Он остановился, как вкопанный.
— Ты намекаешь, что я трус?
— Нет, — она подняла руки вверх, как бы сдаваясь. — Я не это имела в виду. Никогда не считала тебя трусом. Просто говорю, что ты не похож на себя, — возможно, ей стоило промолчать, она сделала все только хуже.
— Знаешь, я не хотел тебе говорить, — он прикусил губу и поиграл кончиком хвоста. — Ты не должна доверять Тину.
Дороти нахмурилась, она чувствовала, что сейчас последует нечто плохое. Как тогда, когда она узнала, что лишена права выкупа на ферму.
— И почему же? Только то, что у него каменное сердце, не делает его злым. Оно было каменным и тогда, когда я была здесь в прошлый раз. Это вина Короля Гномов.
Он спас её от летающих обезьян и от наркомана по дороге из жёлтого кирпича.
— Потому что он собирался отдать твою голову Ленгвидер, — Лион поджал губы. Казалось, ему сложно было произнести эти слова.
— Что? — это не могло быть правдой. — Думаю, ты ошибаешься, Лион.
— Нет. Когда я видел его последний раз, он просил меня присоединиться к нему. Но прежде чем я успел вытащить клинок, он бежал. Даже Глинда и Пугало желают его смерти.
— Зачем ему это делать? — спросила она, все ещё не веря своим ушам. — Он говорил, что ты заплатишь ему, если он приведёт меня на Юг.
— Ложь. Всё вранье. Нельзя доверять тому у кого, не бьётся сердце, — он махнул рукой.
Ей следовало это понять. Он говорил, что ему заплатят, и как он сам и говорил, он ничего не делал бесплатно. Ему и раньше платили за убийство. И он так хотел привести её на Юг. Слишком сильно. А она? Доверчивая. Наивная. Глупая. Все это было похоже на удар под дых. С каждой секундой она злилась все больше. Когда она столкнётся с Тином, он потеряет больше, чем свое каменное сердце.
Дороти посмотрела по сторонам и увидела маленький ручеек. Её затопила усталость. Физическая и эмоциональная. Она не спала всю ночь, ей нужно было поесть, попить и отдохнуть.
— Давай остановимся здесь и немного отдохнём, — предложила Дороти и двинулась к воде.
— Нет! — крикнул Лион за её спиной.
Она обернулась, внимательно осматривая деревья в поисках опасности, но все казалось спокойным.
— А почему нет?
Он неторопливо подошёл к ней, держа руку на клинке у своего бедра.
— Потому что мне нужно как можно скорее доставить тебя во дворец.
— Мне нужно поесть, все, что я ела, были орехи. И мне нужна вода. Там есть ручей.
— С тобой всё будет в порядке.
Схватив его за руку, Дороти потянула его к ручью.
— Я не доберусь до дворца. Мне нужны силы, чтобы идти. Туфельки это то, что помогало мне раньше, но их нет. Без них я ничто. Я просто женщина, которая не может выстоять против кого-либо. Так что вы должны перестать верить, что я всемогущая, потому что это не так. Я Дороти Гейл, деревенская девушка, и это то, кем я была всегда. Возможно тогда, десять лет назад, я была сильнее, потому что верила, что мир прекрасен и верила в добро. Твой мир, Лион стал хуже, но и мой тоже, — она яростно ткнула себя в грудь.
Он нахмурился, но кивнул.
— Я понимаю.
Тин был более угрюмым, но никогда не отказывал ей в отдыхе и еде. Дороти сошла с жёлтой дороги и села у ручья. Она ополоснула лицо водой и зачерпнула, чтобы попить.
Вдоль берега ручья рос клевер и маленькие оранжевые и жёлтые цветы. Красные и золотые рыбки плавали в воде. Лион сунул руку и схватил сразу три рыбины. Ей потребовалось немного времени, чтобы поймать рыбу и выбросить её на траву. Она смотрела, как та изворачивается и извивается, прежде чем отрубить голову своим мачете.
Дороти и Лион собрали хворост и сухие листья, чтобы развести костёр. Она пошевелила угли, чтобы разгорелся огонь. Они держали рыбу, насаженную на палку, над огнём, чтобы приготовить ее. Когда рыба была готова, она подула, чтобы остудить.
— Мы должны пойти, как только закончим, — сказал Лион. — Я нашёл их, когда собирал хворост, — он протянул ей нечто жёлтое и круглое.
— Что это? — спросила Дороти, разглядывая ребристую поверхность.
— Это орех. Он растёт только здесь на Юге. Он питательный, тебе это нужно.
— Спасибо, — за все последнее время на Юге, это была её лучшая еда. Она вгрызлась в рыбу, пока от неё не остались одни кости.
Дороти вспомнила, как они с Пугало и
Дровосеком впервые увидели Лиона. Крылатые твари роились вокруг и пикировали вниз, чтобы впиться в него когтями.
Лион лежал на боку, грязный, раненый и даже не сопротивлялся. Тото отважно бросился на обидчиков, лая и распугивая. Дороти подошла к Лиону и протянула руку, чтобы помочь подняться, и он улыбнулся ей. Всю оставшуюся дорогу Лион держался рядом с Тото и за спиной Дороти, как бы под их защитой.
— Почему ты не спросил про Тото? — спросила Дороти, прислоняясь спиной к дереву и поднеся к губам орех.
— Про кого? — он бросил рыбью кость в сторону. — А, собака. Я совсем забыл о нем.
Но Лион так и не спросил о нем. Дороти не сказала ему, что Тото мёртв, потому что его похоже это не волновало. Она откусил кусок от ореха, но он оказался не твёрдым, а мягким и сочным внутри. Дороти швырнула орех в сторону и в ужасе посмотрела в золотистые глаза Лиона. Она выплюнула кусок плода.
— Это не орех, это фрукт.
Лион поднялся, и его тень накрыла её.
— Ах, моя ошибка. Я забыл, что оно обезбаливает.
— Зачем ты дал мне обезболивающее? — спросила она, но только губы её не шевелились. Руки Дороти стали тяжёлыми, когда она попыталась поднять их, а тело обмякло. Лион подхватил её и прижал к себе. Он улыбнулся, но улыбка была совсем другой, не той, что он улыбался ей раньше. Как будто он оскалился на добычу.
Лион наклонился вперёд, и его золотистые радужки вспыхнули.
— Помнишь, как ты рассказывала мне сказки, чтобы я набрался храбрости? Помнишь Белоснежку? Она никогда не была героем, просто девицей в беде. Ведьма победила, потому что Белоснежка съела яблоко. А здесь нет принца, чтобы спасти тебя. В этой истории мне всегда больше нравилась роль Злой Ведьмы. С тобой оказалось также легко. И Тин облегчил мне задачу. А сейчас ты будешь молчать, пока я, конечно, не доставлю тебя к Ленгвидер.
Дороти хотела, что-нибудь сделать, закричать, схватить мачете, но могла только смотреть, как он несёт её к дороге из жёлтого кирпича.
— Закрой глаза и немного отдохни, — он немного подождал, смотря на неё. — Ах, да, ты не можешь закрыть их, не так ли? — он прикрыл её веки, подушечками своих пальцев. Единственное, что ей осталось, — это темнота.
Глава 13. Тин
Резиденция Ленгвидер выглядела ужасно. Именно сюда он должен был доставить Дороти? Она сохранила Южную архитектуру, но была сделана из металла. Металлические стебли виноградной лозы сплетались в шар, украшенный маленькими серебряными цветками. Зазубренные шипы покрывали виноградный лозы, а листья остры, как лезвия. С виду это выглядело мило, но при ближайшем рассмотрении холодно и опасно, как и сама Ленгвидер.
— Постой, — Кроу остановил Тина раньше, чем тот начал штурмовать дверь. — Здесь слишком тихо.
— Я думаю, слишком тихо и не слышно криков Дороти? — им нужно было спешить, он отказывался верить, что они опоздали. Лион хотел получить Дороти лишь для одной цели, и он вряд ли стал бы медлить. Кроу издал короткое ш-ш-ш и присел на корточки. Тин удивлённо уставился на него. — Ты только шикнул на меня?
— Конечно, я это сделал, — он схватил Тина за запястье и заставил присесть рядом. Лужайка дворца Ленгвидер была увита гравийной дорожкой, но без единого растения. — Будет проще прокрасться, чем в открытую сражаться со стражей. У неё повсюду шпионы, и она наверняка знает о нашем приближении.
Тин хмыкнул. Он не возражал против того, чтобы убить горстку фейри, чтобы войти. На самом деле он жаждал крови, но шум мог насторожить Ленгвидер, а это уже имело значение и могло ускорить смерть Дороти. Тин снова хмыкнул, но на этот раз от болезненного ощущения где-то в груди.
— Колесники, — Кроу кивнул в сторону небольшой лестницы, идущей от парадных дверей. Что-то блеснуло под ней.
Рука Тина нащупала топор.
— К черту все это.
— Тин, Стой! — прошипел Кроу, но было слишком поздно.
Тин бросился к лестнице, готовый к прыжку. Воздух заполнил пронзительный скрип ржавых колёс. Десятки колесников выскочили к нему из ниоткуда. Изуродованные тела фейри были похожи на собачьи, к каждой из конечностей было прикреплено колесо, рты зашиты окровавленной белой лентой. Их глаза налились кровью, сумасшествием и жаждой охоты. Такие же, как те, кого ловили и допрашивали в Изумрудном городе, прежде чем разразился ад.
Было не ясно, кто первым напал, но именно он пролил кровь первым. Рука колесника отлетела, пуская брызги рубиновой крови, когда тело рухнуло на землю. Тин взялся за следующего раньше, чем упало тело первого.
Он снова и снова махал топором, ловко уворачиваясь от их ударов. Женщина пронеслась мимо, задев его острым колесом. Тин перекатился через спину другого и рассек её ногу от колена до лодыжки. Они не могли соперничать с ним, даже в таком количестве, которое уменьшалось с каждой минутой.
В какой-то момент Тин оглянулся в поисках врагов и догадался, что никого не осталось. Увидев Кроу, он понял, что тот помог ему. Каким образом Пугало это сделал не ясно, но его руки также были в крови. Четыре серебряных лезвия торчали с тыльной стороны его ладони. Ранее спрятанные в перчатках сейчас они выглядели, как когти. Когда он научился драться?
— Мне не нужна была помощь, — сказал Тин, вытерев подбородок тыльной стороной руки и тем самым размазав брызги крови.
Кроу перешагнул через тело колесника, все ещё дергавшегося, и одним взмахом нанёс последний смертельный удар.
— Я помогал не тебе, невежда.
Дерьмо. Тин перепрыгивал через три ступеньки. Его сапоги, залитые кровью, скользили на гладком камне. Дверь распахнулась, и вонь от гниения заставила их обоих отступить на шаг.
— Гребаное дерьмо, — сказал Кроу.