Я немедленно приклеилась к сестре банным листом, начав путаться под ногами под предлогом помощи в обустройстве.
Жили преподаватели на верхнем этаже главного корпуса. Мужчины, если глядеть с лестницы, слева, а женщины справа. Комната Тин была крайней справа и выходила окнами на ту же сторону, что и наша с Бри. Разница состояла в том, что отсюда просматривались ещё часть площадки у флагштока и кусок парка. Но и кусок залива было видно.
Комната оказалась больше, чем в гостинице у Митрона - двенадцать на двенадцать локтей. Настоящие покои. И обстановка была богатой, пусть не как в замке, зато намного уютней: кровать раза в три шире моей, книжный шкаф, полированный гардероб с зеркалом - Тин погладила древесину пальцами и сказала, что он ореховый. А ещё большой письменный стол у окна, другой, круглый стол с шестью стульями для гостей, коричневый ковер на полу, красивые золотисто-зеленые гардины и - невероятная роскошь - настоящий камин, облицованный бежевым мрамором с золотыми искорками. А перед камином на отдельном коврике с кисточками расположилась ещё и пара мягких кресел.
Тин торжественно водрузила на каминную доску подаренную мной ступку, огляделась и удовлетворенно заявила: «Хорошо!»
Я вначале не поняла важной вещи - если мужчины и женщины размещаются на одном этаже, то как обстоит дело с умыванием и всем остальным? Неудобно же! Высовываешь нос поутру и наталкиваешься на Сианурга - шок на весь день! Но оказалось, что в боковой стене есть дверь, ведущая в личные - с ума спятить! - ванную и туалет. Даже невозмутимая Тин открыла рот и сказала, что так она ещё никогда не жила. Покрутила медный кран и начала довольно мурлыкать под нос…
Кстати, платка у нее на голове не было. А это само по себе говорило о многом.
Тин спросила меня про рынок - мешковатые ситцевые платья, в которых она ходила в деревне и по лесу, вряд ли годились для школы. Тут я помочь не могла. Только дала совет - подождать, пока вернется Валькирия, и через Росса попросить её о помощи - если идти за покупками с нашей историчкой, товар будет наилучшим, а цены - минимальными.
- Так и зовут - Валькирия? - удивилась Тин.
- Нет, её имя - леди Изолт Радагастйолльдоттир, - смутилась я. И тут же обрадовала сестру: - А знаешь, как зовут твою соседку за стенкой?
- Что, ещё интереснее? - черные брови Тин почти сошлись у переносицы.
- Ага, - хихикнула я. - Леди Матильда ар Гиттершбакфш! Она гномка!
Мне удалось произнести имя гордой дщери горного народа, не сбившись, и я тоже была горда.
- Как-как? Ну-ка повтори?
- Матильда ар Гиттеркфшш… фшб… фбш… тьфу, чтоб её!
Тин захохотала. А потом подозрительно осведомилась:
- А как звать мужчин?
Вечером, после ужина, я попросила у Тин совета. И честно рассказала о том раздрае, что творился у меня в голове и сердце: герцогиня или драконица? Замужество или свобода? Как мне быть? Я же извожу Аса и мучаюсь сама.
А ещё Ас действительно вдолбил мне идею, которая самой бы и в голову не пришла, - что на Шона можно смотреть не как на явление или стихию, вроде падающего метеорита или молнии в грозу, а как на обыкновенного парня. И теперь я не просто разговаривала с ним по вечерам, зажав в кулаке амулет, а иногда представляла, что тощий кареглазый маг сидит рядом и улыбается мне своей безумно светлой улыбкой. Наверное, это - нехорошо? Ведь сейчас я - невеста Аса?
Тин задумалась.
Потом сказала:
- С Аскани не ссорься и его не обижай. Он и парень хороший, и, как ни крути, твой единственный родич по крови. Вам надо вместе держаться. А об остальном пока не думай. Тебе же до того, как вылетит драконица, ждать пять-шесть лет. Ты вон как за один год изменилась, не узнать! А что будет через пять? - погладила меня по голове. - Ты сейчас одной ногой в прошлом, где была бесправной батрачкой-сиротой, обидеть которую норовил каждый, а другой - уже в будущем. Вот и выходит в душе и сердце разлад. Как только поймешь, кто ты есть, - тут и всё остальное на место встанет.
Какая же она мудрая! Но что мне делать здесь и сейчас?
- Но Тин… Я радуюсь, когда во сне вижу Шона. Хотя за всё время это и было-то раза три-четыре, и большую часть времени он был вороном. Он меня учит. И я каждый день его вспоминаю. Говорю с ним, как с тобой, хотя знаю, что он не слышит. А ещё… кажется, он мне нравится. И Аскани нравится. Но замуж я по-прежнему не хочу ни за кого! Разве это правильно? Я себя виноватой чувствую.
- Знаешь, Мири, у тебя никогда не было отца. Не может быть так, что его ты и ищешь? А твой Аскани своей ревностью тебя просто с толку сбил? Что ты уже сама не понимаешь - чего тебе надо? И ещё - я сказала про ногу в прошлом не зря. Ты себе как замужество представляешь? Как то, что в Благодени видела. Чтоб в шестнадцать с дитём на коленях, в двадцать пять - с пятью, в тридцать - без половины зубов, зато с горбом от непосильной работы. Да ещё муж станет командовать, а то и поколачивать. Так?
Задумалась. И в самом деле, так. Ну, хорошо, пусть я буду без пятерых у подола, без горба и зубастой. Но я хочу летать, заниматься магией, учиться, увидеть мир… Ведь всяко выходит, что на любой шаг и чих надо у мужа позволения спрашивать. А зачем мне такое?
- Хорошие муж с женой не те, что друг на дружку глядят, а те, что смотрят в одну сторону, - улыбнулась Тин.
- Не, не пойду. Всё равно не нравится, - насупилась я.
- Да куда торопишься-то? Давай ближе к делу, года через три об этом поговорим, - засмеялась Тин. - А если ты сказала честно Аскани о своих сомнениях, значит, голову ему не морочишь, не обманываешь. Как друга - я вижу - ты его любишь. Как парень он тебе нравится. А выйдет ли из этого что-то большее - поглядим. Может, даже и хорошо, что у тебя в голове тот лохматый в грязном балахоне вертится. Хотя чем он тебе приглянулся - ох, не пойму!
Я расцвела в улыбке:
- Шон - самый добрый и необыкновенный!
- Необыкновенный - это точно. Просто чудо в перьях, - кивнула Тин.
Глава 13
Промелькнула ещё неделя, начался сентябрь. В проснувшейся школе бурлила жизнь - каждый день в ворота въезжали повозки с припасами, провиантом, вернувшимися студентами. Чердак над конюшней набили свежим сеном, и Аскани тут же устроил там лежбище на попоне - для медитаций, как он объяснил, - и затащил туда меня. Возвратились все педагоги - судя по загару нашего куратора, тот провел лето, занимаясь на крайнем юге выездкой верблюдов, если их, конечно, выезжают. Напрасно я надеялась, что Сианург и Бредли, выясняя, кто из них круче, подерутся - физкультурник, узнав, что у него появился помощник, обрадовался и, потирая руки, громко возвестил в трапезной, что вот теперь-то никто не сможет на кроссах бить баклуши или отлынивать от оздоровительных заплывов по заливу! У половины слышавших это студентов почему-то пропал аппетит. Я их понимала…
Тин, припахав двух неосмотрительно приехавших раньше прочих адептов-старшеклассников, вскопала огород - три ряда длинных грядок по семь штук в каждом. Интересно, в её старом огороде тоже была двадцать одна грядка. Это что-то магическое или просто привычная планировка, когда четко знаешь, где что растет? Дорожки между посадками замостили плоскими кусками песчаника - чтобы было чисто, не скользко, и лишние сорняки не пробивались. Периметр аккуратно огородили жердями, намертво прибитыми к вкопанным в землю столбам - от вредных коз и резвящихся студентов. Рядом поставили две большие бочки - чтобы далеко за водой не ходить, и скамейку - чтобы было где передохнуть и вещи сложить.
Белочка и Снежинка на пару заняли денник в конюшне напротив гнедой белоносой Бригитты. Ухаживать за ними - выпасать и доить - взялась повариха Алика. Молоко, соответственно, уходило на кухню. Тин не возражала - её вполне устроило получать сей полезный продукт не из козы, а из стакана или тарелки с кашей.
Аскани всё же попросил меня показать ему, как доить козу - мол, бедному недодракону-недогерцогу всякое в жизни пригодится. Я взяла чистое ведро, цыкнула на Белочку и продемонстрировала, что и как нужно делать. Ас попробовал повторить. Сначала он, насмешив меня, обозвал вымя «совершенно неприличной частью тела». Потом пожаловался, что оно какой-то неправильно-неудобной формы. Почему не вывели породу коз, у которых вымя на спине растет? Наконец, согнувшись в три погибели, приноровился, потянул… и тут же схлопотал рогами под зад от переживавшей за подружку Снежинки. Получив импульс, Ас сам боднул подопытную козу и опрокинул ведро. На том урок и закончился. Я хохотала в голос, а Аскани, потирая зад, недовольно бурчал, что у коз отсутствует должный пиетет к герцогам и магам.
Волна по-прежнему дичилась, но разница с тем, что было в начале, чувствовалась. Теперь Оля ждала моего прихода и, заслышав шаги, нетерпеливо ржала. И лишь схрупав морковку и подставив бока щетке, начинала вредничать, пытаясь наступить на ногу копытом или укусить - причем мне казалось, что игры в этом уже больше, чем злости. Её плечо потихоньку восстанавливалось. Ас считал, что ещё месяц-полтора, и оно придет в порядок.
Начали возвращаться студенты - приехали рыжая Лисса и загоревшая, как головешка, похудевшая Рин с блестящими глазами. Були зачем-то побрился наголо. С его круглой как шар головой смотрелось это странно. Корин, и раньше уступавший в классе по красоте только Асу, раздался в плечах и превратился в то, что в деревне называют «сухота девичья». А Винади я не узнала - за лето малыш умудрился вымахать на ладонь вверх и стал говорить басом. Вернулась серьезная Агата, и лорд Росс тут же, вполне ожидаемо и заслуженно, назначил её старостой нашего этажа.
А ещё по территории школы неприкаянно бродили, суя нос во все дыры, полторы дюжины принятых в этом году новичков. Мы с Асом переглянулись, вздохнули и нарисовали и повесили на денники Прибоя и Волны два одинаковых плаката с черепом и костями и надписью «не подходи, убьет!».
Лорд Йарби, как обещал, раздобыл для нас программы вступительных экзаменов Красной и Белой башен. Первым экзаменом стояло «явить три заклинания соответствующего вида магии, причем показать, что резерв достаточен для обучения». Росс полагал, что мы и сейчас справимся с этой задачей. Но вот сочинение - точнее, тот ужас, который звался сочинением, поверг меня в тихую беспросветную панику. Абитуриенты должны были написать по странице или две на каждую из шести предложенных тем, варьировавшихся в широких пределах, - вопросы могли касаться географии и истории, юриспруденции и горнопроходческого дела, военного ис