— Зейден, — тихо сказала она, — я знаю, ты не понимаешь...
— Это мягко сказано. Ты собираешься мне это объяснить? — Я перевел взгляд обратно на нее, встретившись с холодными голубыми глазами, которые были зеркальным отражением моих собственных. Впрочем, я уже знал ответ. Он был написан у нее на лице. — Конечно, нет. Убирайтесь к черту из моего заведения, агент Лоуренс. — Она никогда не использовала свое настоящее имя, когда была замужем за моим отцом, и когда она всплыла, чтобы завербовать меня в тот день после резни «Лесных Волков», она вновь представилась мне как агент Ребекка Лоуренс.
Ее губы сжались; она сделала еще один глубокий вдох, затем коротко кивнула и встала. — Между нами еще ничего не закончено, Зейден, — тихо сказала она мне.
Я усмехнулся. — О, это действительно так. Считай, что я подал в отставку.
Она напряглась, и напряжение отразилось на ее лице. — Не говори глупостей, сынок. Это была не добровольная должность.
— Нет, это не так, — согласился я с горьким смешком. — Но ты только что уничтожила единственный рычаг давления, который у тебя был против меня. Так что, при всем должном уважении, мама? Иди к черту.
Она долго смотрела на меня, затем разочарованно вздохнула. — Мы обсудим это позже, когда ты будешь менее эмоционален. — Развернувшись на каблуках, она начала покидать бар по моей просьбе, но я издал низкое раздраженное рычание, когда в моей голове возникла мысль.
— Подожди, — рявкнул я. Она сделала паузу, повернулась и посмотрела на меня, приподняв бровь. — Как долго? — Я спросил. — Как давно он связан с ФБР? Тот жеманный дурак снаружи назвал его директором, но мы с тобой оба знаем, что это неправда. — Один из резервных агентов сказал это сразу после того, как я ударил Чейза. Он тоже ухмыльнулся.
Моя мать с отвращением сморщила нос. — Конечно, он не директор ФБР. Но он добился высокого положения по службе и каким-то образом - бог знает каким - убедил многих агентов низшего звена поддержать его. Они называют его "новым директором", когда рядом нет никого, кто мог бы услышать их неуважение к нынешнему директору.
Я недоверчиво покачал головой. — Я не понимаю. Чейз Локхарт. Он клинически ненормальный. Как, черт возьми, это произошло? Почему ты мне никогда не говорила?
Она коротко и сердито вздохнула. — Я узнала об этом всего несколько недель назад. Конечно, он пользуется другим именем. И на случай, если ты забыл, количество людей, оставшихся в Бюро, которые могли бы опознать его как Чейза Локхарта, чертовски мало. Она подняла два пальца. — Ты и я.
Я нахмурился. — Это все равно не объясняет, как, черт возьми, он вообще сюда попал. Я упускаю часть головоломки, мам. Введи меня в курс дела.
Ее взгляд метнулся к потолку, как будто она раздумывала, сказать мне правду или солгать. Затем она взволнованным жестом провела рукой по волосам. — У меня нет полной истории, — тихо призналась она. — Это выше моих полномочий. Но я знаю, что он был протеже бывшего директора. Брант вышел на пенсию пару лет назад по медицинским причинам, но у него все еще было много связей, политических и прочих в Вашингтоне.
Мне нечего было на это сказать, поэтому я молчал, пока она смотрела на меня.
— Это все? — спросила мама. — Потому что, если есть что-то еще, что ты хочешь знать...
— Кто передал им эту запись? — спросил я. — Это была ты?
Она облизнула губы, затем кивнула. — Я знаю, что она тебе небезразлична, Зейден. Но она одна из них. Она преступница.
Я взорвался, сбив бутылку бурбона со стойки и разбив ее об пол. — Я тоже! — прорычал я ей в ответ. Впрочем, это был старый спор, и я знал, что лучше не пытаться переубедить ее. — Убирайтесь, пока я вас не пристрелил, агент Лоуренс. Мы закончили.
На этот раз ей хватило ума не задерживаться, она быстро вышла из бара и аккуратно закрыла за собой дверь.
Я снова был один. Но на этот раз я чувствовал себя так, словно меня несколько раз пнули, пока я лежал. Опустив голову, я позволил себе рухнуть на пол. Брант Уилсон. Почему это имя не было зарегистрировано, когда мы впервые увидели его в файле, доставленном Далласом? Все правки должны были стать первой гребаной подсказкой, но, черт возьми, я знал его. Или, по крайней мере, я знал о нем. Когда меня впервые принудили работать в ФБР, я провел свое расследование. Брант Уилсон был заместителем директора ФБР и недостаточно связан с районом Шедоу-Гроув, чтобы я обратил на это внимание. Тем не менее, я должен был помнить.
Я, конечно, никогда его не встречал и не узнал, когда его поймали на том, что он что-то вынюхивал. Но когда я увидел его имя, оно должно было напомнить мне об этом. Не было никаких оправданий. Я облажался по-королевски.
Теперь я плачу за это самую высокую цену. Я потерял единственного человека, которого когда-либо по-настоящему любил. Она никогда не простит мне этого, и я даже не виню ее.
2
АИД
О
т острого привкуса химикатов во рту у меня скрутило желудок. Я подавилась, когда к горлу подступила желчь. Но, черт возьми, меня никак не могло стошнить. Не тогда, когда я не могла пошевелиться.
Я моргнула отяжелевшими веками, пытаясь сфокусировать взгляд на комнате, но это было бесполезно. Все оставалось темным и туманным, и даже это небольшое усилие выбило меня из колеи. Я снова соскользнула в бессознательное состояние.
В следующий раз, когда я проснулась, я оказалась внутри худшего кошмара. Надо мной нависало ухмыляющееся одноглазое лицо Чейза. Он что-то тихо говорил мне, чего я не могла разобрать из-за оглушительного стука пульса у меня в голове. Но этого было достаточно, чтобы вспыхнуло воспоминание о том, как я оказалась там, где была.
Арест.
Джанетт останавливает машину примерно в получасе езды от Клаудкрофта и выходит, чтобы встретиться с мужчиной в темном костюме. Джанетт убивают выстрелом в голову. Открывающаяся задняя дверь и жгучий укус дротика с транквилизатором в моей шее, когда я пыталась сопротивляться.
Предательство Зеда.
Чертово предательство Зеда.
Как он мог? Я доверяла ему больше, чем кому-либо.
На этот раз, когда чернота наркотического сна снова окутала меня, я соскользнула добровольно. Все было лучше, чем заново переживать боль от лжи Зеда. Всего одним легкомысленным комментарием Джанетт - агент Де Роса - он добился того, чего Чейзу не удавалось столько лет. Он сломал меня.
С этого момента боль стала моим постоянным спутником. Когда наркотик, капающий через капельницу, к которой меня подключил Чейз, струился по моим венам, словно огонь, а агония от предательства лучшего друга выжигала дыры в моей душе. Он подставил меня. Все годы, что мы работали вместе, все люди, которых мы убили... и вот за что он меня прижал? Преступление, которого я даже не совершала - и никогда не совершила бы. Только не она.
Бедная Максин. Теперь тот, кто на самом деле убил ее, останется безнаказанным, и впервые за долгое время я была бессильна это изменить.
Она заслуживала лучшего.
Я заслуживала лучшего.
Или… может быть, нет. Может быть, карма наконец настигла меня, назначив наказание за все мои преступления в виде Чейза, мать его, Локхарта. Что сказала эта сумасшедшая сучка Джанетт? Теперь он директор ФБР?
Нет. Подождите, она уточнила это по дороге. Он не был на самом деле директором. Пока нет. Как, блядь, ему вообще удавалось скрывать свое сумасшествие достаточно долго, чтобы попасть в бюро... кто, блядь, знал. Я предполагаю, что у всего есть цена.
Мое тело смутно ощущало движение, но, как бы я ни старалась, я не могла стряхнуть с себя наркотический туман. Не то чтобы это вообще имело значение. Чейз победил.
В каком-то смысле он оказал мне услугу, накачав меня такой дозой наркотиков, пока перевозил бог знает куда. Это дало мне место спрятаться, повод закрыть глаза на атомную бомбу, которую Зед только что сбросил на наши жизни.
Я была слаба, я знала это. Но я была так измотана, мне до смерти надоело все время быть сильной. У меня просто ничего не осталось. Никакой мотивации бороться. Нет желания продолжать. Не сейчас, когда мое сердце так сильно болит.
Еще больше наркотиков потекло по моим венам, и я сдалась темной бездне. Ничто - было лучшим, на что я могла надеяться. Гораздо лучше, чем безнадежность и разбитое сердце в моем полубессознательном, но парализованном состоянии.
Время потеряло всякий смысл, пока я бесконечно дрейфовала в черноте моего собственного медикаментозного сна, но в какой-то момент движение прекратилось. В какой-то момент действие наркотиков начало ослабевать в моем организме, и выворачивающая внутренности агония осознания снова охватила меня.
— Просыпайся, просыпайся, Спящая красавица, — пропел насмешливый голос Чейза, пронзая мой разум, как ржавое лезвие бритвы.
Как бы сильно я ни хотела игнорировать его, я предпочла направить свой гнев в нужное русло, чем погрязнуть в нем. Поэтому я заставила себя открыть веки и сфокусировать взгляд на моем бывшем женихе-психопате.
— О, вот и она, — проворковал он, поглаживая меня по щеке. — На мгновение я испугался, что переборщил с наркотиками. Хотя ты всегда так хорошо переносила тяжелое дерьмо. Не так ли, Дарлинг?
Я перевела дыхание и попыталась произнести его имя, но не смогла произнести ни звука. Его брови слегка сдвинулись, и он отодвинулся, чтобы дотянуться до чего-то. Это небольшое движение дало мне быстрый взгляд на комнату. Хотя назвать это комнатой было преувеличением. Больше похоже на тюремную камеру, с усиленной стальной дверью и металлическим туалетом в углу.
— Вот, ты, должно быть, хочешь пить, — пробормотал Чейз, проталкивая тонкий кубик льда между моими губами сильными пальцами. Я почувствовала вкус меди и грязи на его коже и подавила позыв к сухой рвоте. Он был прав: во рту у меня было сухо, как в Сахаре. Мне нужен был этот кубик льда.
— Чейз, — прохрипела я, когда почувствовала больше уверенности в своем