– Ты дурачок, что ли? Мать твоя где? – взвизгнула продавщица и схватила его за куртку.
Рядом с ними уже останавливались зеваки. Артём готов был потерять сознание от страха, ноги стали ватными. Мозг тоже будто обложили ватой, и все сигналы из окружающего мира доходили до него приглушёнными. Как сквозь пелену тумана, он увидел Валентина, будто издалека раздался его голос:
– Тётенька, отпустите моего брата.
– С какого перепугу я должна его отпустить?
– Это я, я во всём виноват! Меня ругайте!
«Неужели он готов взять вину на себя, отвечать за мои поступки?», – вяло удивился Артём.
– Он не совсем в себе, аутист, знаете, – продолжал Валентин, – но он добрый. Хотя ему приходится нелегко. Я должен был за ним присматривать, но, пока набирал лук, он сбежал. Ему нужно есть витамины, ведь ему поставили еще диагноз – рахит. Но мы можем позволить себе только лук.
– То-то я смотрю, он такой худенький. – Продавщица отпустила Артёма и посмотрела на него с жалостью.
– Я готов возместить ущерб, – Валентин достал из кармана мелочь: – Это всё, что у меня есть, возьмите. Я потом ещё занесу.
Он встряхнул Артёма за плечи и театрально заголосил:
– Что же ты братец, натворил. Остался ты теперь без лука!
Артём пучил глаза и хватал ртом воздух. Он ничего не мог пока сказать – шок от страха ещё не прошёл.
– Бедолага, – продавщица опустила глаза, – не надо денег. Соберите просто кумкваты и положите на место. А мама ваша где? – спросила она, пока Валя ползал по грязному полу.
И тут Артёма прорвало. Он заплакал, точнее, зарыдал. Страх, стыд, гнев и даже облегчение – в голове у него сейчас был такой коктейль, что не передать. Слёзы текли и текли. Он до сих пор не знает, почему сказал это, но факт, что сказал:
– А мама… Её больше… нет.
Он зарыдал ещё громче. Оттого что врёт, хотя терпеть этого не может. Оттого что понял вдруг, что мама и правда когда-нибудь умрёт. Оттого что предал её и сам не знает, почему, за что.
Само как-то вырвалось.
– Ну не плачь, не плачь, малой. – Продавщица пригладила ему волосы.
Валя округлил глаза. И тайком показал большой палец.
– Да, и теперь о нём забочусь я, – сказал он. – У нас есть бабушка, но она совсем старая, ходит уже с трудом. И ничего не видит.
Артем заплакал ещё сильнее.
Продавщица вздохнула:
– Вы, это, мальчики, возьмите лучку. Огурчиков. Угощайтесь, не стесняйтесь.
Братья стыдливо набрали того-сего, стараясь не наглеть.
Продавщица сунула ещё Артёму пару бананов. Он сверился со списком и спросил:
– А можно вместо бананов я возьму чеснок?
И получил пинок по щиколотке от Вали – не зарывайся, мол.
– Бери, вот чесночок, молоденький.
Зазвонил телефон, который Артём положил на прилавок, чтобы удобнее было набирать овощи. На экране самым большим шрифтом, который только нашёлся в этой модели, было написано: «МАМОЧКА ЛЮБИМАЯ!»
Если ещё минуту назад Артёму казалось, что ужаса сильнее, чем он недавно испытал, быть не может, то теперь тот рекорд был побит бесповоротно, забудьте. Кто будет вспоминать упавшую на голову дождевую каплю, когда на него обрушивается цунами?
Пальцы продавщицы снова держали Артёма за плечо. Не обнадеживающе и ласково, как недавно, а сурово и многообещающе. Сразу понятно – на плече у тебя вовсе не рука друга.
– Вы у меня сейчас землю есть будете, – заявила продавщица и взяла его телефон.
Лучше бы она кричала, но она говорила спокойно, что было ещё страшнее.
– Я вам сейчас всё объясню, – начал Валентин. – Это, понимаете, розыгрыш такой…
– Объяснять ничего не надо. Я сейчас перезвоню вашей матери. Или вообще в полицию.
Трясущимися губами Артём прошептал:
– Валя. Прости меня. Я всё запорол.
– Ладно-ладно, – затараторил Валя, приплясывая вокруг продавщицы. – Я скажу вам правду. Мы пришли, чтобы снять крутое видео для Тик-Тока. Это всё постановка. Мы хотели сделать смешной ролик. Мы хайпим, понимаете? Мы ещё прославим ваш отдел. Да и подумайте, зачем вам наша мама? Ну придёт она. Ну наваляет нам по первое число. Но она заплатит только за те продукты, которые мы набрали. А мы готовы купить ещё вдобавок у вас кумкваты. Если вы согласны уладить дело полюбовно.
– Ладно, – продавщица смягчилась, – но больше чтобы я вас не видела.
Пронесло. Пришлось, правда, отдать ей деньги, которые они сэкономили на экскурсии в Этнографический музей. Зато телефон вернули.
На обратную дорогу денег уже не осталось.
– Сколько остановок до школы?
– Шесть.
– Мило.
– Картошку ты понесёшь.
– Почему я-то? Не я это всё затеял.
– А план тоже не ты запорол?
– Не только я виноват!
Какое-то время шли молча.
– У меня руки сейчас отвалятся.
– Зато, блин, так хорошо сэкономили.
– Мы ещё к тому же чеснок не купили, – буркнул Валя.
– Ой! – Артём остановился.
Достал из кармана отливающую перламутром головку чеснока.
– А ты не так прост, – похвалил Валентин, – стащил, значит?
– Она мне сама дала! Надо вернуть!
– Ты серьёзно? Давай топай! Только с сумкой твоей стоять и ждать тебя я не буду. С овощами иди.
Артём подумал и вздохнул:
– Чёрт с ним, не понесу обратно. Потом верну как-нибудь.
– Конечно. Тебе ведь сейчас и без того тяжело, у тебя ведь мама умерла.
– У тебя тоже, вообще-то. – Артём бросил в Валю картофелиной. Не попал.
– Кстати, ты маме-то перезвони.
– Да, мама? Что хотела? – раздражённо спросил Артём, когда она взяла трубку.
Он говорил с мамой меньше минуты.
– С чесноком проехали, – мрачно сообщил Артём Вале. – У нас теперь другая проблема. Класснуха заволновалась, что нас долго нет, и позвонила маме.
– Ты сказал, что мы скоро будем?
– Да. Но она ещё напомнила, чтобы мы принесли чек. Для отчётности.
– Чёрт! Скажем, потеряли. Затупили.
– Но это только начало. Она знаешь что ещё ляпнула? «Такие молодцы у вас мальчишки, инициативные. Жалко, что они не смогли поехать в Этнографический музей. Но они вам в тот день по дому помогали, я понимаю. Хорошо хоть на пикнике повеселятся». Короче, обе хотят с нами поговорить.
– И правда весело. Что делать-то теперь?
– Не знаю. Поешь кумкватов, они для мозга очень полезны.
– Сам поешь. Они грязные к тому же.
– Ненавижу тебя.
– Взаимно, блин.
Николай ЩекотиловШкольный спектакль[3]
© Николай Щекотилов, текст, 2020
Рисунки Андрея Минякова
Классу, в котором учится Миша, школа поручила ответственное задание: победить в конкурсе спектаклей для малышей. Правда, Светлана Алексеевна, классная руководительница, объявляя о конкурсе, сказала всего лишь: «принять участие». Но участвовать и не победить – это для слабаков. Весь класс нацелился на победу. Каждому хотелось стать артистом, и для постановки выбрали «Репку»: там много персонажей.
По пути на репетицию Миша кое-что задумал и всё время крутил головой: ему срочно требовалось встретить Волшебника. И Волшебник появился – он всегда появлялся вовремя. Миша рассказал ему о конкурсе и попросил сделать так, чтобы артисты на время спектакля по-настоящему превратились в своих героев. Это же будет гарантированная победа.
– Ну уж не гарантированная. – возразил Волшебник. – Главное – хорошо отрепетировать и сыграть, как профессиональные актёры.
– Всё правильно, но это будет, как говорит наш директор, «вишенка на торте», а главное – победа, – упрашивал Мишаня.
– Хорошо, надо подумать. А ты кого играешь?
– Деда, – неожиданно для самого себя соврал Миша. На самом деле его роль – Жучка. Но Жучка Мише показалась несолидной, вот и вырвалось про деда. Слово не воробей, и, пока Мишаня собирался с духом, выжимая из себя признание, Волшебник принял решение:
– Раз уж ты превратишься в Деда, тебе можно доверять. Так и быть, под ответственность Деда, сделаю, как ты просишь. Когда представление?
Заглянув в волшебный ноутбук, Волшебник сказал: «В день спектакля я буду занят» и установил команду автоматически превратить в указанное Мишей время артистов на сцене в тех персонажей, которых они играют.
Перед началом репетиции Светлана Алексеевна объявила: «С ”Репкой” мы опоздали, её уже заявила другая школа» и предложила «Колобка» – действующих лиц там столько же, так что никого не придётся исключать из спектакля.
Мишаня – самый прыгучий в классе, поэтому ему достался Заяц. Роль неплохая, лучше, чем Жучка: не придётся ни тявкать, ни вилять хвостом.
Мишина школа – самая новая в городе. В ней есть вместительный актовый зал со сценой, в котором и должен состояться конкурс. «Колобки» должны были выступать вторыми, но, когда все собрались, выяснилось, что первый номер, «Репка», опаздывает, и первым объявили «Колобка».
Узнав об этом, Миша вздохнул с облегчением. Он забыл предупредить Волшебника о замене спектакля и очень боялся, что артисты превратятся во Внучку, Жучку, Кошку и Мышку прямо во время спектакля «Колобок». Поэтому, когда у него выросли длинные уши и маленький хвостик, он чуть не упал со сцены.
Доиграть не успели совсем чуть-чуть. Волшебное превращение произошло в тот момент, когда действие закончилось и артисты кланялись под аплодисменты зала. Перед остолбеневшими от изумления зрителями на сцене оказались герои «Колобка», в том числе настоящие заяц, волк, лиса и медведь.
После короткой паузы в зале началась паника, но звери сами испугались огромной массы народа и, спрыгнув со сцены, убежали в школьный коридор. Превращённая в Колобка Юлька на свою голову увязалась за животными.
Заяц (Миша) и Колобок (Юлька), заскочив в ближайший класс, забились под парту. Волк и лиса гнались за ними. Медведь, в которого превратился Мишанин друг Максим, пытался помешать преследователям. Но Максим на целых два сантиметра ниже Антона, ставшего волком, и медведь из него получился некрупный – чуть больше медвежонка. Так что медведь-Максим только и мог, что размахивать лапами и скалить зубы. Волк и лиса его ничуть не боялись. Заскочив в класс вслед за зайцем и колобком, лиса и волк стали спорить: кто кому достанется. На колобка ни тот ни другой не соглашались, и Миша этим воспользовался. Высунувшись из-под парты, он подсказал: «А вы разыграйте на камень-ножницы-бумага». И когда, подхватив идею, звери стали разыгрывать добычу, Мишаня подначивал: «Лиса жульничает, давайте снова!»