было неожиданно.
31
П
отребовалось несколько дней, прежде чем Сандра пришла в себя настолько, чтобы дать какие-либо ответы. Сначала ей нужно было дать успокоительное, она была в таком состоянии из-за того, что Большой Сэл смыл ей лекарство. Но несколько дней спустя ее медсестра связалась с Лукасом, чтобы сообщить ему, что ей становится лучше и, похоже, она готова поговорить.
Я была на пути в «Анархию» на встречу с Зедом и Алекси, когда он позвонил, и я сразу же сменила направление, чтобы отправиться туда. Алекси мог подождать, но кто знает, когда Сандра снова придет в себя.
Лукас ждал на крыльце, когда я приехала, и приветствовал меня крепкими объятиями.
— Как она? — Спросила я, заглядывая в его усталые глаза. Он почти не спал, беспокоился о маме и испытывал стресс из-за нагрузки на курсах подготовки врачей скорой помощи.
Мягкая улыбка тронула его губы. — Вообще-то, она хорошо, такой я ее не видел... Я даже не знаю. С тех пор, как мы вернулись в Шедоу-Гроув, я думаю.
Мои брови поползли вверх, потому что если это не было чертовски подозрительно, то я не знала, что было.
— Я чувствую себя идиотом, спрашивая об этом тебя, Хейден, — тихо сказал он, — но ты не возражаешь?.. не заходить внутрь? С ней все так хорошо, но когда я сказал ей, что ты уже в пути, она вся задергалась. Вдруг начала предупреждать меня не связываться с семьей Тимбер и… — Он замолчал, качая головой. — По сути, куча дерьма. Но я думаю, ты, должно быть, настолько похожа на свою маму, что это заставляет ее нервничать.
Я так и подозревала. — Все в полном порядке, — заверила я его с улыбкой. — Тем не менее, я подожду тебя. Я уже сказала Алекси, что увижусь с ним завтра, так что мне некуда идти.
Плечи Лукаса с облегчением опустились, как будто он думал, что я могу обидеться. — Хорошо. Может быть, после того, как мы уедем отсюда, я смогу показать тебе кое-что, что я придумал, когда изображал из себя Аида на той неделе.
Я ухмыльнулась, мне стало любопытно. — Договорились.
Он быстро поцеловал меня, затем направился обратно в дом, чтобы поговорить со своей мамой без маячащей рядом её страшной подружки-гангстера. Я знала, что он был прав; Сандра странно реагировала на меня каждый раз, когда видела. Гораздо важнее было, чтобы Лукас получил ответы, в которых он нуждался.
Итак, за неимением идей получше, я направилась к двойным плетеным креслам в дальнем конце веранды и села ждать.
Однако мгновение спустя я поняла, что сижу прямо за дверью гостиной, а окно открыто, что позволяет мне слышать все, что говорится внутри комнаты.
Некоторое время Лукас просто разговаривал со своей мамой на легкие темы - о своей гимнастике, воспоминаниях о детских переездах по стране - и с гордостью рассказал ей о своих курсах скорой помощи.
— Это так здорово, Лука, — пробормотала она после того, как он рассказал ей в расплывчатых, но взволнованных выражениях о том, как Док недавно позволил ему наложить швы на живом человека. Я улыбнулась, проводя большим пальцем по свежему шраму на запястье.
Следующий вопрос Лукаса был таким тихим, что я не разобрала слов, но ответ Сандры был ясен.
— Я не могу, Лука, — воскликнула она с болью в голосе. — Я не могу говорить об этом. Никогда. Ты не понимаешь...
— Конечно, я не понимаю, — взорвался он, — потому что ты не хочешь этого объяснить! Господи, мама, что бы это ни было, поверь мне, когда я говорю, что справлюсь с этим.
— Дело не в этом, Лука. Дело в том... если кто-нибудь узнает... Я не могу... Они предупредили меня, что может случиться, и я не буду так рисковать. — Ее голос звучал решительно, но если кто-то и мог заставить ее открыться, так это Лукас.
Его голос стал низким и тихим, когда он ответил, его тон успокаивал.
На долгое мгновение воцарилась тишина.
— Они сказали, что заберут тебя, — наконец призналась Сандра. — Они сказали, что, если я когда-нибудь расскажу кому-нибудь о том, что знаю, они заберут тебя у меня.
— Это... — Лукас казался расстроенным, и я не винила его. — Мам, ты серьезно? Мне девятнадцать, я не какой-то маленький ребенок, которого можно забрать.
Сандра что-то пробормотала в ответ, и Лукас тихо выругался.
— Мам, это было пятнадцать лет назад. Тебе не кажется, что с тех пор многое изменилось? Я просто прекрасно могу позаботиться о себе, и мне действительно не нужно напоминать, что моя девушка в буквальном смысле самое страшное существо на территории Трех штатов. Я не в опасности. Но тебе это грозит, если ты не прекратишь смешивать эти лекарства. Ты намеренно пытаешься стереть свою память?
Тишина.
Лукас выдохнул проклятие. — Так и есть, не так ли? Мама… Это не может быть настолько плохо.
— Так и есть, — ответила она, и голос ее звучал так, словно она плакала. Меня кольнуло чувство вины за то, что я подслушивала этот частный разговор. Но это было далеко не самое худшее, что я когда-либо делала, и я извинюсь перед Лукасом, как только он выйдет на улицу.
— Лука, детка, ты должен понять. Они не оставили мне выбора. — Ее голос сорвался на рыдание. Следующие несколько слов, которые она произнесла, были приглушенными, как будто она говорила ему в грудь, пока он обнимал ее. Однако его шокированный ответ был очевиден.
— Подожди, — воскликнул он, обрывая ее. — Что-то вроде генетического эксперимента? Дети из пробирки?
— Нет! — закричала она в ответ. — Нет, это не так... Лука, это не какая-то чушь из "Звездного пути". Это была просто обычная имплантация. Я была своего рода суррогатной матерью. Они платили мне за вынашивание детей, а потом... не задавать вопросов. Это происходит постоянно с парами, которые не могут забеременеть самостоятельно.
— Это не любящая однополая пара, мама. Они из Гильдии наемников. Какого черта, по-твоему, они делали с этими младенцами? Боже мой, так вот кто я? Так вот почему мы все время убегали?
— Нет! Нет, нет, нет, Лука, нет. Ты другой. Я любила твоего отца. Он даже не знал о других детях. Знал только Джек. — Она всхлипывала между словами, но это было достаточно ясно, чтобы понять. Мой рот открылся от шока, и мне до боли захотелось броситься туда и утешить Лукаса.
— Дядя Джек, — пробормотал Лукас, и горечь окутала его слова. — Дядя Джек был в Гильдии, мама. Ты знала об этом?
От Сандры не последовало потрясенного вздоха, только еще одно судорожное всхлипывание. Должно быть, она подтвердила, потому что Лукас снова выругался.
Его тон стал жестким, как будто он просто хотел получить ответы, чтобы уйти. — Что ты знаешь о Бранте Уилсоне, мама?
Сандра сделала глубокий, прерывистый вдох. — Брант был моим спасителем. Он был единственным нормальным человеком в моей жизни, и мы были так влюблены. Ты мой единственный ребенок, рожденный от любви, Лука.
Он холодно рассмеялся в ответ. — Тогда зачем лгать о том, кем был мой отец? Зачем говорить мне, что это был Николас, который был мертв, когда Брант был жив?
— Потому что... — слабым голосом ответила она.
— Потому что Брант был членом Гильдии, — ответил за нее Лукас. — И ты не хотела, чтобы я выследил его и был схвачен наемниками и их гребаной программой для детей-солдат?
Сандра ахнула. — Что? Нет. Брант даже не знал о Гильдии. Он просто… исчез однажды. Я не хотела, чтобы ты думал, что твой папа тебя не любит, поэтому притворилась, что он умер.
Вот черт. Она действительно не знала.
— Мам, — вздохнул Лукас. — Я люблю тебя, мам. Но ты действительно такая доверчивая? Брант был в Гильдии, потом в ФБР. Он был здесь, в Шедоу-Гроув, всего шесть месяцев назад.
Ответ Сандры представлял собой мешанину невнятных слов в перерывах между плачем, и Лукас успокаивал ее пустыми банальностями. Сейчас это не имело значения, но я бы поставила на то, что его дядя Джек знал.
Лукас, должно быть, решил, что получил достаточно ответов для одного дня, потому что перевел разговор обратно на ее лекарства. Так спокойно, как только мог, он объяснил ей все, что сказали в нашей лаборатории о смеси лекарств, которые она принимала. Что они в конечном итоге убьют ее.
Когда она запротестовала по поводу того, что Гильдия придет за ней, Лукас пообещал, что мы обеспечим ее безопасность, и что Большой Сэл предложил переехать к ней и стать ее постоянным охранником. Это было для меня новостью, но я была более чем согласна с тем, что Лукас принимал такие решения. Все это было частью его более активной роли в команде Аида.
Клодетт вернулась из похода по магазинам примерно через двадцать минут, и Лукас попрощался со своей мамой, прежде чем выйти на улицу, где ждала я.
Я посмотрела на него со своего места у окна и увидела понимание на его лице.
— Ты все слышала? — тихо спросил он, кивая в сторону окна.
Я наклонила голову, встала и обняла его за талию. — Большую часть.
Он крепко обнял меня в ответ, мое лицо уткнулось в его грудь. — Давай выбираться отсюда, — пробормотал он. — В любом случае, мне нужно тебе кое-что показать.
Мы оба приехали к его маме на своих машинах, но Лукас решил оставить "Mustang — там и поехать со мной на "Porsche, показывая дорогу в промышленную зону Шедоу-Гроув.
— Мы направляемся в «7-й Круг»? — Спросила я, когда улицы стали знакомыми. "7-й" находился в переоборудованном складе на окраине Шедоу-Гроув, где не было жильцов, которые могли бы пожаловаться на шум. Он идеально подходил для того типа гедонистического клуба, которым он был, и я сожалела что он разрушен.
— Вроде того, — пробормотал он, одарив меня лукавой улыбкой. Я поняла что он пытается отвлечься. Признания матери потрясли его, и ему нужно было на какое-то время полностью сосредоточиться на чем-то другом.
Он указал на поворот за две улицы до того, как мы должны были прибыть на пустырь, где раньше был «7-й Круг», и велел мне остановиться у пустующего здания.
Ухмыляясь, он выпрыгнул из машины и подождал, пока я присоединюсь к нему, прежде чем подойти к входной двери. Она была не заперта, и Лукас уверенно толкнул ее, придерживая, чтобы я вошла.