Однако, пока я переваривала его слова, у меня отвисла челюсть от удивления.
— Двенадцать дней? — Прохрипела я, чувствуя, как мой желудок сжимается и выворачивается от тошноты.
Взгляд Касса мгновенно смягчился, все следы разочарования исчезли, сменившись сочувствием. Я ненавидела это.
Однако ответил мне Лукас, его голос был мягким, когда он засунул руки в карманы. — Двенадцать дней, четыре часа и пятнадцать минут. Вот как долго ты у него была.
Я в шоке уставилась на него. — Мне показалось, что дольше, — наконец прошептала я.
— Это и было слишком долго - двенадцать дней, четыре часа и пятнадцать гребаных минут, — проворчал Касс. Его рука была сжата в кулак, и я могла видеть следы насилия на всем его теле. Без сомнения, он выследил бы Чейза и убил бы его голыми руками, если бы они узнали хотя бы малую толику подробностей.
Вот почему я ничего им не сказала. У меня уже был в разработке собственный план мести, и я не допущу что бы меня облапошили.
— Мы знаем, что ты не инвалид, Хейден, — успокоил Лукас, бросив на Касса предупреждающий взгляд. — Но ты ранена. Позволь нам помочь тебе. Пожалуйста?
Я стиснула зубы и покачала головой.
Касс разочарованно вздохнул, поднимаясь на ноги. — Ты такая чертовски упрямая, — огрызнулся он.
— Пошел ты, Сейнт, — прорычала я в ответ. — Мне просто нужно пространство. Помоги мне вытащить руку из-под футболки, а потом отвали на хрен.
С того места, где я сидела на крышке унитаза, я практически слышала, как он скрипнул зубами, но, вздохнув, он снова опустился на колени и осторожно потянулся за моей футболкой.
Затаив дыхание, я приготовилась к боли. Но он натянул ткань футболки настолько, что моему телу почти не пришлось двигаться, чтобы освободиться. Единственным прикосновением между нашими телами было случайное соприкосновение костяшек его пальцев, когда он стягивал футболку через мою голову, но затем оно исчезло.
— Спасибо, — прошептала я, инстинктивно прижимая ткань к груди.
Его темные глаза уловили этот оборонительный жест, и его челюсть сжалась. — В любое время, Ангел, — пробормотал он хриплым голосом, сосредоточившись на моем запястье. Моя правая рука была туго забинтована в том месте, где я ее порезала, но на левой были видны все явные признаки того, что я была привязана: струпья и синяки почти идеальной полосой, такой же ширины, как ремни, которые удерживали меня неподвижной. Не глядя, я знала, что на моих лодыжках будут такие же отметины.
Когда я больше ничего не сказала, он встряхнулся и поднялся на ноги.
— Не выходи, блядь, из этой комнаты, — приказал он Лукасу. — Если она поскользнется...
— Да, я знаю, — оборвал его Лукас. — Избавь меня от угроз. Я с этим справлюсь.
Касс бросил на меня предупреждающий взгляд, затем снова исчез из ванной. Как бы сильно я ни любила его, я также чувствовала, что могу дышать легче, когда в моем личном пространстве будет меньше людей.
Лукас подошел ближе и протянул мне руку. — Я просто посажу тебя на табурет, — мягко сказал он, кивая на стул, который Касс поставил в душевой, — и ты скажешь мне, с чем тебе нужна помощь. Чтобы тебе было комфортно. Договорились?
Я кивнула, проглатывая собственные возражения, потому что вопреки тому, что мог подумать Касс, я не была полной идиоткой. Я могла распознать, когда мне нужна была какая-то помощь. Поэтому я взяла Лукаса за руку, позволяя ему снова поднять меня на ноги.
Не встречаясь с ним взглядом, я сбросила футболку, затем вылезла из спортивных штанов. Он уже видел все мои травмы, физические, во всяком случае. Так что скрывать от него было нечего, когда он вел меня в душевую кабинку, но я по-прежнему не отрывала взгляда от плитки.
— Спасибо, — выдохнула я, когда моя задница коснулась табурета. Касс поставил его подальше от прямых струй, но было бы достаточно легко изменить направление насадки для душа.
— Перестань благодарить нас, — пробормотал он в ответ. — Здесь нас буквально не за что благодарить. — Он выпрямился, взял мыло, шампунь и кондиционер из душевой кабинки, положил их на пол рядом с моим табуретом, затем сел на корточки в открытом дверном проеме душа. — Можно мне вымыть тебе голову?
Мне понравилось, как он это сформулировал, как будто он хотел сделать это, а не предлагал мне помощь. Слабая улыбка изогнула мои губы, потому что, черт возьми, мои волосы чертовски нуждались в мытье. Они были спутанными, жирными, в беспорядке. Купание, которое я совершила в реке во время побега, было единственной причиной, по которой на них не было корки крови и спермы.
— Конечно, — согласилась я, скрестив руки на груди. Мне не нужно было прятаться от Лукаса, но это был шаг для самоуспокоения.
Он ободряюще улыбнулся мне в ответ, затем полностью вошел в кабинку вместе со мной. Его футболка мгновенно промокла насквозь, но он не сделал попытки снять ее, а потянулся, чтобы направить струю душа в мою сторону.
Первые теплые капли, попавшие на мою кожу, подействовали успокаивающе, и я поерзала на стуле, чтобы намочить волосы. Однако в тот момент, когда он коснулся моего лица, я снова погрузилась в тот сон с которого Лукас только что вытащил меня. Ощущение того, что я тону, было так чертовски свежо в моей памяти, что все логические мысли вылетели в окно, когда струи душа хлынули мне на лицо.
— Тсс, детка, — успокаивающий голос Лукаса прорвался сквозь шум в моих ушах. Его рука очень нежно погладила мою руку, и мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что моя голова находится между коленями. — Эй, я здесь. Просто не торопись, детка. Хорошо, дыши глубоко. Вдох и выдох. Не спеши. У нас впереди все время в мире.
Приступ паники. У меня только что был гребаный приступ паники из-за душа.
О, черт возьми, нет.
Ни за что на свете Чейз не заберет у меня душ. Ни за что, черт возьми, нет.
— Я в порядке, — пробормотала я, чуть приподнимая голову. Вода была выключена, и Лукас стоял передо мной на коленях, совершенно промокший. — Я в порядке.
— Ты не в порядке, — возразил он, — и это нормально.
Я сморщила нос. — В этом нет ничего нормального, Лукас. — Мой голос звучал глухо и горько. — Но это то, что я могу и буду преодолевать. Мое желание стереть его прикосновения со своей кожи сильнее, чем мой страх утонуть. Просто... останься со мной.
Тысячи эмоций промелькнули на лице Лукаса, но та, что осталась в конце, была единственной, которая имела значение. Восхищение. Слегка кивнув, он вздохнул. — Хорошо. Давай не будем торопиться. Ты можешь повернуться?
Стиснув зубы, я сделала, как он предложил, крутанувшись на табурете, пока мои колени не уперлись в прохладные плитки стены, а спина не оказалась к Лукасу. Предупредительно пробормотав что-то, он снова включил воду.
На этот раз он не коснулся моего лица. Он слегка надавливал и использовал ручную насадку вместо полноценной насадки для душа. Это означало, что в любой момент времени только небольшая часть меня была под струей, и это помогало.
Добавив свое беспокойство к многочисленным травмам, я в конечном итоге во многом понадеялась на Лукаса в том, что бы привести себя в порядок. Он был нежен и уважителен, когда помогал мыть меня, и понемногу затянувшееся, отталкивающее ощущение Чейза было смыто в канализацию.
К тому времени, как Лукас начал мыть мне голову, мое дыхание почти пришло в норму, а позвоночник перестал быть жестким, как доска. Длинные пальцы Лукаса ласкали мою кожу головы, осторожно скользя между спутанными прядями, чтобы нанести шампунь, и я с облегчением откинулась на него.
— Ты не будешь возражать, если мы ненадолго оставим этот кондиционер? — пробормотал он мне на ухо, пока его руки втирали средство в мои спутанные - но чистые локоны. — Их потом будет проще расчесать, если мы ненадолго оставим его на твоих волосах.
Слова давались мне с трудом, поэтому я просто пробормотала что-то в знак согласия. Он скрутил мои блестящие от кондиционера волосы в свободный узел, чтобы дать им напитаться. Используя мочалку, он вернулся к моей коже, намыливая меня во второй раз.
Я была чертовски благодарна ему за это, потому что мне еще потребуется вымыть себя не один раз, прежде чем я почувствую себя по-настоящему чистой. Устала я или нет, но я взяла у него мочалку, чтобы протереть свое собственное влагалище. Это нужно было бы почистить наждачной бумагой, и все равно оно могло бы быть недостаточно чистым.
— Хейден, — тихо сказал Лукас, когда я прикусила щеку от слез и вернула мочалку обратно. — Он... — Его вопрос затих, и я поняла, что он передумал - не потому, что не хотел знать, а потому, что подумал, что переступает черту, задавая этот вопрос.
Я любила Лукаса. По-настоящему, искренне любила его так, как я и не подозревала, на что способна, и в глубине души я знала, что наши отношения нуждаются - заслуживают - полной честности. Но я не верила, что он не натворит глупостей. Например, не расскажет Кассу. Поэтому я солгала.
— Нет, — пробормотала я в ответ, не отрывая взгляда от стены душевой.
Я почувствовала, как напряжение спало с его тела позади меня, и он протяжно выдохнул с облегчением. От этого я почувствовала себя еще хуже, но я просто сжала челюсти и отогнала неприятное чувство в сторону. Некоторые вещи были важнее честности. Например, моя тщательно спланированная месть. Я не могла рисковать, чтобы все пошло насмарку, не сейчас, не после всего, что я вытерпела от рук Чейза. Сейчас, больше, чем когда-либо, мне нужен был успех моего плана.
Чейз заплатит. Дорого. Но это будет на моих условиях и ни на чьих других.
8
П
оход в душ вымотал меня больше, чем хотелось бы, но я была бессильна бороться со сном, когда Лукас уложил меня обратно в постель и начал менять повязки.
Во время работы он мягко разговаривал со мной обо всем и ни о чем. Сами по себе слова не были важны, имело значение только успокаивающее звучание его голоса, и он ясно знал это. Кажется, в какой-то момент он рассказал мне о своем экзамене по экономике, который Касс заставил его сдать.