после этих слов Титов стал тереть пальцами лоб.
Семенов, заметив его волнение, пошутил:
— Зеленка жжёт?!
Титов резко убрал руку.
— Борис, серьезные вопросы с кондачка не решаются. Посоветуюсь с Ермаковым, чем мы сможем тебе помочь. Ты же не знаешь, что за груз приготовил Фантомас. А если он завезет в Россию новую «корону», весь народ помрет, и ты ему в этом будешь помощник. Сейчас верить никому нельзя, все себе на уме, кина насмотрелись.
У Титова зазвонил телефон:
— Какой адрес повтори? Ничего себе подарочек! — Титов был удивлён, от волнения стал ходить по квартире, прижав к уху телефон, остановился и снова потер лоб. — С адреса снимайтесь, во дворе не мелькайте, посмотрите, нет ли за вами хвоста. Езжайте в офис, я скоро подъеду, — выключил смартфон. — Вот козёл, и вашим, и нашим. Твой Шорин сейчас на хате, про которую тебе рассказывал, в нее зашел фотограф, который с тамадой встречался. Ну и компания подобралась, один другого лучше! Оказывается у тамады крыша ФСБ, а я себе весь мозг сломал, не мог понять, кто за его спиной такой смелый!
— Это меняет ситуацию на сто восемьдесят градусов. Вот что, Борис, поезжай к своей братве и им объясни, чтобы язык держали за зубами. Ни с кем не делились этой информацией. Здоровее будете! С Ермаковым подумаем, что дальше делать. А ты как ни в чем не бывало, поддерживай отношения с Шориным. Соскочить тебе от него не удастся, он за версту чувствует, если ты начнешь под ним воду мутить.
Титов молча надел, обувь, не попрощавшись, захлопнул за собой дверь. Семенов провожая, подумал: Тит понимает, друзья Шорина: тамада с фотографом — ребята серьёзные. Может, как раз решают его судьбу. «Где же Ермаков», — подумал вслух, идя в зал. Подошел к окну, посмотрел во двор. «Уже тут», — увидел его машину. «Все понятно, — думая про себя, — не хочет пересекаться с Титовым, — он как раз садился в свою машину. — А глаз у Юрки намётан, чувствует обстановку».
Ермаков, дождавшись, когда Титов выедет со двора, вышел из машины и с тяжелым пакетом в руке направился к подъезду.
Ермаков с порога сказал:
— По-человечески отдохнуть не дадут, вот жизнь у оперов, покой нам только снится! Завтра пишу рапорт на увольнение, устроюсь барменом в пивную, — подавая Семенову пакет. — Пиво в морозилку поставь. Почти доехал до тебя, вызвонили опера, попросили срочно приехать на базу, пришлось возвращаться. Стыдно сказать, ФСБ весь мой отдел вокруг пальца обвела, как зеленых пацанов. Опера с горя тоже на природе отдыхают, — говоря эмоционально.
Семенов пошел на кухню, Ермаков, идя в зал, продолжал возмущаться:
— Это твой друг Шорин все карты мне спутал! Утром звонит и так издалека меня пробивает, мол, что я накопал по убийству судьи? Начальник следствия ему уже настучал, что у меня Гусев с конферансье на хорошем крючке.
Семенов ответил, входя в зал:
— Он тамада, а не конферансье. А ты что так разволновался? Рабочая обстановка, удар нужно держать. Перед тобой забегал Титов, тоже весь на взводе! Сегодня и у меня день не удался, работаю за батюшку, выслушиваю ваши грехи. От вас никакого позитива, одно расстройство!
— Хорошо, сейчас обрадую, слушай и не перебивай! Убийство судьи можно с уверенностью считать раскрытым! Последний гвоздь в крышку гроба вбил Ежов, в его капкан с химловушкой попался Гусев. Гусев вскрыл кабинет Ежова и попал в кадр видеокамеры. Доказательства железобетонные! Кувалдой не разобьешь! Я уже подумывал с операми его арестовывать. Но, зная, как работает правоохранительная система, доказать его вину практически невозможно, пусть даже пойдет на сделку со следствием. ФСБ нам его не отдаст, не были бы они чекистами. Да и в любой момент Гусев откажется от показаний, суд встанет на его сторону. Допускаю, напишет явку с повинной, но в судебном процессе она всего лишь фиговый листок! У судей всегда к такой бумаге недоверие — опера надавили на подсудимого. Что тебе объясняю, суд — болото! Справедливый суд, он ведь там, — подняв руку вверх, — где нет адвокатов, и взятки судьи не берут! Чё-то мы про пиво забыли, поди, уже остыло, а то рука тянется к пистолету, — и резко поменял тему разговора:
— Твой друг Шорин, знаешь, что учудил?! Решил развалить уголовное дело.
Семенов идя на кухню:
— Пиво не может остыть за пять минут! А ты, Юрий Николаевич, как погляжу, алкаш! И запомни: Шорин мне не друг! Дослушаю твою исповедь, поделюсь военной тайной. Титов перед тобой ее рассказал, да так подробно, что попросил в моем и твоем лице защиту. Если подставим своё плечо, в нашем доме будет играть музыка, но мы ее не услышим, вот такие перспективы нас ожидают.
— Опять шутишь! Ладно, слушай дальше. Наружка доложила, что Шорин сегодня на своем авто приехал к Гусеву домой и отвез его в ведомственную клинику. Ты же знаешь, ФСБ своих людей лечат годами. И как на грех конферансье пропал. Наружка видела, как он вышел из дома налегке со спортивной сумкой наперевес, сел в такси. Выехал за город и скрылся в лесу. Такси отпустил. Ребята поговорили с таксистом, тот рассказал, что за клиентом приедет товарищ, у них якобы в лесу построена охотничья избушка. Филера выставили пост, но думаю, дохлый номер, нет там никакой сторожки. В бега он подался, видать, кто-то его предупредил, чтобы валил из города.
— А вот тут ты, Петя Иванов, ошибаешься! — Семенов шутливо обозвал Ермакова героем из советского мультфильма «Петя и Красная Шапочка», выходя из кухни с двумя кружками пива: — Мыслишь мелковато, бумажная твоя душа, извини, что так тебя обзываю, но не для того, чтобы возвыситься над тобой, — улыбаясь, — говорю на будущее, чтоб до конца убедиться в правоте своих слов. Ведь я д