— Вы были замужем и развелись или… — Или, — теперь я отвечала уже раздраженно. — Назар Миролюбович, а вам это зачем? — Ну как же, — он хмыкнул, — должен же я знать подробности о девушке, за которой ухаживает мой брат.
Я совершенно искренне ужаснулась.
— Я вам клянусь, у меня с ним ничего не будет! — Это еще почему? И опять этот скептицизм.
— Именно потому что Вячеслав ваш брат. Это нехорошо с моей стороны.
— И почему это нехорошо? Я вновь на секунду впала в ступор.
— А вы не понимаете? — Нет, — отрезал Черный. — Нехорошо обманывать. А вы, Кристина, уж извините, не смогли бы обмануть даже таракана.
И тут я обиделась. Ну сколько можно!!! — Остановите машину.
— Что? — начальник удивился.
— Остановите! — потребовала я, ощущая, как глаза режет из-за сдерживаемых слез. — Хватит! Я сама доеду! — С чего вдруг? — Я не хочу… С вами! — Кажется, слезы я все-таки не удержала. Ну и пусть. — Я честно пытаюсь с вами по-хорошему! Но вы… Сколько можно меня оскорблять?! Черный мрачно на меня посмотрел, но, к моему удивлению, послушался и съехал на обочину. Я сразу попыталась выйти из машины, но дверь оказалась заблокирована.
— Откройте! — потребовала я, зло и совершенно по- детски вытирая щеки ладонями. Как же обидно вновь позориться перед ним… — Не открою, пока вы не успокоитесь, — процедил Назар Миролюбович, поворачиваясь ко мне лицом. — Хватит плакать, Тина.
— Я стараюсь! — всхлипнула я. — Но… вы же постоянно… обижаете! Я хотела отвернуться, но он не дал. Взял в ладони мое лицо и сказал практически в губы: — Я не собирался вас обижать. Просто я такой человек.
«Злодей», — вспомнились мне неожиданно Юлькины рассуждения, а в следующую секунду я застыла, как громом пораженная, потому что твердые и жесткие губы Назара Миролюбовича прижались к моим губам.
От удивления я сделала то ли выдох, то ли вдох — сама не поняла. Но рот приоткрыла, и Черный этим сразу же воспользовался, приоткрывая его еще шире и лаская языком.
Я хотела отодвинуться. Честно, хотела. Но вместо этого почему-то обняла за шею и прижалась крепче, забыв про то, что мы находимся в машине. Выгнулась от удовольствия, ощутив руку Назара Миролюбовича на своей груди, простонала что-то невнятное… и неожиданно услышала тихое: — Ко мне поедем.
Меня будто ледяной водой окатило.
— Нет! — я попыталась отстраниться, но он не дал. Властным и жестким движением взял меня за волосы на затылке, запрокидывая голову, и прошептал: — Что, одну ночь без тебя не переживут? Я кивнула, хотя это далось мне с трудом, и Назар Миролюбович усмехнулся.
— Не говори ерунды, Тина. Впрочем… ладно. Хочешь, я через пару часов отвезу тебя домой? — Через пару часов после чего? Я затупила по полной программе, да.
— Ты знаешь, — ответил Черный вкрадчиво. — И прекрати упрямиться, детка. Все равно этим закончится.
Ненавижу, когда меня называют деткой.
— С чего вы взяли! — я с силой толкнула Назара Миролюбовича в грудь. — Вы сами говорили, что я могу сказать вам «нет»! И я говорю. Мне надо домой! Он вновь усмехнулся, дотронувшись большим пальцем до моей нижней губы.
— Перечим? — шепнул провокационно, искушающе. — Спорим? Сопротивляемся? Ладно, Тина. Ладно. Так даже интереснее.
И отпустил. И даже дверь открыл.
— Иди, если так хочешь. Но в понедельник опаздывать не вздумай, поняла? Чтобы была на рабочем месте в девять, как и положено.
Изверг и тиран. Ненавижу.
— Поняла, — буркнула я, практически вываливаясь наружу, в холод и слякоть конца октября.
В глубине души я, как типичная романтичная дура, надеялась, что Назар Миролюбович рванет за мной. Но он ведь действительно тиран, деспот и сволочь… так что он преспокойно уехал, а я поковыляла к метро, шмыгая носом и злясь и на себя, и на него.
«Все равно этим закончится».
Размечтался, гад.
Весь вечер я психовала, роняя различные вещи и столовые приборы. Ловила мамины удивленные взгляды и отговаривалась проблемами на работе. Да уж, знала бы она, что это за «проблема»… Я совершенно не хотела быть временным развлечением для собственного начальника. Одно дело — чуть его задобрить, надев платье или притащив вкусное печенье, и совсем другое — ноги раздвигать. Не хочу! И потом, он сам говорил про личный интерес на работе. И с чего вдруг решил его проявить? Он же этого не любит вроде.
Конечно, из любых правил бывают исключения, но… не после же того, как он неудачно женился на своем «служебном романе». Если та история — правда, конечно. А то мало ли, что народ в коллективе болтает.
В общем и целом — неважно, какие именно мотивы двигают Назаром Миролюбовичем, а важно то, что я не хочу подобного «сближения». Значит, надо сопротивляться! В результате в понедельник я вновь отправилась на работу в брючном костюме и без печенья. Что называется: война так война.
Не знаю, чего я ожидала, но я все-таки думала, что поведение Черного изменится после случившегося. Глупая и наивная Кристина… Не зря он так издевается над твоими умственными способностями.
— Тина, чаю, — буркнул начальник, залетая в кабинет, даже не посмотрев на меня. И как тут повоюешь, если твои демарши игнорируют? Когда я пришла к Назару Миролюбовичу вместе с чаем, он сидел за столом и ругался с кем-то по телефону. Разговор был на повышенных тонах, но к сути я не прислушивалась — была погружена в себя и свои проблемы.
Теперь Черный на меня посмотрел… и взгляд его сразу наполнился насмешкой. И такой издевательской, что мне захотелось швырнуть чашку ему в лицо.
Я уже собиралась разворачиваться и уходить, но Назар Миролюбович шепнул: — Подожди.
И пришлось застыть возле стола. Черный кивнул на стул, и я, еле слышно вздохнув, села, ожидая окончания разговора с клиентом.
Минут через пять Назар Миролюбович положил трубку и раздраженно сказал: — Дебил. Ладно, фиг с тобой, золотая рыбка… Теперь про тебя, Тина.
Я напряглась и сжала руки на коленях. Сейчас начнется… Дыши, дыши… И не вздумай реветь.
— Я не собираюсь тратить время на твои подростковые проблемы, — произнес Черный жестко. — Если ты хочешь поводить меня за нос, бога ради, но давай не будем вмешивать сюда работу. Ты ходишь в офис в юбках или платьях, мы договаривались. Поняла? И как тут повоюешь. Он же меня убил одним выстрелом.
— Я могу ответить «нет»? — спросила я глухо и вздрогнула, когда Назар Миролюбович рявкнул: — Нет, не можешь! Так же, как я не могу не платить тебе зарплату. Лишить премии могу, а не платить зарплату — нет.
Поняла, детка? — Не нужно меня так называть, — процедила я, съеживаясь на стуле. Ненавижу гада! — Я терпеть не могу это дурацкое слово.
— Хорошо, — к моему удивлению, Черный спорить не стал, просто пожал плечами. — Договорились. И если ты все осознала про свой внешний вид, то иди, работай.
Так… и больше ничего?..
— А… — начала я, и Назар Миролюбович гаркнул: — Тина! Иди! У меня работы вагон и маленькая тележка. Я совершенно не желаю выяснять отношения еще и с тобой.
Потом! — Потом суп с котом, — пробурчала я едва слышно, вставая со стула, но начальство расслышало и подняло брови.
— Что ты там шепчешь, Тина? — Ничего, — я насупилась. — Вспомнила, что еду коту надо купить. Вкусную.
— Коту? — Назар Миролюбович усмехнулся. — И как зовут твоего кота? — Троглодит.
Брови поднялись еще выше.
— Как-как? — Троглодит! — почти крикнула я. — И вы с ним очень похожи.
Оба черные, вечно голодные и… наглые! Предчувствуя угрозу — судя по потемневшему лицу Назара Миролюбовича — я метнулась к двери, но добежать не успела.
Точнее, успела — и оказалась прижатой к этой самой двери, а начальник тем временем сжимал ладонями мои ягодицы… — Между прочим, это сексуальное домогательство! — пискнула я, застывая на месте. По телу от попы проходили горячие волны возбуждения, а между ног все напряглось и требовательно заныло.
— Неужели? — шепнул Назар Миролюбович мне на ухо, а потом ласково прикусил мочку. — И как ты собираешься это доказывать, кошечка моя? — Почему кошечка? — спросила я удивленно, попытавшись вырваться, но вместо этого только потерлась бедрами о пах начальника. Черт, ненавижу ведь, а приятно… — Тебе ведь «детка» не нравится. Значит, будешь кошечкой.
Даже котеночком. Маленькая, глупенькая, но иногда кусается и царапается. Очень мило, Тина.
— А вы! — я возмутилась, дернулась сильнее. — Назар Ми… Сопротивление захлебнулось, когда Черный перевернул меня лицом к себе и поцеловал, сжав пальцы на бедрах. В голове у меня моментально помутилось, но стоило только чуть расслабиться, как Назар Миролюбович прервал поцелуй и, хмыкнув, сказал: — Все, Тина. Хорошего понемножку. Иди работать.
Он выглядел настолько самодовольным, что я решила сообщить: — А я все равно… — Да-да, — отмахнулся начальник. — Я понял. Ты говоришь мне твердое «нет» и так далее. Иди, говорю. Некогда мне глупости обсуждать.
И буквально вытолкнул за дверь.
Кажется, я проиграла эту войну, даже не успев начать… Через час я решила, что одна проигранная битва (ну, или две…) — это еще не вся война, и я буду сопротивляться до последнего.
При этом изнутри меня грызли одновременно два червяка.
Один шептал «Предлагаю сдаться», а другой вопил что есть мочи «Немедленно пиши заявление об уходе!!!» Ну да. Нет начальника — нет проблем, разве не так? Вот только капитуляция — не мой метод. И бегство от неприятностей — отже. Я никогда так не делала, полностью принимая все, что со мной случалось.
И я не хочу бежать, до конца не определившись, смогу я быть юристом или нет. Конечно, не таким, как Черный… просто юристом. Средненьким, но юристом.
Плюс мне совершенно не хотелось расстраивать маму и дядю Сережу. Если я проработаю в «Юрконе» хотя бы год, а потом уволюсь — это одно, а если я напишу заявление сейчас… Они ведь будут переживать. А я очень не хочу, чтобы они переживали. Особенно дядя Сережа, он ведь столько сделал для нас с мамой.
Больше в тот день Назар Миролюбович ничем не напоминал мне о своих притязаниях, а просто работал, как проклятый.