— Когда он теперь будет? — выдохнул Баллавера, поднимаясь из-за стола, — не подавитесь, — пожелал на прощание и направился прочь.
— Бал, — окликнула одна из сестёр — придуркам твоим привет от нас.
— Ты правильно сделал, — сказал Скарт, стоило отскочившей при приближении Баллаверы двери встать на место.
Дальнейшие вопросы Тима проигнорировали. Больше за столом никто не проронил ни слова. Закончив с пищей, все за исключением ушедшего к командиру Скарта направились к койкам. Недолго думая, Тим отправился к своей.
Из сна выдернул удар в живот. Снился Вирон, близкие образы мгновенно стёрлись, едва подскочивший Тим сообразил, что происходит. И хоть в крови бурлил адреналин, дыхание сбилось, а сердце ухало молотом, он быстро взял себя в руки.
— Твоя, — ткнул сержант пальцем в винтовку.
Присел на соседнюю койку. Тим не отрывал взгляда от холодящего ладони оружия.
— По душе игрушка?
— Да, — кивнул Тим.
— Хорошо, но важно другое: ты получил оружие. Вопрос прост и понятен: что ты собираешься с ним делать?
— В своих стрелять не буду, — понимая, к чему он клонит, ответил Тим.
— А мы свои? — не мигая, глядя ему в глаза, спросил сержант.
По его взгляду Тим почему-то сразу понял, что Скарту глубоко чихать на высказанные Тимом претензии к нему, а заодно и к сёстрам. Сержант затронул эту тему отнюдь не для налаживания личных отношений, на них Скарту тоже было плевать, и Тим это видел.
— Теперь вы свои, — ответил он, так же не мигая, глядя в глаза сержанту.
— Правильный ответ. Ты, я смотрю, парень не глупый. В состоянии сравнить, где был и где оказался.
— В состоянии.
— Хорошо, но предупреждаю: бежать здесь некуда; попытаешься навредить, тем более с помощью этого, — кивнул он на покоящуюся в руках Тима винтовку, — казним. Помни это. Плохо, что времени делать из тебя бойца почти нет, но ведь так интереснее, — подмигнул он и, как показалось, недобро усмехнулся, — сейчас спать, — поднявшись, сержант дал понять, что разговор окончен, — заряжать оружие запрещаю. Завтра приступим, несколько дней на твою подготовку у нас, думаю, есть.
«То, что отключил глушилку, — слушая доносящееся отовсюду сопение, думал Тим, — случайность, и я об этом сказал. Что я охотник — для них неважно, здесь все охотники, других нет. Может, и правда не хватает людей, — перебирал Тим причины своей популярности, — ведь лейтенант так и сказал: есть потери. Но чтоб вот так, — терзали сомнения, — быть невольником, грязью и сразу в экипаж, да ещё крейсера, — все ещё судил Тим о таинственной жизни экипажей по слышанным рассказам, — это очень удивительно»
Его не грызла злость к этим людям, Тим не думал мстить и по-юному легко простил им свои страдания. Он разглядел возможность, которая, как был уверен, облегчит первую из поставленных перед собой задач. Настораживала лёгкость, с которой встал в ряд с теми, о ком внизу ходят легенды.
— Малой, — прервал поток мыслей женский голос, — под тобой кровать не стонет? Иди-ка помоги, — потребовала Салима, — объедки в мусор, посуду в лотки, лотки в телегу.
Поход к пищеблоку напомнил Тиму прогулки к утилизатору. Телега, пустые палубы, чувство, что кругом все вымерли. Сбросив лотки и оставив тележку возле раздатчика, засобирался назад, но Салима придержала за рукав.
— Зачем? — неожиданно спросила она.
— Что зачем? — не понял Тим.
— В гурт залез зачем?
С тоской понял, что ошибся.
— Думаешь, ты кому-то здесь нужен? — продолжила Салима.
— Зачем тогда звали?
— Приз твой поделить, недоумок. И Бар вокруг тебя плясал, думаешь, от желания заполучить в свои ряды героя?
То был холодный душ. Всё сразу встало на свои места. Взгляды на просторах бывшего содружества никак не вязались с привитыми на Вироне понятиями. Даже при всём, сквозь что Тим прошёл за последние годы, мысль о подобном коварстве даже не мелькнула. Перед глазами возникла ухмылка сержанта, сообщившая, что учиться придётся в бою.
«Зачем учить? — задал сам себе вопрос, — в пекло, и дело с концом»
Всё это промчалось в голове, в груди защемило.
— Что это за приз? — решил прояснить до конца.
— Из казны крейсера. Такую сумму назначили первый раз за всё время, что я здесь обитаю. Дело было совсем плохо, вот капитан и расщедрился.
— Сколько там?
— Пять тысяч имперских монет.
— Это много?
— Тебя самого за сколько купили?
— За восемь.
— Вот и подумай. Ты, кретин, серьёзную сумму по рукам пустил. Думаешь, тебе здесь доверять будут?
— Теперь, думаю, нет.
— Понимаешь, почему?
— Понимаю, — сказал Тим севшим голосом, — я ещё могу принять предложение сержанта Баллаверы?
— Оружие получил?
На утвердительный ответ она лишь развела руками.
— Что мне теперь делать?
— Всё тупое, что можно было сделать, ты уже сделал. От дележа твоих денег никто не откажется. Скарт не за тем рискует, всучая тебе оружие, чтобы остаться ни с чем.
— Потом убьёте?
— Нет, — заверила девушка, — приняли, значит приняли. Но конкретно в твоём случае, чтобы стать здесь своим, придётся очень постараться.
Глава 5
Глава 5
Следующие дни разительно отличались от всего, что было на памяти. Ранним утром сержант разбудил Тима. Проснулся не от крика и не от удара ноги в стойку кровати, а от лёгкого шлепка по голени. Приказав одеться и взять оружие, поманил за собой. Скрипнули, закрываясь, двери лифта, нижний технический уровень встретил приглушённым светом пустынного тамбура.
— Сюда, — подтолкнул Скарт к одному из полутёмных проходов.
Уверенно шагая в лабиринте технических и вспомогательных палуб, Скарт привёл Тима в бытовой отсек. Миновав гудящие автоматы прачечной, остановились возле похожего на большой шкаф агрегата. Сержант вытянул руку, на уровне груди вспыхнула голографическая консоль.
— Раздевайся, — приказал он Тиму, касаясь пальцем символов, — туда, — указал на отъехавшую в сторону торцовую стену шкафа.
Едва вошёл, стена вернулась на место. Бока похожей на уменьшенный лифт кабинки на мгновение вспыхнули белым, после чего стенка вновь откатилась в сторону.
— Вываливайся, — приказал сержант, — тряпьё туда, — указал он на снятую Тимом одежду и вытянул руку в сторону прачечной, — в приёмник.
Спустя минуты автопортной заурчал и выплюнул комплект серой повседневной формы пехотинца.
— В размер? — дождавшись, когда Тим, надев штаны и куртку, влез в высокие ботинки, спросил Скарт.
— Да, удобно, — ответил Тим, в замешательстве глядя на ботинки в поиске привычных застёжек.
Скарт, присев на корточки, прижал палец к вшитому в язык ботинка датчику. С лёгким шипеньем обувь плотно охватила ногу. Манипуляции со вторым ботинком проделал сам.
— Шагай за мной.
Сделав шаг, на следующем едва не воткнулся носом в металлический пол. Оказалось, что Скарт в качестве урока активировал магнитную подошву на левом ботинке. Теперь Тим намертво вбил в память, на какой стороне языка находится тот или иной датчик. Всю дорогу до класса, так сержант назвал место, куда направились дальше, Тим учил приветственные слова.
— Запомнил? — стоя перед дверью, спросил Скарт.
— Да.
— Правило первое, — изрёк сержант, — теперь ты не грязь в услужении Марина. На тебе форма пехотинца Сайдона, в твоих руках боевое оружие. Ты — солдат, и ответы старшим по званию вроде «да» и «нет» закончились, теперь только «никак нет» и «так точно». На первый раз прощаю, в дальнейшем каждое нарушение дисциплины будет караться. Лёгкое — вычетом из жалования с кратным увеличением от раза к разу, тяжкое — физическим наказанием, особо тяжкое — смертью. Понял меня?
— Понял.
— Минус пять монет.
— Но сержант, — попытался возразить, но Скарт перебил.
— Ещё минус десять.
Сержант ждал дальнейших возражений, но Тим прикусил язык.
— Того минус пятнадцать. Смысл понятен?
— Так точно.
— Умница, дочка. Теперь повтори приветствие и вперёд к знаниям. Отпустят, вернёшься в расположение гурта. Дорогу, думаю, найдёшь.
— Так точно сержант, найду.
Усмехнувшись, Скарт провёл ладонью над датчиком, и высокая двустворчатая дверь, перед которой они остановились, разошлась в стороны.
Майор-инструктор Бильд в точности соответствовал данному сержантом описанию. Долговязый, с белёсыми, невидимыми на худощавом, вытянутом лице бровями и ресницами, огромным носом и мощным подбородком. Его внешность походила на неправильно сложенные пазлы, где граничащая с дистрофией худоба контрастировала с пудовыми кулаками, что словно гири висели на длинных, непропорциональных телу руках. Высоченный, под потолок, сутулый, с размером ноги едва ли не в рост Тима, огромными, словно вёсла, ладонями и торчащим острым носом, выглядел майор-инструктор весьма комично. Возможно, встреть Тим такого при других обстоятельствах то, наверное, не удержался бы от усмешки. Здесь же сержант строго-настрого предупредил. Не дай бог не то, что усмехнуться, улыбнуться при первой с майором встрече. Сбитые костяшки пальцев доходчиво говорили, что нрава майор крутого. На лице Тима не дрогнул ни один мускул, вытянувшись перед майором, глядя чуть выше его бровей, он набрал воздуха в лёгкие.
— Господин майор-инструктор. Рядовой второго пехотного отделения первого взвода третьего гурта Тим Вирон для прохождения курса первоначальной подготовки пехотинца доблестного флота Сайдона прибыл.
Смерив его взглядом, причём Тим заметил, что один глаз у майора жёлтый, а второй голубой, офицер растянул тонкие губы в подобие усмешки.
— Странная фамилия, рядовой.
— Никак нет, господин майор-инструктор, — не отводя, как учил сержант, взгляда от середины лба офицера, выпалил Тим, — Вирон — не фамилия, у меня её нет, сержант Скарт приказал представиться именно так.
— Нет фамилии, — приподнялись его бесцветные брови, — из какой же дыры ты взялся?