За проведённое в гурте время Тим чётко усвоил: самым страшным на крейсере проступком является неподчинение приказу. За это жестоко карали. Лежа за переносным щитом, Тим понимал: если что — то пойдёт не так, с позиции не уйти. Мысль о сдаче в плен убил в зачатке. Он слишком хорошо знал, что ждёт в таком случае.
Текли минуты. Врождённое упрямство постепенно брало верх над страхом, настойчиво шепча, что духом падать не стоит. Такое уже бывало. На болотах Сармана, когда терпеть уже не было сил, а смерть казалась избавлением, внутри из раза в раз поднималось что-то по-злому упрямое. Вот и сейчас, вспомнив мать и отца, родные лица поселенцев, Тим вновь наливался злостью и готовностью пройти сквозь всё ради них и ради мести.
Лежа за щитом и шёпотом роняя проклятия, он не мог видеть, как в усеянной звёздами пустоши проскользила бесшумная тень. Полыхнув манёвровыми, Сурийский крейсер сбросил скорость в шести миллионах километров от останков разбитого каравана. В корме образовался крохотный квадратик света, внутрисистемный катер вышел из шлюза. Довернув нос и резко набрав скорость, широкое, приплюснутое в корме судёнышко устремилось к месту недавней схватки.
— Малой, сюда, — услышал голос сержанта, — идёшь с нами, — приказал он, едва Тим поднялся на ноги.
Четверо осталось на позициях, остальные двинулись за сержантом. Тим почти бежал, стремясь не отстать от размашисто шагавших Скарта, сестёр, Салимы и согнувшегося под тяжестью громоздкой установки темноволосого здоровяка Горана. Выйдя на орудийную палубу, миновав кабины стрелков-операторов, остановились.
— Ждём, — приказал сержант.
Взгляд его потупился, вниманием завладел эфир. Средства связи были у каждого, Тим тоже вставил в ухо гарнитуру, но слышать мостик, увы, не мог.
— Принял, — ответил он вскоре.
— Сколько их? — спросила Салима.
— Четверо идут на мостик, четверо — в нашу сторону.
— Восемь? — возмутился Горан, — дети шлюхи совсем страх потеряли.
— Радуйся, — одёрнул сержант, — как только эскадра появилась в поле зрения, наши вспомогательные корыта разогнались и прыгнули. Расстояние большое, классифицировать их Сурийцы не могли. Они, судя по перехваченным сообщениям, считают, что, определив их численность, мы бросили добычу и ушли. Надеюсь, задумка сработала и наш не подающий внешних признаков жизни крейсер Сурийцы сочли брошенным. Благо повреждения видны, и к нам пока направили всего лишь катер.
— И что дальше?
— Думаешь, меня посвятили в планы?
— Разве нет?
— Нет, но лейтенант обмолвился о засаде и десятке фавэл, сброшенных неподалёку.
— Фавы, — воскликнул Дэни, — они у нас ещё есть?
Дэни, молодой и тихий, из техников, он появился в гурте вместе с Тимом и всё больше молчал, но в плане знаний о старой технике ему в отделении не было равных.
— Похоже на то, — ответил сержант, — думаю, мы ждем, когда часть эскадры подойдёт к каравану. Прийти должны, это их имущество. Есть и приз, — обвёл он взглядом переборки.
— Мы, значит, приманка, — озвучил коллективную мысль Горан, — показав зубы, мы должны затянуть под фавэлы как можно больше их кораблей.
— Ты прав.
— Они навалятся скопом, — вставила Салима, — нам успеют оказать помощь?
— Надеюсь, — ответил сержант, — слушаю, — встрепенулся он, отвечая на вызов.
Получив указания, недобро ухмыльнулся.
— Идут к машинному, перехватим за генераторным залом.
Следующие минуты шесть пехотинцев, укутанных в лёгкие, первого уровня защиты костюмы, гулко топая по полутёмным пустынным палубам, бежали за своим командиром. Пройдя сквозь заставленный гудящими, перемигивающимися индикацией генераторов зал, вышли на площадку, где сошлись несколько технических коридоров и шахт грузовых подъёмников.
— Малой, остаёшься здесь, — приказал сержант Тиму, — твоя задача — сидеть и ждать. Если Сурийцы уйдут от нас, то появиться могут только отсюда, — указал он на один из проёмов, — здесь, — вытянул Скарт руку, — твоя позиция. Всё, что пойдёт, будет перед тобой как в тире. Полезут — бей, нет — сидишь, ждёшь нас.
Проводив взглядом скрывшуюся в генераторном зале пятёрку, Тим залёг за углом. Слушая удары собственного сердца, целил в указанный сержантом проём. Вопрос, сможет ли стрелять в людей, уже не стоял. Зная, что его жалеть не будут, за жизнь решил драться до последнего вздоха.
Ворота генераторного зала вновь открылись минут через двадцать.
— Ко мне, — прошипело в наушнике.
Три полуразорванных трупа увидел, едва подошёл к крайней генераторной установке. В костюмах того же класса, что у них, женщина и двое мужчин представляли неприятное зрелище. Застигнутые врасплох, они не успели оказать сопротивления и сейчас, запачкав белоснежный пол зала кровью, смотрели мёртвыми глазами сквозь прозрачные забрала.
— За мной, — торопил сержант.
Обогнув один из генераторов, остановились возле Салимы. Стоя на коленях, девушка целилась в проём, ведущий в помещение оператора зала. За соседней установкой увидел одну из сестёр, целившую в том же направлении.
— Один ушёл, — шептал сержант, выглядывая из-за кожуха, — недалеко, — кивнул он в сторону операторской. Тебя ждёт, ползком вдоль переборки и забросишь ему подарок, — вложил он в руку Тиму мигнувшую индикатором ручную гранату.
— Не трусь, малой — прикроем, — добавила одна из сестёр.
Вскоре стоял у проёма. Понимая, что по его вине вот прямо сейчас умрёт человек, Тим замешкался, но всё же заставил себя размахнуться и забросить гранату в операторскую.
Отскочив, укрылся за кожухом и, присев на колени, зажмурился, ожидая взрыва. Вместо грохота услышал смешки. Открыв глаза, увидел всех, с кем сюда пришёл.
— Я же говорил, сделает, — осклабился Горан, — с тебя монета, — кивнул он одной из сестёр.
— Надо было тебя в лифте добить, — буркнула Лила, — одни от тебя, малой, убытки.
— Там никого не было?
— Нет, — усмехнулась Салима, — их было трое.
— За дело, — торопил сержант.
Стоя у кожуха генератора, нервно вздрагивая от возбуждения, Тим молча смотрел, как с мертвецов сняли оружие, боекомплект и вспомогательное снаряжение. Следом сорвали запачканные щитки и шлемы, тщательно выпотрошили карманы, подсумки, сняли перчатки.
— Помогай, чего встал, — прикрикнула одна из сестёр.
Собрав трофеи, отправились обратно.
***
Встряхнувший крейсер удар почувствовали все. Послышался грохот аварийных переборок, блокирующих доступ к теряющим кислород отсекам. Мигнув, погасло и без того тусклое освещение, но спустя секунды затлели редкие аварийные панели.
Спустя какое-то время перед позицией Тима мелькнула тень. Вздрогнув, вцепился в оружие, но тревога оказалась напрасной.
— Спокойно, — услышал голос Горана, а вскоре разглядел лицо подошедшего и присевшего на корточки пехотинца, — скоро начнётся, — ни с того ни с сего сообщил он, — готов?
— Не знаю, — честно ответил Тим, — руки трясутся, а так, вроде да.
— Позиция у тебя не худшая, бей во всё, что идёт с той стороны, — продублировал он слова жестом, — если что — вытащу.
Тим молчал.
— Всё оплачено, — расценив молчание по-своему, осклабился пехотинец, — я на тебе уже три раза заработал, плюс часть твоей капитанской премии, ты, малой, начинаешь мне нравиться. Удачу приносишь, — добавил он, поднимаясь на ноги, — мне.
Выйдя из прохода, он, желая что-то добавить, обернулся, но нарастающий визг и вспышка вымели его из поля зрения. Ослепительный удар по глазам, оглушительный грохот, и Тим на секунду потерял ориентацию. Едва утих звон в ушах и в глазах рассеялись тени, осмотрелся.
Выход из прохода смяло как бумагу. Покорёженный металл переборки на полметра подвинулся к согнутому, но всё же удержавшему ударную волну щиту. Слышал плохо, но сквозь вату пробивались звуки выстрелов и разрывов. В видимой сквозь покорёженный металл части перекрёстка, в тусклом красноватом свете то и дело мелькали несущиеся на встречу друг другу трассы.
Внутри крейсера разгорался бой. Первый в жизни Тима, и оттого растерялся настолько, что из головы вылетело буквально всё. От испуга никак не мог собраться с мыслями и вспомнить, чему учили. Время стало осязаемым и невероятно тягучим. В чувство привела брань сержанта. В ухе давно настойчиво зудело, но только сейчас понял, что слова адресованы ему.
— Малой, Вирон, Хал тебя катал, — изрыгал наушник, — Тим Вирон, — рычал Скарт, — малой, сын старой, немощной шлюхи, на связь.
Фамилию ему придумала одна из сестёр. Не мудрствуя, Лила просто обозвала его именем родной планеты. Именно это слово он выхватил из какофонии звуков и обратил внимание на шум в эфире.
— Здесь.
— Ты что, грязь малоразмерная, языком ворочать разучился? — зло орал Скарт, — какого не отвечаешь?
— В ушах звенит, плохо слышу.
— Я их в следующий раз отрежу и сожру, ты цел?
— Вроде да.
— Вроде или да?
— Цел.
— Отлично. Проход твой сильно разрушен, как обзор?
— Вижу хорошо, — всмотревшись сквозь разрывы в покорёженном металле и отметив, что благодаря деформации площадь обстрела лишь увеличилась.
— Сиди тихо. Когда мы их подпустим, ударишь во фланг, но только по моей команде. До команды ни звука, понял меня?
— Так точно.
Атаке Сурийцев предшествовали две грохнувшие на перекрёстке ракеты. Ищущих цели трасс заметно прибавилось, хлопки разрывов слились в незатихающий скрежет.
Тим посредством внешнего датчика звука уже слышал близкие шаги и выстрелы, уже вцепился до побелевших костяшек в оружие, взял на прицел видимую часть магистрали, но в этот момент на позициях его отделения завизжало, и непрерывный огненный шквал устремился по видимой части прохода.
Расчертившие магистраль потоки скорострельной установки Малена, работу которой Тим видел впервые, сорвали атаку, вынудив уцелевших Сурийцев забиться в ответвления и пеналы магистрали.
Пока Сурийцы готовились к новой атаке, сержант провёл перекличку. Недосчитавшись погибшего в начале боя Горана, приказал остальным оставаться на позициях.