— Скажите, Конрад, ваша жена и мисс Хиггинс действительно сестры?
— Тина говорит, да.
— В это трудно поверить. Они так же похожи, как, скажем, мы с вами.
Конрад рассмеялся.
— Да, пожалуй. Они вообще очень разные. Даллас допил вино и поставил бокал на перила.
— Вам повезло. Вы женаты на прекрасной женщина. Знаете, у нее удивительные глаза — глаза человека, мечты которого наконец осуществились и который в то же время не забыл прошлого. Она знает настоящую жизнь и между тем не потеряла веру во что-то сказочное.
— Да, Тина она и останется Тиной, это я всегда в ней ценил.
— Вы счастливы?
— Счастлив ли? Знаете, Даллас, я пришел к выводу, что люди, которые способны быть счастливыми, умеют извлекать счастье из самых мельчайших моментов жизни. Это такие, как вы. А другие, например я, вечно рвутся вперед и вверх и никогда, даже на самых великолепных недосягаемых высотах, не достигают ожидаемого блаженства.
— У вас есть или были друзья?
— Нет. Сейчас есть единомышленники, деловые партнеры. А друзья, люди, близкие по духу? Я с детства привык к одиночеству. Кстати, Даллас, чем думаете заняться?
— Пока не решил. Я очень люблю море, но не знаю, смогу ли вернуться к прошлому, хватит ли сил.
— Я в любом случае не хотел бы терять вас из виду. Такие люди, как вы, на вес золота.
Потом Даллас вызвался проводить Терезу домой, отказавшись от предложенного Конрадом экипажа.
— В такой вечер приятно пройтись пешком, — сказал он.
Вечер действительно был чудесный. Сад дышал прохладой, и ветви деревьев, причудливо переплетаясь, бросали черные тени на освещенную фонарями землю.
Конрад и Тина спустились по ступенькам, провожая гостей.
Тереза молчала и держалась тихо, как-то затаенно, точно не знала, что будет дальше, но чего-то очень ждала.
Тина хотела предложить сестре остаться ночевать, но потом передумала: не стоит вмешиваться, пусть все идет своим чередом.
ГЛАВА X
Даллас и Тереза остановились возле ее дома. Ветер блуждал во тьме, и Терезе на миг показалось, что она в пустыне и слышит унылое пение песков. Как мучительно счастье, превратившееся в воспоминание!
— Мы пришли, — сказала Тереза, — я живу наверху. Даллас молчал, и женщина замерла. Сейчас он уйдет, и все кончится!
— Ты удивилась, правда? — спросил он наконец.
— Я приходила к тебе, но ты уже уехал, и твоя мать больше не жила в этом доме. Я хотела тебе помочь! — Она смотрела с надеждой.
— Что ж, верю, — произнес он, и опять наступила пауза.
— Тебе было, наверное, нелегко?
— Конечно, Тереза.
По ее щеке побежала слеза, и Даллас вздрогнул. Думая об Австралии, он всегда вспоминал эту женщину. Неважно, с какими чувствами, но вспоминал, она никогда не была ему безразлична.
Он невольно смягчился.
— Может быть, познакомишь меня с Барни?
— Барни нет дома. Я оставила его у Айрин.
Даллас не уходил: неумолимые тени прошлого ложились на его сердце. Он повернул Терезу так, чтобы видеть ее лицо. Женщина слегка дрожала, рукава ее легкого платья трепетали на ветру. Даллас положил руки на ее плечи.
— Скажи, Тереза, помнишь, ты предложила мне остаться с тобой? Меня это так поразило… Неужели ты думала отблагодарить меня таким способом?
Тереза покраснела. Даллас и Тина — единственные люди, способные заставить ее краснеть за себя.
— Нет, — сказала она, — просто мне не хотелось, чтобы ты уходил. Хотелось удержать тебя любой ценой.
Он тихо спросил:
— А сейчас ты этого хочешь?
Тереза подняла глаза. Она вспомнила свой небогатый любовный опыт, принесший одни разочарования. Встреча с Далласом. Они гуляли, целовались, строили планы… Все сорвалось, отчасти из-за ее глупости, отчасти по вине обстоятельств. Потом Нейл. Она стала его любовницей, через месяц забеременела, а еще через два он ее бросил. И все.
Тереза знала: независимо от того, чего она хочет или не хочет сейчас, отказать Далласу будет выше ее сил. В данный момент хозяином ситуации был только он.
— Пойдем, посмотришь, как я живу.
Они поднялись по скрипучей лесенке.
В квартире было темно. Полосы лунного света ложились на пол, а пейзаж за окном завораживал, почти что пугал неземной красотой.
— Ты могла бы, наверное, иметь квартиру просторнее и богаче, — сказал Даллас.
— Да, — согласилась Тереза, — но мне нравится здесь. Я не хочу никуда переезжать.
Она не зажгла свет. Повернулась к Далласу и сказала просто:
— Я твоя, Далей.
Он привлек ее к себе, и она услышала, как бьется его сердце.
— Это правда? — прошептал он.
— Да, — ответила она, закрыв глаза и запуская пальцы в его волосы.
Она сбросила одежду, и ночь, сестра и союзница каждой женщины, облекла ее тело в призрачные одежды, сглаживая недостатки, делая его чувственным и прекрасным.
И такой счастливой, полной восторгов и таинства чувств незабываемой ночи в ее жизни еще не было.
Утром она проснулась в объятиях спящего Далласа и лежала, стараясь не шевелиться, жмурясь от яркого света. Ее смуглая кожа блестела, волосы рассыпались по подушке.
Второй раз в жизни она ложилась в постель с мужчиной, который не обещал на ней жениться. Что скажет Даллас, когда откроет глаза?
Она смотрела на стоящий возле окна стол и представляла, как они по утрам собираются за этим столом: она, Барни и Даллас.
Тереза вздохнула. Все же приятно почувствовать себя женщиной, ощутить свою слабость и истинную силу.
Даллас проснулся и крепче обнял Терезу. Она повернула лицо, и он увидел ее глаза, вопросительно-настороженные и все же счастливые.
— Ты хотела бы выйти за меня замуж? — Он улыбался, но в глазах его было что-то незнакомое, чего Тереза пока не могла понять.
— Почему бы и нет? — прошептала она. — Конечно, если ты меня любишь.
Похоже, ее не терзали сомнения — так, по крайней мере, показалось Далласу.
— Но у меня еще нет работы, и Барни меня не знает.
— Барни ты понравишься, я уверена, и работу такому, как ты, человеку вовсе не трудно найти.
— Я очень рад, что все так просто, — ответил Даллас, и Тереза не почувствовала иронии.
Она вскочила и принялась готовить завтрак. Даллас следил за ее движениями. Она была исполнена энергии и будто что-то стряхнула с себя, от чего-то освободилась.
Даллас ее не разлюбил! Она вдруг поняла, что значит иметь рядом человека, который любит тебя независимо от того, какая ты есть, что делаешь, говоришь, а просто потому что ты — это ты. И ты чувствуешь себя свободной и сильной и в то же время подчиняешься ему, его доброй воле. Ведь и Барни любит ее просто за то, что она его мать.
А Даллас смотрел на Терезу и думал: может, оставить все как есть сейчас, утопить обиду в любви, сделать Терезу счастливой и не говорить ей того, что он хотел сказать? Но тогда она, возможно, никогда ничего не поймет.
— А сама ты любишь меня?
— Да, — сказала она и смутилась.
Потом счастливо засмеялась, и Даллас замер: он давно не видел, как она смеется. А потом внезапно не выдержал:
— Знаешь, Тереза, у тебя есть редкое качество: ты поразительно уверена в тех, кто тебя любит.
Тереза обернулась: тень настороженности набежала на ее лицо.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты веришь в неизменность чувств тех, кто когда-либо был беззаветно и бескорыстно предан тебе. Ты считаешь, что эти люди всегда подождут до того момента, когда будут тебе нужны. Разве нет?
— Я тебя не понимаю. Что плохого в том, что я верю в тебя и твои чувства? А если я живу этой верой?
Далласа поразили последние слова. Нет, разговор стоит продолжить, хотя бы ради того, чтобы послушать, что она скажет.
А Тереза стояла посреди маленькой комнаты, залитой солнцем, и вся ее поза выражала беспомощность и ожидание. В руках она держала пустую чашку, ее взгляд казался остановившимся, распущенные волосы падали на худенькие плечи. Даллас удивился: он не мог понять, почему она стала для него незаменимой, эта женщина, странное порождение многоликой вечности, одна крошечная пылинка в океане звезд, постоянно падающих на землю.
— А твои чувства?
— Они были и есть.
— Разве? Ты живешь теми чувствами, которые соответствуют моменту, и не более того. Много ли ты вспоминала обо мне в другие дни?
— Много.
— Не лги. Я никогда тебе не лгал. Так и сейчас хочу честно признаться в том, что я уже не тот, что раньше.
Тереза смотрела тревожно и одновременно с вызовом.
— Такие, как ты, не меняются.
— К сожалению, да, Тереза. А вместе со мной изменилось и мое отношение к тебе.
— Вот как? — Она старалась держаться спокойно. — А то, что произошло между нами… что это было?
— Порыв. Если хочешь, слабость. С тобой такого не случалось? Или ты просчитывала каждый шаг, всегда думала о последствиях?
По лицу Терезы пробежала усмешка. Воодушевление внезапно вернувшейся юности исчезло с него, и Даллас об этом жалел.
— Конечно, нет. И я знаю, ты лучше меня. Поэтому, Далей, не стоит притворяться.
И Даллас, глядя в ее глаза, понял, что она и в самом деле верит в него и его чувства.
— Теперь ты меня не знаешь.
Тереза, все еще стоявшая очень близко, слегка отстранилась.
— Так ты меня больше не любишь?
— Есть чувства сильнее любви, и есть также что-то, что сильнее чувств. Думаю, тебе это известно.
— Но не тебе.
— Может быть. И все же существует какая-то фальшь, с которой я не мог бы жить. Извини, Тереза, за все, что было. Мне пора. Возможно, еще увидимся.
Она молчала, и на губах ее по-прежнему змеилась непонятная усмешка. Она все так же ощущала свою силу, заключавшуюся в том, что если бы она кинулась к Далласу со словами искренней любви и мольбой о прощении, он бы остался, и свою слабость, о которой давали знать закипающие в глазах слезы.
Тереза не двинулась с места. Она уже не была уверена, что он останется, потому что любит ее по-прежнему. Он может сделать это из жалости или, возможно, из благородства, и она не хотела унижаться.