Сказано было зло.
— Рейд возглавлял человек, которого ты ищешь?
— Да, — ожесточённо выплюнул Тим, — он убил отца, а нас распродал как скот.
— Месть?
— Месть.
Настал момент. Дальше Вейт, боясь нарушить контакт, тщательно подбирал каждое слово.
— Понимаю тебя, я знаю, какого быть грязью, — врал он, не моргнув глазом, — помоги мне, и я найду для тебя этого человека. Подожди, — воскликнул Вейт, видя усмешку на губах Тима, — ты не владеешь информацией, а владея, знал бы, что данная наймом клятва — это священный долг. Я клянусь, Тим, что разыщу торговца Росса Вросски и дам тебе полный отчёт о том, как его найти.
— И я должен тебе верить на слово? Я даже не буду говорить, что это в принципе невозможно. Я здесь чужак, понимаешь, чужак, и слушать меня не будут. Но даже если удастся тебя вытащить, то назови причину, по которой я должен тебе верить.
— Есть одна, и она за твоей спиной.
Шорох, удар по ногам, спиной об пол, и только тогда Тим понял, как его провели. Найм между тем времени не терял. Перевернув, ткнул Тима лицом в палубу, заломил руки за спину, подпёр коленом и, схватив Тима одной рукой за лицо другой за затылок, вывернул голову до хруста в шее. Попытался сопротивляться, но найм потянул голову назад. Поняв, что ещё чуть-чуть и шея не выдержит, Тим успокоился.
— Лежи спокойно, — донеслось сверху.
Отпустив голову, найм снял с пояса Тима баллон с транквилизатором.
«Пшик» — отчётливо послышалось в тишине трюма.
Винтовка перекочевала к новому владельцу.
— Что же ты, пёс Сайдона, такой наивный? — шептал Вейт в самое ухо, — считай, ты покойник, — говорил он, — правило первое: никогда, ни при каких обстоятельствах не поворачивайся спиной к противнику, даже к пленному, уяснил?
Тим угрюмо молчал.
— Сейчас я тебя отпущу, ты встанешь, не бежишь, не кричишь, на помощь не зовёшь, уяснил?
— Да.
Тишину трюма разорвал скрипнувший под Вейтом кожух. Усевшись, найм, направив ствол винтовки в сторону люка, указал Тиму, где ему встать.
— Теперь, Тим, внимательно слушай, — продолжил он, — всё, что я говорил, правда. Я действительно готов найти для тебя этого торговца. Молчи, — пресёк он попытку Тима повторить, что ничего не выйдет. — Я не слышал о твоей планете, но могу предположить, что жил ты в настоящей дыре, я прав?
— Отчасти.
— Сколько времени ты провёл в их рядах? — обвёл он взглядом переборки трюма.
— Почти два месяца.
— О них и их правилах ты тоже знаешь не особо много, я прав?
— Прав.
— Не буду спрашивать, как сие случилось, но оружие тебе дали. Значит, ввели в состав гурта, я прав?
— В состав ввели, но доверяют вряд ли.
— Это неважно, важно, что на тебя распространяются правила. Так вот, Тим, каждый из вас может выкупить принадлежащего экипажу пленника для личных целей. Вопрос лишь в согласии твоего непосредственного командира, то есть командира отделения. Поверь, это так, — продолжил Вейт, — теперь расскажи, как сам оказался на борту крейсера.
— Меня купили.
— В ряды Сайдонской пехоты так не попадают.
— Нас было семеро, работали в арсенальном распределителе. Был бой, крейсер взяли на абордаж. Я случайно взорвал глушившую связь установку. Говорят, спас корабль. Мне дали статус вольного и предложили вступить в их ряды.
— Вот видишь, — хмыкнул Вейт, — а говоришь, не доверяют. Дали оружие — значит, доверяют или точно знают, что деваться тебе некуда. Ты искал причину, по которой смог бы мне верить? Я знаю, что будет ночью, и лучший для меня выход — это грохнуть тебя, тех двоих, стерегущих карцер, выпустить остальных и сдохнуть в бою. Это лучше, чем визжать под пытками, согласен?
— Согласен, — сглотнув вдруг вставший в горле ком, тихо сказал Тим.
С этими словами найм перехватил винтовку и протянул её Тиму.
— Поверь, Тим, спасая меня, ты обретёшь друга там, где такого понятия в принципе не существует. Помоги мне, и я клянусь, что взамен сделаю всё, что попросишь. Подумай, Тим, хорошо подумай, я в долгу не останусь.
***
— Ты идиот, — в медицинском боксе голос Салимы звучал глухо, — правильно говорят: дуракам несказанно везёт.
— Это мне везёт?
Тим искренне возмутился. Он не заметил, но даже в его позе что-то поменялось. Слова, что ему везёт, особенно с оглядкой на последние годы, воспринял как вызов. Готов был поспорить, но Салима тихо рассмеялась.
— Жаль, себя не видишь, — сказала она, — аж грудь выпятил, красавец!
— Да нет, — смутившись, ответил Тим.
Оказалось, и сам не ожидал от себя такой реакции.
— Я хотел сказать…
— Заткнись и послушай, — перебила Салима, — только любимчик бога мог вытащить пленного найма из изолятора, остаться с ним один на один и при этом выжить. Я молчу о кретинах из караула, надо узнать, кто был на вахте и доложить о бардаке…
— Они не видели его в лицо, не знали, что я вывел найма, — поспешил внести ясность Тим.
— Вот я и говорю — ты счастливый идиот.
— Я к тебе с вопросом пришёл.
В ответ Салима хлопнула ладонью по краю койки.
Повторять не пришлось, усевшись, наткнулся на вопросительный взгляд. Тим не думал о причинах, по которым доверял Салиме. Уже учёный, уже знал, что возможен удар в спину, но вложенная той прошлой жизнью потребность доверять хоть кому-то неизменно брала верх. Из взвода Салима единственная ни разу не сделала ему больно, шла на контакт, не отмахивалась от вопросов. Когда получалось, Тим старался держаться к ней поближе, а она, несомненно это видя, его не гнала. Она была груба и не скупилась на обидные слова, но это было мелочью на фоне так нужного Тиму понимания.
— Эй, — щёлкнула Салима пальцами, — раздупляйся мальчик, доставай свой вопрос.
— Да-да, — встрепенулся Тим, — что ты знаешь о наймах?
— Полмиллиона ублюдков с вывернутыми мозгами. Исключительно Карийцы других в эту секту не принимают. Умелые, натасканные вояки. Если короче, то группа больных на голову выродков, проповедующих странные идеалы. Они единственные, кто воюет одновременно за обе стороны конфликта. Одно слово — наймы, — скривила Салима губы, — берутся за самую безнадёжную работу. Правители всех без исключения союзов с готовностью покупают их услуги.
— А перекупить?
— Исключено. Если найм заключил контракт, то отрабатывает его до последней минуты. У них жёсткие правила, неисполнение которых — тень на всю организацию.
— Выходит, они честные люди?
— Нарушивших правила жестоко истребляют. Возможно, это слухи, но лично я о предательстве наймов не слышала.
— Он говорил, что наймы не трогают пленных, это так?
— Так, — подтвердила Салима, — говорю же — выродки, у них всё не как у нормальных людей.
На этот счёт Тим готов был не согласиться.
— А как насчёт личной клятвы?
— Ты всё-таки хочешь идти к сержанту?
— Зависит от твоего ответа.
— Если найм даёт слово, то его держит.
— Спасибо, Салима, я услышал.
Посидев ещё несколько минут, поболтав о посторонних вещах, Тим засобирался в расположение.
— Малой, — окликнула Салима уже вышедшего из блока Тима, — учти: просьба твоя вряд ли кому-то понравится, особенно Скарту.
— Но ведь я имею право её озвучить?
— Да, — кивнула девушка, — такое право ты имеешь.
***
— Найма? — громче, чем хотелось бы, воскликнул сержант, — зачем тебе эта падаль?
В жилом солдатском блоке сейчас находился почти весь гурт. Тим видел, как многие, отложив свои дела, навострили уши, но большинство сослуживцев обступили стол, за которым Тим обратился к сержанту.
На Вейта в предстоящей сегодня вакханалии у многих имелись свои планы. Коротко, за несколько минут, Тим поведал свою историю, рассказал о Росе Вросски и причинах, по которым он клялся его найти.
Намерение Тима мстить вызвало всеобщее одобрение, лишь сержант задумчиво ел его глазами.
— Не пойму, — сказал он наконец, — а найм здесь при чём?
Пришлось рассказать всё. Как вывел найма из изолятора, о разговоре, о данных клятвах. Какое-то время Скарт смотрел на него как на умалишённого, после чего перевёл взгляд за спину Тима и закрыл глаза.
В ухо прилетело так, что, сбив со скамьи, швырнуло на пол. В голове звенело, но даже сквозь звон отчётливо услышал упавший до мороза голос сержанта.
— Поднимите его.
Рывком поставили на ноги. Ухо горит, в глазах круги и искры, но то, что Скарт, выйдя из-за стола, встал напротив, рассмотрел хорошо.
— Мразь, — замахнувшись, сержант влепил ему по щеке ладонью, но в глазах заискрило, — ты, малолетняя тупая мразь, никому не сказав, вывел найма из камеры, — ронял слова Скарт, — ты, тварь, хоть понимаешь, что ты мог наворочать?
Ещё удар, облизав губы, почувствовал солоноватый вкус.
— Ты хоть знаешь, животное, что наше корыто хоть и потеряло ход, но силовая установка работает в штатном режиме? Ты понимаешь, что окажись там найм, то наши останки в виде атомов уже мчались бы в пространстве, перегоняя друг друга?
— Простите меня, — растерянно бормотал Тим, — я об этом не знал, я просто хочу отомстить за своих.
— Это похвально, но не значит, что нужно угробить весь экипаж.
— Я понял, — заверил Тим, потряхивая звенящей головой, — больше не повторится.
— Принято, садись на место, — сказал сержант.
Он тоже вернулся за стол. Какое-то время молча наблюдал, как Тим утирает тряпкой лицо, затем обвёл взглядом стоявших у стола пехотинцев.
— Что скажете?
— Он равноправный член гурта, — донёсся из-за спины голос Эйшора, и по плечу хлопнула ладонь, — правильно говорю?
— Да, — подтвердил Тим.
— Тогда пусть платит и забирает это дерьмо, — сказал Эйшор, — моё мнение.
— И сколько стоит найм? — обведя всех взглядом, спросила Лила.
— Столько, сколько Тим Вирон заработал за всё время службы, согласен? — обратился он к Тиму.
— Согласен.
— Идёт, — подвёл итог сержант, — найм твой. Я к лейтенанту, он даст замену из сурийских техников, а кого взять — выберешь ты, — указал он на Тима, — лично ткнёшь пальцем, иначе не договоримся.