Я не была тупой; я умела читать между строк. Нам всем не нужно было договариваться сегодня, это означало, что он твердо намеревался получить мое согласие в другой раз. Упрямый ублюдок.
Он, однако, давал мне легкий выход, поэтому я стиснула зубы и приняла это, кивнув.
Проведя рукой по волосам, Лукас вздохнул, но ободряюще улыбнулся мне и вернулся в гостиную за шампанским.
Однако Касс скрестил руки на груди и выглядел так, словно был готов обсудить все это прямо здесь и сейчас.
— Что? — рявкнула я, свирепо глядя на него.
Его глаза сузились. — Значит, ты никогда не хочешь выходить замуж. А как насчет детей?
О, ради всего святого. Он серьезно?
— А что с ними? — Спросила я, такая же упрямая, как и он. — Обычно это маленькие человечки с липкими руками.
Касс нахмурился сильнее. Зед ничего не сказал, его взгляд был прикован ко мне и не предлагал никакой помощи. Придурок.
— А. Ты. Хочешь. Детей? — Касс выпаливал по одному слову за раз, на случай, если я снова неправильно поняла вопрос.
Я резко рассмеялась. — Черт возьми, нет. А ты? — Его брови сошлись, и я покачала головой. — Забудь, что я спросила; я не хочу вести этот разговор.
Официально, я в бешенстве. Оттолкнувшись от кровати я попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил меня прежде, чем я смогла выйти из комнаты.
— Рыжик, — огрызнулся Касс. — Ты не думаешь...
— Нет! — Крикнула я в ответ, разворачиваясь, чтобы обрушить на него всю силу своего гнева. — Нет, Касс, ты единственный, кто не думает. Откуда, черт возьми, все это берется? Брак? Дети? За кого, черт возьми, ты нас принимаешь? Мы только что отравили заместителя мэра на глазах у сотен свидетелей, чтобы отомстить моему психованному, жестокому, одержимому бывшему. Я глава одной из самых больших и кровопролитных банд на западном побережье. Ты думаешь, я хочу оставить своего отпрыска сиротой, когда однажды мамочку убьет какой-нибудь хуев гангстер? Ты хочешь создать пешек для наших врагов, чтобы похищать, пытать, требовать выкуп или использовать их против нас? Ты хочешь, чтобы один из наших детей стал мишенью для каких-нибудь панков-гангстеров, пытающихся доказать свою правоту старому дорогому папочке, убивая их во сне? — Говоря это, я бросила острый взгляд на Зеда.
Он знал. Они с Чейзом пытались убить меня, когда мне было всего десять лет. Вот какую жизнь вели дети главарей банд. Опасную. Смертельно опасную.
Это была ни к черту не подходящая жизнь для ребенка. Я бы никогда не пожелала своего детства кому-то другому.
Касс, казалось, потерял дар речи, как и следовало ожидать. Он думал не своим умом. Во всяком случае, не рациональным.
— Очнись, черт возьми, Сейнт, — сказала я ему холодным голосом. — Я не та женщина. Я Аид, и это никогда не изменится. Либо принимай меня такой, какая я есть... либо не принимай вообще.
Паника захлестнула меня в тот момент, когда я выдвинула этот ультиматум, и я сразу поняла, что не хочу слышать его ответ. Поэтому я вырвала свою руку из его хватки и зашагала прочь, выхватив бутылку шампанского у Лукаса, когда проходила мимо.
За неимением идей получше я пошла в ванную рядом с гостиной и заперлась внутри, затем села на кафельный пол с подогревом и затряслась от беззвучных слез. Я наконец-то разрушила нашу идеальную гармонию.
41
О
ни не оставили меня там надолго - я знала, что они этого не сделают - просто достаточно надолго, чтобы показать, что они уважают мою потребность побыть наедине, но и близко недостаточно, чтобы я когда-либо почувствовала себя одинокой.
Когда раздался тихий стук в дверь, я полностью ожидала увидеть там Лукаса с теплыми объятиями и успокаивающими словами. Так что я была застигнута врасплох, когда этот большой, упрямый ублюдок вошел в ванную и опустился на пол рядом со мной.
Он ничего не сказал. Он просто сел рядом со мной, его теплая татуированная рука прижалась к моей, когда он осторожно взял бутылку шампанского у меня из рук и сделал глоток.
Я тяжело шмыгнула носом, проглатывая воду, которая по глупости текла у меня из глаз. Когда я успела стать такой чертовски эмоциональной?
Некоторое время мы просто сидели в тишине, распивая бутылку на двоих. Затем, в конце концов, когда я взяла себя в руки, я схватила салфетку с туалетного столика и стерла остатки туши и подводки со своих щек.
Чернота моего макияжа резко выделялась на фоне белизны ткани, и я с раздражением отбросила ее в сторону. Дурацкая водостойкая тушь никогда не была водостойкой.
Прежде чем я успела что-либо сказать, Касс поставил почти пустую бутылку из-под шампанского на кафельный пол и обхватил рукой мой затылок. Его нос нежно коснулся моего, когда он повернул мое лицо к своему, затем его губы накрыли мои в поцелуе, который согрел меня изнутри.
Он поцеловал меня со всеми беспорядочными, нежными эмоциями, которые мы оба так старались выразить. Вся любовь и преданность, которые для нас вылились в разочарование и упрямое неповиновение. Касс целовал меня до тех пор, пока мои щеки снова не стали мокрыми от слез, затем он смахнул слезы поцелуями и притянул меня к себе на колени, чтобы крепко обнять.
— Прости, — прошептал он мне в шею. — Я мудак.
Я издала водянистый смешок. — Это не смешно.
В груди у него заурчало. — Я никогда не хотел, чтобы ты была кем-то другим, Рыжик. Я бы не променял тебя ни на что на свете. — Его губы скользнули по моей шее, целуя меня между словами, отчего у меня перехватило дыхание. — Я увидел кольцо Зеда на твоем пальце и... на минуту потерял свой чертов разум. — Он поцеловал мою шею сильнее, его зубы царапнули мою кожу, когда я вздохнула.
— Почему? — Вопрос прозвучал чуть громче выдоха, когда он пососал метку на моем горле.
Он поцеловал отметину, затем повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом. — Потому что маленькая часть меня все еще думает, что ты сделаешь выбор. В конце концов, ты оставишь только одного из нас... и это будет Зед. Потому что это всегда был Зед.
Я нахмурилась. Я никак не могла сказать ему, что его страх был необоснованным, потому что это всегда был Зед. Он был моей второй половинкой. Но человеческое сердце способно на гораздо большее, чем просто одна большая любовь. И все они могли быть равны по значимости. Я знала свое собственное сердце. Я знала, что любовь, которую я испытывала к Зеду, Лукасу и Кассу, были совершенно разными вещами, но каждая из них была столь же важна и так же глубоко вплетена в фибры моего существа.
Но Касс этого не знал. Как и Лукас с Зедом. Для них я была единственной.
Удерживая его взгляд, я провела большим пальцем по его нижней губе. — Кассиэль Сейнт, — прошептала я, полная искренности и обещания, — Клянусь тебе, я не стану выбирать. Ни сейчас, ни когда-либо. Теперь вы часть меня, все трое. Мы в этом до конца, мы вчетвером. Нам не нужен юридический документ, чтобы подтвердить то, что мы уже чувствуем в наших сердцах.
Он выдохнул, облегчение отразилось на его лице. — Я знаю, — пробормотал он. — Я знаю... но я просто отреагировал без логики или причины.
Я поняла. Я поняла. Поэтому я обхватила его лицо руками и твердо выдержала его взгляд. — Сейнт. Я люблю тебя. Даже если бы я верила в концепцию брака - чего я не делаю - я все равно не смогла бы жениться на вас троих. Итак, мы можем просто жить вместе? Для тебя этого достаточно? — Я затаила дыхание, ожидая его ответа.
— Черт возьми, Рыжик, — прошептал он в ответ, его взгляд смягчился, — конечно, это так. Тебя мне достаточно, каким бы способом ты ни позволила мне обладать тобой.
Ах, черт. Это освободило бабочек внутри меня.
— Больше никакой ревнивой чуши? — Спросила я, подозрительно прищурившись.
Он фыркнул от смеха. — Вот этого я не могу тебе обещать. Но я хочу внести ясность, мои проблемы с Зедом и этим гребаным, обалдевшим подростком, они связаны с ними. Никогда с тобой. Ты мой ангел.
Я ухмыльнулась, внутри у меня все потеплело и сжалось. Почему мне втайне нравилось, что они не могли преодолеть свою ревность друг к другу? Это было так возбуждающе.
— Думаю, этого достаточно, — пробормотала я, нежно касаясь своими губами его губ.
Касс усилил хватку, притягивая меня ближе к своему телу. — Я что, совсем испортил настроение?
Закусив губу, я покачала головой. — Нет… Но, вероятно, мне нужно поговорить с Лукасом сейчас.
Он приподнял бровь. — Не с Зедом?
Я снова поднесла руку к лицу, разглядывая идеально подходившее мне кольцо, которое сидело так, словно было сделано на заказ. — Нет. Этот засранец сегодня ничего не поймет; я разберусь с ним завтра, когда мы вернемся домой. Таким образом, мы сможем покончить с дерьмом и не платить отказ от возмещения ущерба отелю.
Касс ухмыльнулся. — Я приготовлю попкорн и сделаю ставки.
Посмеиваясь, я слезла с него и осмотрела свое лицо в зеркале. Потребовалось еще одно движение салфеткой, чтобы стереть готический вид потекшей туши. Касс ждал, пока я вытирала ее, его руки лежали на моих бедрах, а губы прижались к моему плечу, как будто он пока не мог вынести разлуки.
Я поняла, что он чувствовал, и на мгновение откинулась назад, в его тепло.
Открыв дверь ванной, я обнаружила Лукаса и Зеда, развалившихся на огромном кожаном диване с массивным плоским экраном, на котором транслировались последние новости. Кадры с блестящими гостями, выходящими из музея Клаудкрофт, заполнили экран, пока репортер с серьезным лицом рассказывал о трагической кончине заместителя мэра.
Я поджала губы, слушая похвалы, которые она расточала покойнику, и внутри меня вспыхнул огонь. Уэйн Кинг не был хорошим человеком. Он был секс-дилером, распространителем наркотиков и педофилом. Его не следует помнить как какого-либо великого человека.
— Тебе нужно, чтобы я пнул Касса по яйцам, детка? — Предложил Лукас, отвлекая мое внимание от новостей. Они с Зедом оба смотр