Солнце опускалось к горизонту, и будь Мэри из тех людей, которых трогает красота, у нее захватило бы дух от открывшегося зрелища. Между ее террасой и Голубыми горами, вздымавшимися на удалении двадцати миль, ничто не мешало ее взору, и даже холмы Райда не портили панораму, а скорее подчеркивали ее очарование. Днем воздух раскалился до сорока градусов, к вечеру прохладнее не стало, и на небе не было ни облака – прекрасный финал угасающего дня. Цвет заходящего солнца, насыщенно-желтый, пронизанный бронзой, был восхитителен, он придавал зелени еще более густой оттенок, все остальное покрывая янтарным блеском. Прикрывая ладонью глаза от солнца, Мэри скользила взглядом по двору миссис Паркер.
Парень, которого она видела утром, поднимая мучнистое облако, сметал цементную пыль к груде строительного мусора. Нагнув золотистую голову, он весьма сосредоточенно выполнял простую работу, словно ему нравилось делать все, даже это, с полной самоотдачей. Он по-прежнему был полуобнажен и все так же красив – может, в лучах заката даже еще красивее, чем утром, в ярком свете дня, от которого резало глаза. Мэри, забыв про коктейль, наблюдала за ним, не осознавая, что ею овладело чувство, совершенно чуждое ее натуре. Не испытывая ни стыда, ни замешательства, она просто смотрела на него.
Закончив мести, парень поднял голову и, заметив Мэри, радостно махнул ей рукой, а затем скрылся из виду. Она вздрогнула, но в ту же секунду, не отдавая себе отчета, поспешила к камфорным лаврам, высившимся между участками, и скользнула в дыру в штакетнике.
Парень, очевидно, выполнил все, что ему было поручено, потому как в руке держал сумку, из которой доставал обычную одежду.
– Привет, – поздоровался он, улыбаясь без тени смущения, словно не догадывался о том, как красив и какое впечатление его красота неизменно производит на окружающих.
– Привет, – без улыбки ответила Мэри.
Внезапно ее рука стала мокрой. Она опустила глаза и увидела, что опрокинула бокал.
– У вас пролилось, – заметил парень.
– Ой, и правда. Вот растяпа, да? – отважилась прокомментировать она, силясь придать лицу шутливое выражение.
На это он не нашелся что сказать, но по-прежнему, улыбаясь, смотрел на нее с дружелюбным интересом.
– Хотите немного подзаработать? – наконец спросила Мэри, пытливо глядя на него.
– У? – В лице парня появилась озадаченность.
Она покраснела, в ее темных глазах засквозила ирония.
– У меня газон зарос травой, а человек, которого я наняла ее стричь, уже месяц носу не кажет. Вряд ли я снова его увижу. А я очень горжусь своим садом и не люблю, когда он неухожен, но теперь трудно найти человека, который согласился бы стричь траву. Вот я и подумала: раз вы в пятницу работаете сверхурочно, возможно, вам нужны деньги. Не смогли бы вы прийти сюда завтра и привести в порядок мой газон? У меня есть газонокосилка, так что это скорее вопрос времени, а не физических усилий.
– У? – повторил он, все еще улыбаясь, но уже не так широко.
Мэри в нетерпении передернула плечами.
– Господи боже мой! Нет желания работать, так прямо и скажите. Я просто хочу знать, согласны вы завтра прийти сюда и подстричь траву или нет. Я заплачу больше того, что вам платит мистер Маркем.
Парень подошел к дыре в штакетнике и с любопытством заглянул к ней во двор, потом кивнул.
– Да, зарос газон. Я мог бы его подстричь для вас.
Мэри вернулась на свой участок и повернулась к нему лицом.
– Спасибо. Я вам очень признательна. Поверьте, вы не пожалеете. Завтра утром подходите к задней двери, и я объясню, что делать.
– Хорошо, миссис, – со всей серьезностью ответил парень.
– Вы не хотите узнать, как меня зовут? – спросила Мэри.
– Хочу, наверное, – улыбнулся он.
Насмешливое выражение, не сходившее с его лица, задело ее за живое.
– Я мисс Хортон! – резким тоном представилась она, снова покраснев. – А вас как зовут, юноша?
– Тим Мелвилл.
– Что ж, мистер Мелвилл, жду вас завтра утром. Спасибо. Всего доброго.
– До свидания, – попрощался он улыбаясь.
Поднявшись на террасу, Мэри бросила взгляд на двор миссис Паркер. Парня уже и след простыл. Хереса тоже не было. Его остатки вылились, когда она, стремясь поскорее спрятаться от взгляда его невинных синих глаз, в рассеянности опрокинула бокал.
Глава 5
Паб при отеле «Взморье» среди жителей Рэндвика слыл популярнейшим питейным заведением. Сюда стекался народ со всех районов большого пригорода – из самого Рэндвика, а также из Куджи, Кловелли и даже Марубры. Здесь подавали восхитительно холодное и вкусное пиво и было где разгуляться. Чем бы ни была вызвана популярность паба, со дня своего открытия он не знал отбоя от посетителей, и всегда в его стенах царили шум и гвалт. Здание в несколько этажей с кипенно-белыми стенами и рядом арок по фасаду, как в Альгамбре, напоминало огромную гасиенду. Отель стоял на высоте двухсот футов над уровнем океана, до которого было меньше полумили, и с него открывался великолепный вид на берег Куджи – один из небольших пляжей в восточных предместьях Сиднея. Большинство посетителей паба пили пиво на длинной красной веранде, которую после трех часов дня накрывала густая тень. Жаркими вечерами это был идеальный уголок для отдыха, потому как солнце опускалось за холм позади отеля, а со стороны сверкающей синевы Тихого океана дул освежающий бриз.
Рон Мелвилл, стоя на веранде с двумя закадычными приятелями, постоянно поглядывал то на часы, то на берег внизу. Тим опаздывал. Уже почти восемь, а он должен был подъехать не позже половины седьмого. Рон не беспокоился – им скорее владело раздражение, ибо за долгие годы он усвоил, что тревожиться за Тима – это верный способ заработать преждевременный инфаркт.
Короткие сиднейские сумерки быстро сгущались. Высокие араукарии, что стояли вдоль набережной, из темно-зеленых превращались в черные. Начинался прилив, волны прибоя с громким ревом набегали далеко в глубь пологого берега и оставляли после себя пелену пены на белом песке; тени удлинялись. Автобусы следовали по склону холма, вдоль прибрежного парка и останавливались на углу далеко внизу. Рон увидел, как там с визгом остановился очередной автобус, и заскользил взглядом по выходившим из него пассажирам, высматривая пшеничную макушку Тима, которую не спутаешь ни с какой другой. Заметив ее, он тотчас же отвернулся.
– Тим приехал. Пожалуй, пойду возьму ему пива. Еще по кружке? – спросил он как бы невзначай.
К тому времени, когда он вернулся на веранду, уже зажглись уличные фонари. Тим стоял рядом с его дружками и улыбался им во весь рот.
– Привет, пап, – с улыбкой сказал он.
– Привет, привет. Где тебя носило? – угрюмо осведомился Рон.
– Одну работу пришлось доделывать. Гарри не захотел возвращаться туда в понедельник.
– Что ж, деньги за сверхурочку не помешают.
– Мне еще одну работу предложили, – важно доложил Тим, взяв у отца кружку и одним глотком осушив ее. – Ой как здорово! Пап, можно еще?
– Подожди минутку. Что за работа?
– А, ты про это! Леди из соседнего дома хочет, чтобы завтра я подстриг у нее траву.
– Из какого соседнего дома?
– Ну, рядом с тем, где мы сегодня были.
– Тим, – фыркнул Керли Кэмпбелл, – а ты не спросил, где ей постричь траву: внутри или снаружи?
– Заткнись, Керли! Совсем, что ли, придурок? – раздраженно рявкнул Рон. – Знаешь ведь, что Тим таких шуток не понимает!
– Трава у нее высокая выросла, нужно подстричь, – объяснил Тим.
– Ты сказал, что поможешь, да, Тим? – уточнил Рон.
– Да, завтра утром. Она обещала заплатить, и я подумал, что ты не станешь возражать.
Рон цинично смотрел на изысканно красивые черты сына. Если та леди, о которой идет речь, имеет виды на Тима, через пять минут общения с ним она про это забудет. Обычно, как только выяснялось, что Тим недоумок, женщины быстро теряли к нему интерес, но если это их не отталкивало, то очень скоро убеждались, что пытаться соблазнить Тима – пустая затея, поскольку он не представлял, зачем нужны женщины и что с ними делать. Рон научил сына ретироваться в ту же минуту, как женщина начинала проявлять признаки чрезмерного волнения или принималась флиртовать с ним. Тим от природы был пуглив, и ему можно было внушить страх к чему угодно.
– Пап, можно еще пива? – снова попросил Тим.
– Можно, сынок. Иди и скажи Флорри, чтоб налила тебе кружку. Ты это заслужил.
Керли Кэмпбелл и Дейв О’Брайен провожали Тима взглядами, пока его высокая стройная фигура не скрылась из виду.
– Черт возьми, Рон, мы с тобой знакомы двадцать лет, – произнес Керли, – а я так и не соображу, от кого Тиму досталась такая внешность.
– Не ты один – я тоже, – усмехнулся Рон. – Наверное, от какого-то предка, о котором мы и слыхом не слыхивали.
Около девяти отец и сын Мелвиллы покинули паб и быстрым шагом пошли мимо стадиона «Куджи» и стоявших в ряд ярко освещенных магазинчиков, увеселительных заведений и винных баров в дальнем конце парка. Рон вел сына коротким путем, чтобы праздношатающиеся проститутки, пожиравшие Тима алчными взглядами, не вздумали пристать к нему.
Дом Мелвиллов находился на Серф-стрит, но не в элитарном районе на вершине холма, где жил жокей Нобби Кларк, а в долине внизу. Они с легкостью преодолели склон, даже не сбив дыхание, поскольку оба работали строителями и находились в отличной физической форме, и свернули к самому обычному кирпичному дому на две семьи.
Женская половина Мелвиллов давно поужинала, но едва Рон и Тим вошли в дом через заднюю дверь, из гостиной на кухню вышла их встречать Эсме Мелвилл.
– Ваш ужин давно остыл, – заявила она без особого негодования.
– Ой, да ради бога, Эс. Ты всегда так говоришь, – улыбнулся Рон, усаживаясь за стол. – Что на ужин?
– Можно подумать, тебе не все равно, когда ты накачан пивом, – ответила Эсме. – Сегодня пятница, балбес. А что ты всегда ешь по пятницам, а? Я купила у Даго рыбу с жареным картофелем – как обычно.