чера и трогались в путь. Сегодня был как раз похлёбкин день. Так что если подобраться ночью и высыпать в котёл толчёный гриб, то орки поутру его сожрут. Дальше остаётся только ждать эффекта.
Надеюсь, моё ценное ухо принесёт пользу, то есть вред, — от сердца ж отрываю!
Осталось придумать, как добраться до орочьего варева, не попавшись. Магии немного, то есть о том, чтобы слевитировать с небес, высыпать зелье в котёл и плюнуть вслед, мечтать не приходится. Ладно, летать не можем, значит, будем ползать. Только заползать за начертанные грыхом закорючки, наверное, не следует.
А как тогда? Можно попробовать пульнуть кулёчек с порошком из рогатки — но если промажу в темноте? Второго-то уха нет.
Значит, сейчас мы с Асом перекусываем, затем прячем на дереве в стороне наши рюкзаки — а то вдруг придётся быстро уносить ноги или драться? Потом я толку ухо в порошок, делаю нас безголовыми — и ползём вредить. Вокруг темным-темно, самое время.
Мы успели вовремя — костёр на бивуаке ещё тлел, освещая поляну мерцавшим багровым светом. Для драконов достаточно. Пересчитали завернувшихся в плащи, спящих на земле орков — одиннадцать. Двое дежурят, сидят на бревне по правую руку от нас. А котёл где? Упс, не так удачно — мы подползли не с той стороны.
Пока медленно, стараясь не издать ни звука, огибали стоянку, придумала, каким макаром отвлечь дозорных. Как летают совы, я видела много раз. Вот и запущу им белый призрак совы. А сама в это время пошурую в котле, как это сделать, я сообразила тоже: нужно просто использовать драконью нить! Кинуть нить я могла почти на сорок локтей, аккуратно манипулировать — в двадцати пяти — тридцати, а тут явно не больше.
Бережно пересыпала порошок в кулёчек из драконьих нитей, наложила на него невидимость, прикинула в третий раз, как буду забрасывать сверху мою удочку… А теперь молюсь Ларише, творю летящую от леса сову и забрасываю нить — по дуге наверх, а потом вниз в котёл и мешаю, мешаю! Успела быстро — орки ещё пялились на порхающий морок, а я уже вытащила нить назад.
Кстати, если вытянуть нить из Источника — расходуется часть резерва. А если после использования попробовать её смотать и запихнуть обратно — что будет? Как отползём — попробую.
Отползли подальше — отдышались. Я решила, что сейчас отыщем наши вещи и уползём ещё дальше, потому что как действует лиловая поганка, мы не знаем — а вдруг та наделяет сожравшего звериным чутьём, орлиным глазом и даром левитации в придачу?
«Тим, ну это ты загнула… — усмехнулся Ас. — Будь всё так, браслеты бы не дёргало».
«Почему? Может, два часа летаешь, а на третий — помираешь!»
Ас протянул руку и погладил меня по голове, понял, что перенервничала, потому и несу невесть что.
Через полчаса лихорадочное возбуждение отпустило, хотя я всё гадала и гадала, что будет и будет ли что наутро.
Кстати, нить я таки ж смотала и упихнула назад, в Источник. Может, мне померещилось, но вроде бы в резерве чуть прибавилось. А ещё поделился Ас, который магию сегодня не тратил.
Мы проспали. И проснулись от разорвавшего тишину рыка, перешедшего в громкий вой. С треском крыльев и криками сорвались с веток перепуганные птицы, потом послышались гортанные крики и лязг оружия. И — снова жуткий агонизирующий вопль, в котором, как мне показалось, слились страх и мука.
Да что там творится?
«Поползём, посмотрим?»
«Давай! Только невидимость на головы не забудь».
Не то чтоб я хотела видеть, как мучаются орки, хотя жалко мне их не было. Всё ж они — смертельные враги и пришли не в гости. Но хорошо бы понять, как подействовал гриб, и, если выйдет, в сумятице внести свою лепту в общий хаос.
Только это гриб, или на орочью стоянку кто-то напал?
Но, похоже, орки напали сами на себя. К тому моменту, как мы доползли до кустов, откуда хорошо просматривался лагерь, на земле уже валялись четверо. Два трупа — у одного была отрублена по плечо рука, у другого развалена грудная клетка. Двое пытались подняться — первый зажимал рану на животе, у второго было рассечено бедро. Другая пара, махая как сумасшедшие секирами, явно пыталась друг друга убить. Ещё один, легко крутя огромным топором, рыча, раз за разом наносил удары по толстому ясеню. Шаман, завывая, творил какие-то пассы, одновременно отмахиваясь от чего-то, нам невидимого. Остальные метались туда-сюда. Я зажала рот, увидев, как бегущий орк внезапно упал на колени и с воем стал раздирать ногтями себе лицо, пытаясь выцарапать глаза.
Шум стоял как на поле боя. Да, впрочем, это оно и было.
Что же натворил мой гриб?
«Похоже, это очень мощный галлюциноген, вызывающий приступ агрессии и одновременно овеществляющий страхи. Посмотри на шамана!»
Один из мечущихся орков как раз налетел на воющего грыха. Тот, явно не узнав товарища, выбросил руку, с пальцев соскочила чёрная искра. Орк застыл — а шаман, захохотав, всадил ему по рукоять в грудь кинжал. Выдернул, лизнул кровь с лезвия и повернулся к тому, который драл себе лицо.
«Тим! Мы не знаем, как долго будет длиться помешательство! Попробуй добить кого-нибудь!»
«Кого, кого?» — заозиралась я.
«Тот, с раненым бедром. Бедренная артерия должна быть примерно там же, где и у нас. Сможешь продлить разрез?»
Да, это я могу. Дальность почти предельная, но сейчас ясный день. Лезвие на конце драконьей нити, бросок, удар — и рана раскрылась, доходя теперь почти до паха. Орк взвыл, глядя, как стремительно темнеют от крови штаны.
«Ас, мне попробовать достать шамана?»
Сказала — и сама почувствовала, что жутко боюсь. Было ощущение, что этот противник мне не по зубам.
Тогда ладно, могу подрезать сухожилия тому, кто уродует ясень. Это несложно…
Только успела — как всё кончилось. Как обрезало.
Ещё стоявшие на ногах орки со стонами попадали на землю.
«Ползём куда подальше и смотрим оттуда!» — скомандовал Ас.
Согласна, нечего нам тут делать!
Мне только было жаль, что под шумок мы не догадались развалить сундук. Даже если б просто отрубили ручку или две, это бы их задержало.
Затаившись в буреломе, под поваленным стволом, мы смотрели, как орки стаскивают убитых на край поляны. В бою погибли пятеро. Ещё двоих — того, что с раной в животе, и того, кому я подсекла сухожилия, — добили на наших глазах, перерезав горло. Их даже не пытались лечить, да они, похоже, и не ждали милосердия.
Мои чувства были двойственными. Вины я не ощущала, это — кровные враги. Но какой-то червячок грыз… Хотя, если их собственные соплеменники не горюют по погибшим, то почему это должна делать я? Они бы жалели, убив меня и Аса?
Так что буду считать, что нам очень-очень повезло — отряд одним махом уменьшился вдвое.
«Не расслабляйся. Пока жив шаман и сундук при нём — проблема остаётся. И ещё, подумай сама, вряд ли орки послали в Драконьи горы группу из такого странного количества бойцов? Скорее всего, они уже потеряли нескольких по дороге».
Грых подошёл к лежащим в ряд трупам, достал из-за пояса кривой нож. Того, что произойдёт дальше, я не ждала: приподняв голову убитого, шаман острием провёл по лбу… над ушами… по затылку… и, завершив круг, содрал с черепа татуированную кожу. Поднялся, держа окровавленный скальп в кулаке, и склонился над следующим мертвецом. Жуть какая!
Но ещё страшнее стало, когда, закончив сдирать скальпы, грых подошёл к сундуку, повозился, открывая крышку, и сунул чёрно-кровавые куски кожи внутрь.
Что же за мерзость у них там лежит?
«Представь, что будет, если они вывалят ЭТО в воды озера Полумесяца».
Ладно, а дальше-то что?
Орки как ни в чём не бывало, не обращая больше внимания на убитых, собирались в дорогу. Выходит, меньше их стало, но притормозить мы их не смогли. И теперь они наверняка будут настороже.
Уходя, мы обошли поляну с мертвецами стороной. И выходить на звериную тропу, по которой двинулся отряд, тоже не стали, потому что заметили, как шаман задержался между двух больших валунов, явно колдуя.
«Вляпаемся — себя раскроем. Жаль, эльфийской магии тут нет, а то б я проверил, что он навертел. Помнишь „розовый туман“»?
Фыркнула. Помню-помню, это лекарство такое. Шон выводил им из хандры Аса, а теперь Ас тормошит меня.
Но, кстати, как теперь будет двигаться орочий отряд? Раньше построение было следующим: впереди в полутора сотнях локтей — пара разведчиков, потом основная группа, с грыхом и сундуком, и, наконец, в нескольких десятках локтей сзади — двое замыкающих. А что они будут делать сейчас? Если опять отправят двоих в разведку, а двоих в арьергард, то кто сундук поволочёт? Грых на таскание тяжестей явно не претендует.
Похоже, озадачилась не только я, но и сами орки. Потом порядок определился. Один — ближе, чем раньше, примерно в сотне локтей, — впереди, и основная группа из двух пар носильщиков с сундуком и шаманом следом. Арьергард на нашу радость исчез.
Ага! Может, теперь они тоже уставать начнут. А ещё им надо же отправлять кого-то на охоту!
Два следующих дня мы даже не пытались приблизиться к оркам — те явно были настороже, непрерывно зыркали по сторонам, а могли даже ни с того ни с сего пальнуть из арбалета в белый свет. Но двигаться они на самом деле стали немного медленнее.
Погода между тем начала портиться. Дождя пока не было, но заметно похолодало, и солнце не светило щедро, как раньше, а робко выглядывало из-за серых туч. Нехорошо, если начнутся дожди — нам же приходится держать орков в поле зрения, значит, чтобы их не потерять, будем вынуждены подойти ближе… а они нервные!
Ас — вот это выдержка! — вёл себя абсолютно невозмутимо. И, судя по лицу и прищуренным глазам, даже на бегу строил планы и перебирал варианты. А я просто трусила рядом, стараясь не отставать и не ныть. Меня беспокоило, что, судя по погоде и по тому, что со всех сторон незаметно выросли горные отроги, мы вот-вот окажемся на том самом плоскогорье, где некуда будет деться.