Зализанный водой кругляк угодил громиле в бровь. От неожиданности Лила выронила копьё, вскинула руку. Всё ещё двигаясь по инерции, дезориентированная ударом, она нарвалась на сокрушительный удар дубины вскочившего на ноги Тима. Гора мышц рухнула на песок, но тут же дико взревев, уперлась в него руками, собираясь подняться на ноги.
Тим не медлил: замах, целил в лысый затылок. Удар прошёл вскользь, песок обагрился кровью. Движения замедлились, но Лила упорно пытается встать. Следующий удар снизу в лицо, но и это не остановило свирепо рычащего громилу. Задрав окровавленное, изуродованное лицо, темнокожий вперил в Тима уцелевший глаз и подтянул под себя ноги.
Понимая, что если Лила встанет, то ему не жить, Тим бросил дубину, выхватив нож. Первым делом ударил в державшую нож руку, пинком отбросив выпавшее оружие, ударил в бедро, затем в предплечье, следом в плечо. Всё смешалось: кровь, хруст разрываемых лезвием мышц, стоны и хриплые приглушённые вскрики. В плечо, в бедро, нож в другую руку, в голень, в пах, словно сторонний наблюдатель, отмечал Тим свои действия.
Утробное рычание здоровяка, взмах похожей на бревно руки. Всплеск в глазах, и Тим отлетел от барахтавшегося в песке громилы. В ушах гул, скрип песка на зубах, солоноватый привкус на языке. Вскочив, Тим приготовился к новой атаке, но так и остался на месте. Исколотые, кровоточащие и на глазах пухнущие конечности здоровяка отказались слушаться.
Сделав ещё пару попыток, Лила обессиленно замерла на песке. Грудь гиганта тяжело вздымалась, руки и ноги то и дело судорожно вздрагивали. Подойдя, Тим поймал её взгляд, по щеке, мешаясь с кровью, катилась слеза, правый глаз вытек, в левом плескались боль и удивление.
То, что предстояло сделать, не нравилось до отвращения, но, понимая, что невольник всё равно обречён, Тим обратился к Лиле.
— Ты меня слышишь?
Окровавленный оскал подтвердил, что слышит.
— То, что под рукой оказалась ты — извини, ничего личного. Ведь реально с тобой ничего не случится. Потерпишь немного и всё, что не сделаешь для старого друга? — отчеканил он её же словами.
Что делать, знал. Теорию по курсу убийства подручными средствами себе подобных майор-инструктор спрашивал особенно строго. Ещё до боёв на крейсере немало времени провёл в пустом учебном модуле, где, мучая голограф, прилежно впитывал как азы военной науки, так и анатомию, а с ней способы быстрого и не очень убийства. В теории всё изучил, практику пройти предстояло сейчас.
Пробив ткань рубашки, лезвие вошло в печень. Прокрутив нож в ране, поднял руку и резким ударом рассёк ткани на животе. Пробираясь к берегу, заприметил муравейник. Разворошив ногой, Тим схватил горсть земли с кишащими в ней насекомыми. В кулаке шевелилось, ладонь зажгло от укусов.
Берег и волны взирали, как подойдя к лежащему человеку, второй склонился, раздвинул разрезы пальцами и засыпал в раны горсть насекомых. Шум волн над безлюдным пляжем разорвал нечеловеческий вопль.
Заглянув в ещё больше округлившийся глаз, Тим набрал воздуха.
— Минут сорок у тебя ещё есть. Я очень рад, больная ты тварь, что первым показал тебе изнанку твоей болезни.
Как сказал, понравилось самому. Добавив, что веселье на этот раз придётся оплатить самостоятельно, Тим отошел, сел на песок и принялся ждать.
Глава 16
Глава 16
— Представляю, с каким видом она платила.
— Видок был ещё тот, — подхватил Тим, — весь обратный путь ни единого слова.
— Да ещё минус восемь лиг, — усмехнулась Салима, — странно, что она тебя прям там не загрызла.
— Чего теперь от неё ждать?
— Да ничего, игра есть игра. Поскрипит зубами и успокоится. Уважать сильней будет. Нас сегодня покормят или как?
Тим следом за ней оглядел обустроенный на первом уровне высотки уютный ресторанчик. Время перевалило за полдень, сияющий чистотой зал с двумя десятками столиков наполнялся посетителями. Между столами сновали девушки официантки. Держа подносы, они тенями скользили вокруг дождавшихся своих блюд посетителей.
— Поели бы на крыше, — сказал он, — и вкусно, и быстро.
— Вкусно здесь, а на крыше, вкусно может быть только после помоев, которыми вас кормил Марин.
— Мне на крыше понравилось.
— Ты ел пищу, приготовленную руками?
— До четырнадцати лет только её.
— А…, ну да. Тогда ты знаешь разницу между домашней едой и концентратами из автоматической кухни.
— Знаю, — подтвердил Тим, — концентраты мне нравятся больше. В раздатчике блюда вкуснее.
— Блюда, — передразнила Салима, — дурак, где ещё увидишь приготовленную руками пищу. Не бурду, что подают в забегаловках забытых богом систем. Там местами, как и вы, на кострах жрать готовят, а пищу, приготовленную для жителя верхнего мира, да ещё поданную живым человеком.
— Невольником, — поправил Тим, видя, что одинаково одетые девушки не смеют оторвать взгляд от пола.
— Да какая разница, главное, живые. Ну наконец-то, — воскликнула она, видя, что одна из девушек несёт их заказ.
Переместив блюда на стол, так и не поднявшая глаз девушка низко поклонилась.
— Ещё пожелания будут?
От звука её голоса Тим вздрогнул. Сердце сорвалось с места, от грохота в груди спёрло дыхание. Пройди она мимо, ни за что бы не узнал. Пристально всматриваясь в лицо разогнувшей спину невольницы, отыскивая всё новые знакомые черты, Тим быстро убеждался, что не ошибся. Когда виделись последний раз, то был прыщавый, нескладный подросток женского пола. Сейчас перед ними стояла стройная девушка, заметно подросшая и удивительно похорошевшая.
— Кира? — почти шёпотом вымолвил Тим.
Пустой поднос хлопнул по полу, её взгляд впервые за день поднялся вверх.
— Тим, — хватая ртом воздух, прошептала она, — Тим.
Он грезил встречей, много раз повторял первые слова, а встретив, потерялся от счастья. Чувство времени улетучилось, Тим молча, глупо улыбаясь, жадно поедал её глазами.
— Тим, — нашлась она первой, — ты…, здесь, ты свободный?
— Да, Кира, я свободный.
— Я не могу разговаривать, — затараторила она, — меня накажут, найди меня, Тим, — шептала она, — сегодня я работаю до закрытия, живу в этом же здании на уровне минус семь. Мы здесь вдвоём с Дарьялом.
— И Дарьял здесь?
— Здесь, мне пора. Моё место семнадцать, второй блок, Дарьял в блоке девять, место сто три. Пожалуйста, найди нас.
Подхватив поднос, Кира поспешила в зал. Покорно глядя в пол, она пересекла его от края до края и только там позволила себе обернуться.
Спустя несколько минут Тим всё ещё молча сидел, уперевшись взглядом в стеклянную стену. Сразу за стеной застывшая в зените звезда буквально залила светом ущелье широкой улицы. Скребущие небо башни, переливаясь в лучах стеклом и металлом, причудливо играли изгибами и гранями.
Картина была по-настоящему красивой, но Тим ничего не видел — он всё никак не мог переварить так нежданно свалившееся счастье. Ни звона посуды, ни гула голосов, ни слов Салимы. Всё внешнее в эти минуты перестало существовать. Чем дольше думал, тем яснее понимал, что встреча с Дарьялом есть подарок судьбы.
— Кто он такой? — Салима хлопнула в ладони перед его носом, — Тим, — повысила она голос, — кто это?
— Что? — встрепенулся Тим.
— Сидишь бубнишь «Дарьял, Дарьял». Кто это?
— Я говорил вслух?
— Говорил.
— Дарьял взрослый, ему почти пятьдесят, он управлял нашим поселением.
— Дикий вождь дикого племени.
— Это вы — дикое племя, — не распознав шутливого тона, огрызнулся Тим, — подскажи лучше, как я могу им помочь?
— Эта грязь…, извини, люди, — поправилась она, — это вещь. Перекупи их, поставь на учёт в качестве полуграждан. Если в течение шести месяцев они оплатят гражданский сбор, то на седьмой, выплатив налог, становятся гражданами с правом приобретения.
— Приобретения?
— Право проживать и иметь собственность в любой из наших систем. Это статус полноправного гражданина Союза Миров Сайдона. Но это стоит денег, ты готов оплатить им статус вольных?
— А продадут их мне? — отмахнулся он от вопроса.
— Продадут, только дурак упустит выгоду. Девчонка, думаю, встанет монет в сорок, пожилой мужик — вряд ли больше десятки.
— Салима, — лучась вдохновением, шептал Тим, — вот прямо сейчас мне что надо сделать?
— Ну, вообще я звала тебя вкусно пожрать. Съешь для начала вот это блюдо, оцени…
— Салима, — взмолился Тим, — не могу я сейчас есть, что делать?
***
Рассекая плоскостями разряженный воздух, пачкая небо инверсионным следом, атмосферный грузовой транспорт резал небо над Сурией — столицей Сурийского Союза. Внизу, под редкими рваными облаками, величественно проплывал занявший целый континент одноимённый планете город.
С высоты Сурий предстал в виде ущелий улиц, замысловатым узором расходящихся от центра к окраинам. Кляксы площадей и парков изрезала паутина водных каналов, что, рассекая город на неравные части, тянулась за горизонт.
Под крылом мелькали застроенные холмы и равнины, зелёные зоны, озёра и деливший бескрайний город горный хребет. Всюду, от горизонта до горизонта, в небо тянулись шпили бесконечно высоких городских башен. Горизонт резко накренился. Заложив вираж, транспорт ушёл от вынырнувшего снизу по курсу орбитального челнока.
Свечой прорываясь вверх, широкое, приплюснутое в корме судно быстро оставило ползущий над городом транспорт далеко внизу. Вырвавшись в космос, челнок взял курс на орбитальную станцию, висящую на геостационарной орбите. Огромная, не раз перекроенная, вооружённая по последнему слову техники, она входила во вторую линию обороны главной планеты Союза Сурийских Миров. Таких станций над Сурией висело шесть. Уродливые от бесконечных переделок, блестящие секторами вваренных в корпус боевых и вспомогательных модулей, они исправно несли многолетний караул. Ощетинившись антеннами и датчиками, пусковыми шахтами и защитными щитами, шесть рассредоточенных над планетой орбитальных станций одним своим присутствием внушали жителям Сурии спокойствие и уверенность.