— Счёт Уолтона?
— Да. Должно быть, его вытащил из кармана тот, кто убил его, тот, кто напал на мисс Уолтон!
— Мужчина с царапиной на руке? — спросил Болтон, улыбаясь.
— Не пытайтесь шутить, — сурово взглянул на детектива инспектор. — В любом случае, у старика Фонг Лу был этот бумажник, и Ли Синг и Чинг Янг знали, что он у него. Вопрос в том, кто из них вынес его из этого дома?
— Что в нём такого, что могло бы им понадобиться? — спросил Болтон.
— Денег нет, — сказал инспектор Конрой, изучая содержимое бумажника. — Я не думаю, что Уолтон носил в нём деньги. Это скорее футляр для визиток. Вот несколько листочков бумаги с номерами телефонов; вероятно, женских.
— Весьма вероятно, — сказал Болтон, — если Уолтон соответствовал своей репутации.
Инспектор пошарил пальцем в бумажнике и вытащил из уголка маленький сложенный листок бумаги. Развернул его и некоторое время изучал, ничего не понимая. Потом передал через стол Болтону.
— Что вы об этом думаете? — спросил он.
Детектив Болтон взглянул на листок. На нём было написано всего одно слово: «Дарвин».
— Дарвин! — задумчиво произнёс инспектор Конрой. — Дарвин! Какое отношение Уолтон может иметь к Дарвину?
— Звучит знакомо, — сказал детектив Болтон.
— Я где-то слышал это имя в последнее время, — сухо заметил инспектор, — но почему Уолтон написал его на листке бумаги?
— Больше там ничего нет, — сказал Болтон. — Ни номера телефона, ни адреса. Ничего, кроме «Дарвин». Вероятно, его друг.
— Возможно. Но, возможно, и нет. Если бы это было так, у него, вероятно, был бы там номер телефона или, по крайней мере, что-то ещё, кроме имени.
Инспектор задумался, надвинув шляпу-котелок на глаза и энергично жуя сигару, в то время как его пальцы выбивали быструю дробь по покрытой пятнами поверхности стола.
— А разве не было такого писателя или кого-то ещё по имени Дарвин? — спросил Болтон.
— А? — внезапно воскликнул Конрой.
— Кто-то написал книгу с таким названием или что-то в этом роде, разве не так?
Инспектор Конрой резко выпрямился.
— Вот оно, Болтон! — воскликнул он. — Подойдите к тому книжному шкафу и посмотрите, есть ли в нём книга, написанная человеком по имени Дарвин!
Детектив Болтон быстро осмотрел полки.
— Вот она, — сказал он. — «Происхождение человека» Чарльза Дарвина. Скажите, это та самая книга про обезьян, не так ли?
— Да, — сказал инспектор Конрой. — Принесите её сюда.
Он взял книгу, открыл её и быстро пролистал страницы. Однако ничего не нашёл. Затем поднял её и энергично встряхнул, раздвигая страницы. Из тома выпал листок бумаги размером примерно в половину обычного конверта и спланировал на пол. Болтон поднял его.
— Что это? — спросил инспектор Конрой. — На нём что-нибудь написано?
— Имена, — ответил детектив Болтон, — и цифры.
— Дайте мне, — приказал инспектор.
Он разложил листок бумаги на столе, а затем они с детективом Болтоном склонились над ним. На нём было написано:
«Матабей. 6Л, 2П, 3Л, 2 полных, 1 неполный, ИЛ. Янсен, 222, Третья авеню».
Двое мужчин уставились друг на друга, ничего не понимая, пытаясь определить значение слов и цифр.
— Как бы то ни было, — сказал наконец детектив Болтон, — одно можно сказать наверняка. Янсен — это фамилия мужчины, а дом 222 по Третьей авеню — это адрес. Вот что нам об этом известно.
— Блестящая мысль, — сказал инспектор Конрой. — И про Матабея я тоже знаю. Это тоже имя.
— Китайское?
— Нет, японское. Матабей был японским художником. Он работал примерно в середине семнадцатого века.
— Значит, он не убивал Уолтона, — заметил Болтон.
— Вряд ли, — сказал инспектор. — Но зачем Уолтону понадобилось писать на листке бумаги имя древнего японского художника, а затем вкладывать листок в книгу Дарвина?
— И с такой фамилией, как Янсен, и адресом на Третьей авеню на одном и том же листке, — сказал Болтон.
Инспектор Конрой с любопытством уставился на листок бумаги.
— Возможно, — сказал он наконец, — он имел в виду что-то связанное с той картиной на стене. Это картина Матабея.
— Да? Ну, для меня это ничего не значит.
— А для меня значит, — сказал инспектор. — Я кое-что знаю о японском искусстве, и я узнаю работы Матабея, когда вижу их. Я также знаю его подпись, и она есть на этой картине. Это одна из немногих его работ, которые я видел подписанными. Но почему Уолтон написал имя Матабея?
Он пересёк комнату и остановился перед старинной картиной. Она была большой, примерно вдвое меньше обычной межкомнатной двери. Художник использовал в качестве материала бумагу, плотную бумагу из коры шелковицы, на которой оттискивали старые гравюры, а в качестве сюжета он выбрал Сёки, Усмирителя демонов. В его представлении Сёки оказался гигантской красной фигурой со свирепыми жёлтыми глазами, кольцами в огромных ушах и тупым носом, стоящей на скале с распростёртыми руками и сражающейся с демонами. Картина была закреплена на муслине и окантована чёрным бархатом; эффект был поразительным.
— Это прекрасная картина, — сказал Конрой, — музейный экспонат. Хотел бы я, чтобы она принадлежала мне. Хотел бы я знать, где Уолтон её раздобыл. И вообще, зачем такому варвару, как он, понадобилась такая картина?
Он беспорядочно двигал её туда-сюда, пытаясь понять, что могло заставить Уолтона написать имя художника на листке бумаги вместе с рядом цифр и адресом на Третьей авеню. Он наклонил её к себе, чтобы лучше рассмотреть, как она была закреплена, и вдруг резко сдвинул её в сторону.
— Смотрите, Болтон! — воскликнул он. — Вот что это значило! Посмотрите на этот сейф!
За картиной, скрытый ею, находился стенной сейф, утопленный в штукатурку и выкрашенный так, что виднелась только серая сталь кодового замка, а края дверцы были отмечены тонкими линиями.
— Эти цифры, — сказал Конрой, — должно быть, являются комбинацией, открывающей сейф.
Он вернул картину на место, где она закачалась взад-вперёд на крючке, прикреплённом к карнизу, и вернулся к столу.
— Теперь посмотрим, что у нас есть, Болтон, — сказал он. — Уолтон, очевидно, был забывчивым человеком.
— Кажется, я слышал о нём такое, — сказал Болтон. — Рассеянным.
— Да, — согласился Конрой. — В любом случае, он, по-видимому, сделал вот что — записал комбинацию от сейфа на листке бумаги, а также имя Матабея, чтобы указать, где находится сейф.
— Зачем ему это было нужно? — спросил Болтон. — Я могу понять, как он мог забыть комбинацию от сейфа; я знаю бизнесменов, которые постоянно забывают свои коды и вынуждены их записывать. Но как он мог забыть, где находится сейф?
— Вполне возможно, что мог, — сказал инспектор, — хотя, как вы сказали, это маловероятно. Но, возможно, листок бумаги предназначался и кому-то другому, кому-то, кто ничего не знал о местонахождении сейфа, но кто знал о картине.
— Возможно, — сказал Болтон. — Это могло бы всё объяснить.
— Ну, — сказал инспектор, — как бы то ни было, он записал это, а затем поместил в книгу Дарвина, как в книгу, которую случайный посетитель вряд ли возьмёт в руки. Это книга, которую очень немногие люди, за исключением учёных, хотят читать, хотя все о ней говорят. Затем он написал название книги на листке бумаги и положил его в свою записную книжку.
Инспектору, да и детективу Болтону тоже, казалось, что это было очевидным и правильным решением загадки клочка бумаги. Следующий вопрос касался трёх китайцев в доме на Дойерс-стрит, один из которых был слугой, много лет проработавшим у Уолтона. Как к ним попал бумажник, находившийся, по мнению инспектора, в кармане убитого в момент его убийства? Был ли им нужен именно этот листок, на котором было написано имя «Дарвин»? Или в бумажнике были и другие вещи, которые были изъяты до того, как инспектор и детектив реквизировали его в Чайнатауне? Один из трёх китайцев напал на мисс Уолтон после убийства её отца? Если да, то кто именно? Девушка видела только одного мужчину, и улики свидетельствовали о том, что она вцепилась в нападавшего, царапая его с такой силой, что сломала ноготь на пальце и, по всей вероятности, оставила след на его теле. И у каждого из трёх китайцев, Ли Синга, Чинг Янга и Фонг Лу, на руке был след недавней царапины, которая, вероятно, могла быть оставлена длинным острым ногтем женщины!
— Ещё слишком рано разбираться в этих вопросах, — сказал инспектор. — Что мы хотим сделать сейчас, так это открыть сейф и посмотреть, что в нём находится.
— Вероятно, ничего, кроме денег, — предположил Болтон, — хотя, может, и не только они.
— В нём должно быть что-то ценное, — сказал инспектор, — иначе Уолтон не стал бы прилагать столько усилий, чтобы скрыть комбинацию.
— Что ж, давайте сперва посмотрим, — предложил Болтон, — а потом поговорим об этом.
Они подошли к сейфу, и пока детектив Болтон, придерживая картину рукой, медленно считывал цифры, инспектор Конрой манипулировал комбинационной ручкой. Вскоре замок щёлкнул, задвижки лязгнули, и дверца сейфа распахнулась. Инспектор Конрой и Болтон с интересом заглянули в нишу. Они обнаружили, что сейф был битком набит маленькими бутылочками и жестяными банками, каждая из которых вмещала от одной до трёх унций, а в банках было от четверти до половины фунта. Некоторые из бутылок были наполнены белым порошком, в другие были плотно закупорены маленькие белые таблетки; открыв крышку одной из банок, они обнаружили, что в ней содержится чёрная клейкая субстанция, которую Конрой сразу узнал.
— Наркотики! — воскликнул он. — Опиум! Болтон, банки полны опиума!
— Это то, чего хотели китайцы! — сказал детектив Болтон.
— А в бутылках, — сказал инспектор Конрой, открывая одну и изучая содержимое, — вероятно, морфий и героин! Болтон, здесь, должно быть, наркоты на сумму от 50 000 до 100 000 долларов! Наркоманам на улицах её можно продать ещё дороже!
— Целое состояние! — сказал детектив Болтон. — Это объясняет появление китайцев.
— Да, — согласился инспектор Конрой. — Я думаю, это объясняет активность китайцев.