— Но затем она предала Мортис. — не удержал вопрос Терми.
— Прекращал бы ты это, Смертушку по имени поминать, — старик добродушно ухмыльнулся, но я понял, что это не просто пожелание, а очень настойчивая просьба. Забавно, ведь это мне друг постоянно говорит примерно то же самое.
Я сделал еще несколько глотков напитка и глубоко вздохнул, ожидая, когда старик вернется к рассказу. Наставник собирался с мыслями, словно нарочно разжигая наш интерес. Но торопить его мы не стали, и он все же продолжил начатый рассказ сам.
— Младшая из дочерей Смерти с детства была монстром. Не ликом, нет. Но внутри, душа ее всегда была черна, как самая темная беззвездная ночь. Ибо не способна она сопереживать ближнему своему и не видела в других равных себе чувствующих и мыслящих созданий. Все живое, все судьбы вокруг были для нее игрушкой, а вселенная — скучной игрой. Когда темные маги передали ей идею о призвании новой стихии, та согласилась просто так, от любопытства. И даже новую стихию свою она раздала всем вокруг, щедро и не спрашивая нужды.
— Вряд ли хоть кто-то был рад подарку, — заметил я.
— Все первые маги-пустотники как один сошли с ума, — подтвердил Древосвет. — Лишь та, чье имя навеки проклято, способна ею владеть. Ибо ей и до того не ведомы были ни любовь, ни сострадание. Смертные творят зло, одержимые пороками, злобой от несбывшихся ожиданий, идут на преступления от того, что больны глубоко внутри. Разумный не станет желать вреда другим не имея причин. Зависть, ненависть, жажда наживы, утех или власти, в каждом злодее есть что-то, побуждающее творить зло. Но бог-монстр не ищет причины. Поэтому всем сложно понять, как мыслит это создание. Многим кажется, что нужно лишь найти верный подход, что они могут быть теми самыми избранными, что докажут свою верность и полезность неназываемому божеству. Но оно не видит разницы между тобой, мной или самым истовым своим последователем, и не мыслит знакомыми нам с вами категориями.
— Но что она такое на самом деле? Откуда берется эта стихия и как от нее избавиться? — задал я очевидный вопрос и замер, боясь шелохнуться и сбить настрой древнего дерева.
— Богиня-чудовище переписывает судьбу смертного, забрав у него возможность видеть в мире что-либо, кроме отчаянья, страха и внутренней… — Наставник медленно потянулся указательным пальцем к грудной клетке, давая мне возможность закончить фразу за него.
— ..пустоты, — договорил я. — Значит проклятая сфера — это отсутствие судьбы. Вот почему судьбы пустотников нельзя прочитать. Потому что их нет!
Выходит, из затеи Мыши с походом в храм Тишины ничего не могло бы выйти с самого начала. Судьба была предсказана верно. Все нити судеб обрывались в башне дочери Смерти. А я и с некоторых времен Терми — попросту не имеем никаких нитей!
— Но если это просто отсутствие судьбы, откуда берутся все эти страхи, проклятия и прочая дрянь? — усомнился вор.
— А как ты сам понимаешь свои слова, пустой духом? — грустно улыбнулся старик-аватар. Но ожидать моих слов не стал, уже прочитав их у меня в голове самостоятельно. — У меня нет ответа на этот вопрос. Есть только догадки. Первая — что вместе с судьбой исчезают и связи, делающие тебя частью мира. Любовь матери, дружеская поддержка товарища, забота о близких. Что будет с личностью, у которой отнять возможность чувствовать все это? Что вы чувствуете, зная, что у вас не будет семьи и детей, не будет близких? Может быть, нечто противоположное всему этому? А может, все дело в самом проклятом боге, что и до проникновения в мир Пустоты не был способен ни на что подобное?
Повисла пауза. Я крепко призадумался, укладывая в голове всю полученную информацию. Однако был еще один вопрос, который стоило задать, хоть я и заранее знал об ответе:
— А как… как можно избавиться от пустоты?..
Надежда — до жути живучая сволочь.
— Как можно избавиться от дыры в твоей душе? Сожалею, но у меня нет ответа на этот вопрос, — с печалью в голосе покачал головой старик. — Нет способа окончательно сбежать от проклятой стихии.
— И нельзя её как-то заклеить, эту дыру? — попробовал настаивать друг.
— Это могло бы помочь, но я никогда не слышал о восстановлении утраченных кусочков души. Любые светлые чувства или хотя бы заглушение темных, могут замедлить дальнейший распад духа, равно как и могучая воля. Могут помочь силы заключенных жертв неназываемой, богов Надежды и Радости, а также силы покровительствующих вам иных дочерей Смерти. Однако рано или поздно стихия возьмет свое и вы перестанете испытывать собственные светлые чувства. Мне очень жаль, дитя.
— За тысячи лет существования планеты не было ни одного случая исцеления от пустоты? — продолжил Терми, хотя уже стало понятно, что ничего нового об этом мы не узнаем.
Тяжело смириться с тем, что ты обречен на весьма мучительную кончину. Возможно, лучше и впрямь погибнуть в бою с монстрами, чем самому стать одним из них. Таким, как терзаемый страхом, паническими атаками и еще черт знает чем, Харт.
— Если тебя так заботят дела тех дней, — заметил Наставник, словно пытаясь увести нас от неприятной темы. — То по пути к телу моего брата загляните на руины старой башни Тернии. Кто знает, может что-то из расположенной там древней библиотеки что-то осталось, и ты найдешь часть нужных тебе ответов.
Кстати да. Мы ведь с этого и начинали наши расспросы, но в процессе так увлеклись, что забыли о самом главном.
— Можете в общих чертах рассказать нам об этой башне и ее истории?
— Башня была разрушена до того, как я осознал себя, — старик невольно поморщился, но я не смог прочесть его чувства. — Однако прежде в ней, как и во всякой башне, обитал могущественный волшебник. Возможно, часть его сокровищ уцелела. Некоторые книги оберегает магия, способная выдержать прошедшие с того времени тысячелетия.
Тысячелетия. Жесть. Вот значит, сколько ему. Да еще и во множественном числе. Сюда бы спектральный анализ или чем там ученые в прошлом мире проверяли древность находок. Да, пожалуй, за такое время можно было действительно заполнить своими корнями половину Подземья. Дико хотелось спросить, на сколько высоко над поверхностью простирается его ствол, и каково его верхней части там, снаружи, под снежными бурями с температурой за минус сотню и меньше.
— И за тысячи лет после падения никто в ней не был? — не поверил я. — Даже ваши.. ученики?
Я запнулся, пытаясь подобрать верное название для его сподвижников.
— Кто-то, может, и был, — согласился Наставник. — Однако за это время в долине не происходило ничего, способного серьезно навредить башне. О прочем вам лучше расспросить у Ольхёриса.
— А что вы можете рассказать о своем брате и опасности, с которой нам предстоит столкнуться?
Я думал старик помрачнеет или нахмурится, но он оставался непроницаемо спокоен. А вот у меня самого в голове больно кольнулась мысль — неужели я начинаю мыслить, как пустотник, в первую очередь обращая внимание только на чужие эмоции и их силу?
— Когда-то давно вся долина принадлежала нам с братом, но несколько сотен лет назад пришли такие, как вы, одержимые бездушным богом, и принялись уничтожать и искажать все живое в долине. Мой брат погиб, пытаясь защитить свои земли. Мне же благодаря этому удалось собрать всех выживших жителей долины и закрепиться у башни. О том, что чудовища пытаются вырастить нечто чуждое этому миру из трупа моего брата я узнал совсем недавно от разведчиков, которые заплатили за это знание очень большой ценой. Мне не ведомо, что за безумное творение зла рождается в низинах, но боюсь, когда оно вступит в свою силу, и без того хрупкое равновесие будет нарушено, и город у моих корней может не устоять.
Полагаю, порождения пустоты вам намного лучше понятны, нежели мне. Я лишь знаю, что это неразумные монстры, что нападают на подошедших слишком близко к их территории.
Наверное, об этом тоже лучше расспросить у волхва. Тогда остался лишь один отрезок пути, о котором Наставник нам еще не рассказал. Последний вопрос в моем списке.
— Что ждет нас за логовом монстров? — задал его Терми.
— Увы, этого я не могу вам сказать, — покачал головой старик.
Не может? Или не хочет? Разве корнецветы не растут отсюда аж к Доминиону?
Поток мыслей прервали слова от мира:
Персонаж Древосвет обновил вашу карту.
Такого сообщения я еще не видел. Это был не вопрос, а утверждение об уже свершившемся факте. Я сразу же призвал слово силы и перед моими глазами развернулась переданная Девриком карта домена Терний.
Ровно в центре вытянутой и разделенной рекой долины, прямо из воды, торчал флаг с одноименной башней волшебника. До этого места карта стала необычайно подробной, со множеством мелких пометок с такими мелочами, как сорт зарослей ягод или указаний, какие существа могут встречаться в том или ином месте.
Далее следовал, видимо, еще более глубокий провал вниз, деливший долину ровно по центру. За башней карта так и осталась схематичной, окрашивая только очертания рельефа местности. Хотя сама местность стала заметно подробнее. Кроме того, в нескольких местах горели тусклые точки, обозначавшие чудом проросший на территорию врага корешок Древосвета.
Брат Наставника рос зеркально в противоположном конце долины, где бурная река, обозначенная на карте как Лимфа, вновь уходила в узкую каменную нору. А за ней, кажется, находился ответ на вопрос, почему он отказался рассказывать нам о дальнейшем пути.
За доменом Терний начиналась локация, отмеченная как «Владения Хозяйки».
Теперь желание вора задержаться и разыскать Фил начинало обретать совсем другое значение для меня самого. Фрезия уже неоднократно упоминала место с таким названием, а значит, стоит ее как следует расспросить. Если, конечно, дирижер не добрался до нее раньше после расправы над селением гоблиноидов.
— Кстати, с нами в группе была девушка, но недавно мы были вынуждены разлучиться. Вы что-нибудь знаете о ее судьбе?
— Что-нибудь знаю, — подтвердил старик. Но продолжения у этой фразы не последовало. Впрочем, и одно это уже говорило о многом. Филин вернулась из своего астрального плана, иначе хозяин корнецветов не смог бы сказать и этого.