– Немедленно выбрось эту тварь и прикончи ее, идиотка!
Запаниковав, я отскочила на шаг назад… но лисенка не выпустила из рук! Даже наоборот, сильнее прижала его к себе, закрывая своими ладонями.
– Что ты несешь? – выдохнула я, волком посмотрев на Крея. – Что тебе сделал этот малыш?
– «Этот малыш» – скерлис: обладающая интеллектом опасная лесная нечисть, принимающая облик животных! – прошипел рыцарь, в одной руке держа вытянутый из ножен меч, а другой – шар из черного огня. – Безжалостная мерзкая тварь, не заслуживающая ничего, кроме своего истребления!
Вздрогнув, я опустила взгляд на свои руки. Туда, где «безжалостная мерзкая тварь», свернувшись клубочком, дрожала и смотрела на меня исподлобья, пряча носик в моих пальцах и испуганно прижимая ушки к голове.
– Да ты совсем умом тронулся? Этот малыш и мухи не обидит! – возмутилась я.
– Мух может трогать и не станет, они вне его пищевой цепочки. А вот людям и крупным животным его очень даже стоит опасаться, – отчеканил рыцарь. – Скерлисы не знают пощады. Стоит кому-нибудь с таким столкнуться, и это может стоить ему очень дорого. Сейчас этот кажется таким беззащитным, потому что ослаблен – кто-то, очевидно охотник на нечисть, или просто чертовски удачливый егерь – измотал его, судя по ауре – ритуалом поглощения землей. Его лапа…
– В ней была деревянная скоба, которой он был пришпилен к земле, – вздрогнула я, припомнив эту жуткую картину.
– Я так и знал, – скрипнул зубами Крей. – Верба, контактирующая с кровью нечисти, и вбитая через ее плоть в землю, высасывает из твари ее силы и ослабляет, передавая их земле. Поэтому если охотник не может справиться с нечистью, то просто прибивает ее куском вербы к земле, и со временем та истощается. Вплоть до того, что подыхает, поскольку верба не дает ей освободиться самостоятельно. И после этого земля забирает ее нечистую плоть в себя, возвращая в круговорот жизни.
– То есть, если бы я не вытащила ту скобу… то этот малыш вскоре бы умер? – ужаснулась я.
– Поэтому никогда не делай такого больше! – прорычал рыцарь. – А эту дрянь выбрось наконец и дай мне ее добить.
– НЕТ! – отчаянно закричала я, с новой силой прижав лисенка к себе.
– Нет? – переспросил Крей, от удивления поперхнувшись и закашлявшись. – Ты что несешь вообще, дура?
– Этот малыш не злой, я вижу это! И я не дам его убить!
– То есть, ты хочешь, чтобы он тебя саму загрыз?
– С чего бы ему это делать?
– С того, что он нечисть, а нечисть – это отродья, которым не место в мире под солнцем! – выпалил мужчина. – Они все – осквернены самой землей и прокляты ею же. И поэтому эти озлобленные отбросы не должны по ней ходить.
– Если какое-то существо отличается от тебя или кажется тебе не таким, это еще не повод истреблять ему подобных! – возмущенно закричала я, не выпуская лисенка из рук.
– Скерлисы опасны, они могут напасть!
– Почему-то мне кажется, что существа, которых загоняют, нападают только с одной целью: выжить, чтобы их не убили! – отчеканила я. – Когда ты чуешь отовсюду угрозу, то конечно, будешь атаковать – как и любой дикий зверь, который боится за свою жизнь. Но я вижу по нему, что он не злой, и что не станет никому вредить, если не трогать его и не обижать.
– И ты собираешься рисковать, играя в доверие с нечистью? – вздернул бровь Крей .
– Собираюсь! – гордо заявила я, вздернув нос. – И не позволю тебе навредить ему только из-за того, что ты априори ненавидишь ему подобных. Тронешь его без причины, и я тебя самого прикончу!
– Какая дерзкая, – прошипел Крей, подойдя ко мне вплотную… и все же погасил черное пламя заклинания.
– Можешь говорить и делать что угодно, но этого малыша я не позволю убить.
– А знаешь что? – сплюнул рыцарь и неожиданно развернулся. – Не буду тебя останавливать. Все равно сейчас эта тварь слаба и безвредна. Ну а когда она начнет набираться сил и будет способна тебя тяпнуть… Я просто буду начеку и прикончу ее. Но сделаю это ровно в тот момент, чтобы ты успела понять, как сильно ошибалась и насколько я был прав. Пока же, раз тебе так хочется поиграть в сестру милосердия – милости прошу!
– Вот и замечательно, – фыркнула я. – Только тебе все равно не придется ничего с ним делать, потому что Пряник меня не тронет.
– Пряник? – закашлялся Крей, снова поперхнувшись. – Ты уже и имя этой твари придумала? И назвала ее… Пряник?
– По-моему, ему подходит, – улыбнулась я, гладя все еще мокрую и холодную спинку. – А сейчас, раз уж не помогаешь, то хотя бы не мешай. Ему нужно согреться, просохнуть, а главное – обработать рану и перевязать лапку, наложив шину.
– Занимайся этим без меня. А я пока лучше закончу ужин, – мрачно пробурчал рыцарь. И держа рядом с собой меч, вернулся к котлу, в котором доваривалась каша с кусками вяленого мяса.
Я же, достав аптечку, взялась за дело. И сама снова чуть не расплакалась, пока обрабатывала ранку лисенка жгучими лекарствами, а затем вправляла сломанную кость, чтобы перевязать лапку, наложив шины! Все это время Пряник, скуля и жалостливо крича, немного извивался в моих руках. Но что самое главное – не вырывался и не пытался убежать. Похоже он терпел, понимая, что происходит и зачем.
В конце концов покончив с перевязкой, я села возле огня, положив малыша себе на колени, и гладила его, пока рыжая шерстка не высохла, красиво распушившись, а лисенок не согрелся. Как раз к тому времени Крей закончил с ужином и протянул мне миску с моей порцией. Я же, не задумываясь, тут же начала скармливать куски мяса, а затем и кашу, Прянику. Который, как ни странно, все это довольно уплетал.
– Все с тобой ясно, – раздраженно буркнул рыцарь… и навалил мне в миску еще еды. – Но да, лучше пусть он нажрется каши, и тогда не попытается сожрать тебя с голодухи, пока ты будешь спать. Голодная нечисть – еще более опасная нечисть.
Возмущенно фыркнув, Пряник гордо задрал носик, и демонстративно отвернувшись от Крея, лизнул мою руку. После чего, не спрашивая разрешения, засунул мордочку в мою миску и начал довольно трескать за обе щеки.
Улыбнувшись, я почесала его за ушком, и сама продолжила есть на пару с ним.
Поужинав, Крей установил вокруг лагеря защитный круг и наложил ряд заклинаний, беря под контроль несколько бегавших и летавших в округе мелких животных – чтобы те шпионили для него. И в случае приближения опасности, заранее его оповестили. После того мы улеглись в спальные мешки под деревом, и рыцарь сразу же отвернулся от меня лицом к этому дереву.
– Пряник, давай спать, – улыбнулась я, потянувшись рукой к лисенку, сидевшему рядом со мной…
Как вдруг он, поежившись, тихонько зарычал, уставившись куда-то! И проследив за его взглядом, я вздрогнула. Вздрогнула, потому что увидела в нескольких метрах от нас выглядывающий из-за дерева силуэт… который был мне чертовски знаком.
Потому что до дрожи в коленках напоминал ту женщину, которую я мельком заметила, убегая ночью из дворца!..
Что… это было?
Мне стоило моргнуть, и наваждение пропало. За деревом просто никого не было, лишь какой-то куст, смутно напоминающий по очертаниям человека.
Но ведь я видела только что не куст!..
Или, все же, куст, а остальное сделала моя фантазия? Ведь этого не может быть – защитный круг, установленный Креем, не должен был никого к нам подпустить, тем более незамеченным. Да и рыцарь наполнил рощу вокруг нас своими подконтрольными животными-шпионами, которые оповестили бы его, появись здесь что-нибудь странное: как материальное, так и магическое.
Тем не менее, мужчина продолжал беззаботно спать рядом со мной, в своем мешке, лицом к дереву.
Так может, мне и правда почудилось? А Пряник ощетинился, просто потому что его какая-нибудь сова испугала?
– Давай ко мне, – вздохнула я, и все еще ощущая, как по спине пробегает неприятный холодок, взяла лисенка на руки. Чтобы завернувшись вместе с ним в спальный мешок, прижать его к себе, и зарыв нос в его приятно пахнущую шерсть, уснуть.
ГЛАВА 4. Кровавая жертва
Несмотря на все невзгоды, выпавшие на мою голову, кое-что пока оставалось приятным: погода радовала. Теплая, но не слишком жаркая. При этом солнечная, без малейшего намека на дождь. Так что путешествовать в такую погоду было максимально комфортно, и даже ночевки под открытым небом не так сильно напрягали, как если бы полил дождь, или еще чего похуже. Хотя конечно, от постоялого двора с чистыми номерами и ванной комнатой я бы все равно не отказалась! Даже пусть это был бы такой же дешевый постоялый двор, как и тот, где мы остановились в первую ночь нашего путешествия. Главное чтоб только без клопов и жуткой вони изо всех углов.
Но увы, этим Крей меня баловать однозначно не спешил. Похоже, в его планы вообще не входило заезжать в города или деревни, пока у нас не закончатся припасы, которые нужно будет пополнить.
И все же, несмотря на все неудобства, было кое-что, безоговорочно поднимавшее настроение и заставляющее забывать обо всех неприятностях: Пряник. Обустроившись у меня за пазухой маленьким мягким теплым комочком, лисенок с осторожным любопытством поглядывал на мир, высовывая носик через верх куртки. И когда видел что-то для себя интересное – немного приподнимался, опираясь лапками на верхнюю пуговицу, и начинал вилять хвостиком.
Вопреки опасениям (или вернее будет сказать, ожиданиям телохранителя), скерлис не спешил нападать на меня, чтобы подло перегрызть глотку, или хотя бы за палец тяпнуть. Хоть малыш и набирался понемногу сил, а его лапка потихоньку заживала, своего дружелюбного настроя по отношении ко мне Пряник не убавлял. И даже можно сказать больше – многократно его преумножал! Теперь я просто не могла представить себе жизни без этого пушистика, и все больше сомневалась, смогу ли его отпустить, когда он окончательно оправится… и захочет ли сам Пряник от меня уходить?
Таким образом, очередной день в пути на юго-запад совершенно не предвещал беды, и глядя на солнце, медленно приближающееся к горизонту, мы уже присматривали место для ночлега…