Несмотря на горе, Рон с интересом наблюдал за поведением Тима во время поездки в Госфорд – как тот сидел, приклеившись носом к стеклу и, словно завороженный, с восторгом таращился на мелькавшие за окном пейзажи. Мэри в зеркало заднего вида заметила, что Рон смотрит на сына, и улыбнулась старику.
– Ему это никогда не надоедает, мистер Мелвилл. Удивительно, да, что он каждой поездке радуется как в первый раз?
– Ваша правда, мисс Хортон! – кивнул Рон. – Я и не подозревал, что ему так нравится путешествовать. В свое время мы несколько раз пытались катать его в автомобиле, но его рвало. Просто какой-то ужас! Стыда не оберешься! Машина-то ведь не наша была. Если б я знал, что у него это прошло, давно бы купил автомобиль и поездил бы с Тимом. Вот сейчас смотрю на него, и прямо зла на себя не хватает! Почему я даже не попытался?
– Не расстраивайтесь из-за этого, мистер Мелвилл. Тим всегда счастлив, если все идет хорошо. Просто он иначе ощущает свое счастье.
Рон не ответил. Его глаза наполнились слезами, и он отвернулся, глядя в окно.
Устроив их в коттедже, Мэри собралась в обратный путь. Рон был в смятении.
– Уезжаете, мисс Хортон? Я думал, вы с нами останетесь.
– К сожалению, не могу, – покачала она головой. – Завтра я должна быть на работе. У босса всю неделю важные встречи, и ему необходима моя поддержка. Думаю, здесь вы найдете все, что вам нужно. Тим знает, что где лежит. Он поможет вам и по кухне, и по дому. Не стесняйтесь, располагайтесь, делайте все, что захотите и когда захотите. В доме полно продуктов, так что голодать не придется. Если пожелаете съездить в Госфорд, телефон местной службы такси найдете в блокноте с телефонными номерами. Счет непременно запишите на меня, я настаиваю.
Рон тепло пожал ей руку и улыбнулся.
– Зовите меня Рон, мисс Хортон. Тогда я смогу называть вас Мэри. Глупо как-то обращаться друг к другу «мистер» и «мисс».
Рассмеявшись, она ласково тронула его за плечо.
– Совершенно согласна с вами, Рон. Отныне мы друг для друга Рон и Мэри.
– Когда мы вас увидим, Мэри? – спросил Рон.
– В пятницу вечером. Но ужинайте, не дожидаясь меня. Возможно, мне придется задержаться и поужинать с моим боссом.
Рон с удивлением наблюдал, как сын втиснулся между ним и Мэри, словно ощетинившийся пес, обиженный тем, что про него забыли. Поняв намек, мистер Мелвилл взял газету и устроился в кресле, а Тим пошел провожать Мэри.
– Мэри, я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал Тим со странным выражением лица, которого мисс Хортон никогда прежде не видела и распознать не могла.
– Мне надо ехать, Тим, правда, – улыбнулась она, похлопав его по руке. – И это значит, что ты остаешься здесь за старшего и должен присматривать за папой. Я рассчитываю на тебя. Ведь он не знает дом и округу так, как ты. Будь к нему добр, хорошо?
Тим кивнул, неосознанно сжимая кулаки.
– Я буду заботиться о нем, Мэри, обещаю. Я буду заботиться о нем.
Он стоял и смотрел вслед ее автомобилю, пока тот не исчез за деревьями, затем повернулся и ушел в дом.
Глава 20
Как и ожидалось, неделя у Мэри выдалась тяжелой. Заседания совета директоров компании «Констебль Стил энд Майнинг» проводились несколько раз в год, но на этой неделе состоялось самое важное. В нем участвовали трое представителей американской головной компании, специально прибывших из Нью-Йорка. Мэри пришлось заниматься обычными организационными вопросами: качество гостиниц, доставка продуктов питания, необходимость развлекать жен, составление графиков мероприятий и тому подобное. В пятницу вечером, сидя в офисе на последнем этаже башни компании, Мэри и Арчи Джонсон выдохнули с облегчением.
– Господи боже на велике, как же я рад, Мэри, что все это закончилось! – воскликнул Арчи, отодвинув от себя пустую тарелку. – Молодец, что заказала нам ужин из китайского ресторана.
– Я подумала, что ты оценишь. – Она с наслаждением пошевелила пальцами ног. – По-моему, мои ноги раздуло до четырнадцатого размера, мне весь день до смерти хотелось разуться. Я жуть как боялась, что миссис Хайрам Шварц не найдет свой паспорт и не сможет улететь, и с ужасом представляла, что мне придется терпеть ее все выходные.
Арчи усмехнулся. Туфли его безупречной секретарши валялись на полу, а сама она почти с головой утонула в огромном кресле, положив ноги на банкетку.
– Знаешь, Мэри, тебе давно следовало усыновить умственно отсталого ребенка. Клянусь священными синезадыми мухами, ты здорово изменилась! Я никогда не мог без тебя управляться, но, должен сказать, теперь работать с тобой гораздо приятнее. Вот уж не думал дожить до такого времени, когда буду вынужден признать, что мне нравится твое общество. Хоть ты и противная старая язва, но это так и есть, правда! Надо же, столько лет таилась, скрывала свои лучшие качества! Вот это, дорогая моя, обидно, даже очень.
– Возможно, – вздохнула Мэри, едва заметно улыбнувшись. – Но знаешь, Арчи, всему свое время. Если б я повстречалась с Тимом много лет назад, он не вызвал бы у меня интереса. Порой полжизни уходит на то, чтобы обнаружить в себе человеческие чувства.
Арчи закурил сигару и с видимым удовольствием стал ею попыхивать.
– Мы были так заняты, я и не спросил, что же случилось в прошлую пятницу. У него мать умерла?
– Да. Это было ужасно, – содрогнулась Мэри. – В прошлое воскресенье я отвезла Тима и его отца погостить в свой загородный коттедж. Сегодня поеду к ним. Надеюсь, у них там все нормально. Впрочем, если б возникли какие-то проблемы, думаю, они бы как-то сообщили. Мне кажется, Тим еще не осознал, что произошло. Конечно, он знает, что его мама умерла, понимает, что это такое, но пока еще не начал по ней тосковать. Рон говорит, что Тим быстро оправится. Хотелось бы верить. Рона мне очень жалко. В пятницу, когда я приехала за Тимом, его дочь устроила ужасную сцену.
– Вот как?
– Да. – Мэри направилась к бару. – Налить тебе бренди или, может, еще чего?
– Бренди? После китайской еды? Нет уж, спасибо. Лучше чаю, пожалуй. – Арчи наблюдал, как она прошла к маленькой плите за барной стойкой и склонилась над чайником. – А что за сцена-то?
– Даже говорить неловко. Безобразная была сцена, и хватит об этом. Она… нет, не хочу! – Чашки в ее руках зазвенели.
– Так что она? Давай, Мэри, выкладывай!
Мисс Хортон повернулась к боссу. В ее глазах читались вызов и оскорбленная гордость.
– Она намекнула, что Тим – мой любовник.
– Что еще за колбаска из дерьма! – расхохотался Арчи, запрокинув голову. – Вот уж совсем не в кассу, абсолютно! Жаль, что не мне она это заявила. Я бы ей ответил! – Он неуклюже поднялся и подошел к барной стойке. – Не переживай, Мэри. Было бы из-за кого расстраиваться. Надо ж, какая девка паршивая!
– Да нет, сама по себе она не паршивая. За паршивца замуж вышла. И тот вовсю старается превратить ее в паршивку. Думаю, она просто повторила то, что он нашептал ей в ухо. Она очень любит Тима и всячески пытается его защитить.
Мэри опустила голову, слова из-за барной стойки звучали приглушенно:
– Понимаешь, они думали, что я гораздо старше, чем есть на самом деле. И когда я явилась к ним за Тимом, они были просто потрясены.
– С чего вдруг у них сложилось такое впечатление?
– Тим сказал им, что я седая. Из-за того, что у меня седые волосы, Тим решил, что я старая, очень старая. Он им так и сказал: что я очень старая.
– А ты разве не встречалась с ними до того, как его мать умерла? Как так получилось, что ты не вывела их из заблуждения?
Мэри покраснела, на ее лице отразилась мучительная боль.
– Если честно, сама не знаю, почему я раньше не представилась родителям Тима. Если я и боялась, что они запретят нам общаться, узнав, сколько мне на самом деле лет, клянусь, мой страх был неосознанным. Я знала, что со мной Тим в полной безопасности. Он рассказывал мне про родных, я с удовольствием его слушала. Думаю, в каком-то смысле я откладывала знакомство с ними, опасаясь, что они окажутся совсем не такими, какими рисовал их Тим.
Арчи перегнулся через стойку и похлопал Мэри по плечу.
– Ладно, не кори себя. Итак, ты говорила, что сестра Тима очень его любит.
– Да. И Тим ее очень любил, пока она не вышла замуж. После он стал отдаляться от нее. Видимо, решил, что она его бросила, хоть я и пыталась ему втолковать, что это не так. Из рассказов Тима я поняла, что его сестра – здравомыслящая, рассудительная, добрая девушка. И очень умная. Странно, да?
– Не знаю. Ладно, а что же ты?
Мэри снова опустила голову.
– Я была просто раздавлена. Расплакалась, кажется. Можешь представить меня в слезах? – Она подняла на него глаза и вздохнула, силясь улыбнуться. – В страшном сне не приснится, правда? Хотя в последнее время, Арчи, у меня нередко глаза на мокром месте. Реву и реву.
– Представить трудно, но я тебе верю. Поплакать всем иногда надо. Я и сам, бывает, плачу, – великодушно признался он.
Она с облегчением рассмеялась.
– Ты, Арчи, такая задница, выражаясь твоим же языком.
Он наблюдал, как она наливает чай, и в его глазах сквозила жалость. Должно быть, это был чудовищный удар по гордости Мэри, думал он. Ее столь редкую трепетную привязанность низвели до уровня вульгарного примитивизма. За долгие годы у Мэри сформировалось мировоззрение монашки, и стоит ли этому удивляться? Многие годы она вела странную, уединенную, замкнутую жизнь! «Мы такие, какие есть, – рассудил Арчи, – и можем быть только такими, какими создали нас обстоятельства».
– Спасибо, дорогая, – поблагодарил Арчи, принимая от нее чашку с чаем, и, сев в кресло, посмотрел в окно: – Мэри, если можно, я хотел бы как-нибудь познакомиться с Тимом.
Ответом ему было долгое молчание.
– Как-нибудь познакомишься, – наконец произнесла она тихо, и по ее тону он понял, что это произойдет не скоро.
Глава 21
После полуночи Мэри припарковала «бентли» возле коттеджа. В гостиной все еще горел свет. Тим подбежал к машине и открыл дверцу. Увидев Мэри, он задрожал от радости и сжал ее в своих объятиях. Впервые при встрече с ней Тим дал волю чувствам, и это красноречиво свидетельствовало о том, как сильно он страдал всю неделю, горюя о матери.