человека встанут дыбом волосы. «Китти Свонсон стала следующей жертвой графа Э». Любите читать о себе подобное?
У Китти задрожал подбородок, и она опустила глаза, изучая сверкающий мрамор барной стойки.
– Вы были у него, не так ли? – понизила голос вампирша. – И какие впечатления у вас остались после этого визита? Он был вежлив и обходителен? Называл вас шлюхой, а потом предлагал угоститься лимонными пирожными?
– Откуда вы…
– Говорите правду! Это он устроил вам интервью с Альбертой Пэйдж? Что он пообещал взамен? Деньги? Славу? Может, богатого любовника?
– Прекратите! – завизжала мисс Свонсон. – Я свободный гражданин! Если вы допрашиваете меня, то скажите об этом прямо, зачитайте мои права – и я позвоню своему адвокату!
– Чай или кофе?
– Что? – обреченно захлопала глазами Китти.
– Вы будете пить чай или кофе?
– Кофе, – вздохнула девушка. – Черный. Крепкий. Без сахара.
Детектив Кантер села напротив нее и сцепила пальцы в замок.
– Извините, мисс Свонсон. Это дело для меня больше, чем просто работа. Оно связано с моим прошлым… с очень личными вещами. Неприятными, если не сказать, страшными. Бывало у вас когда-нибудь ощущение, что прошлое, которое вы давным-давно похоронили, готовится воскреснуть и предстать во всем своем великолепии?
– Нет, – с наивным видом пожала плечами гостья.
– Это хорошо. Дай бог, чтобы вы никогда не испытывали таких ощущений. Так вот, мисс Свонсон. Это дело, как я уже сказала, связано с моим прошлым. И если вы на самом деле были в гостях у Элирана, прошу вас, не лгите. Наша беседа – не допрос, а личный разговор. Мне очень важно узнать ответы. Правдивые ответы.
Китти молчала, покусывая нижнюю губу. Чайник тихо засвистел, и Алисия поднялась для того, чтобы приготовить ей кофе.
– Почему вы решили, что я была у него в гостях? – наконец спросила она.
– Ваши духи, – коротко ответила вампирша. – Когда-то их сделали специально для меня. Для дня нашей с Элираном свадьбы.
Мисс Свонсон открыла рот, но не издала ни звука. Детектив Кантер поставила перед ней чашку с ароматным дымящимся напитком.
– Да, вы все правильно поняли, – сказала она. – Меня зовут Юнона. Я – та самая девушка, которую на протяжении двухсот с лишним страниц мучил граф Э. Об этом он вам, полагаю, тоже рассказал.
– Он говорил, что вы живете в Треверберге, и что мы однажды встречались… но вашего настоящего имени не называл.
– Он его знает, будьте уверены. Он знает все – и даже больше. Но теперь он лишился главных глаз и ушей, своего верного прихвостня Адама Кассела. Понимаете, что это значит?
Китти обхватила чашку ладонями.
– Нет, – призналась она.
– Зачем он вас приглашал? Просил о чем-нибудь?
– Просил… написать продолжение «Рождения Юноны». Историю, которую знаете только он и вы. Для женщины, которая хотела заставить его страдать. Он хочет доказать ей, что она ошибалась.
– И что же, он рассказал вам что-нибудь?
– Дал несколько писем, три тетради с дневниками. Мне нужно их прочитать.
При мысли о том, что может быть написано в этих письмах и дневниках, у Алисии стало пусто под ложечкой. Хочет ли она в это влезать? На самом ли деле ей это нужно? Элиран никогда не дал бы личных записей чужаку. Разве что в том случае, если этот чужак рано или поздно покажет письма и дневники его Юноне, рыжеволосой простушке, графине Э., любовь к которой сыграла с ним злую шутку.
Не этого ли вы хотите, граф? А, может, ваша цель – спрятать письма и дневники от женщины, которая после той роковой ночи стала вашим врагом? Вы боитесь, что они попадут в руки мадам, и она растопчет вас в пыль?
– Вы дали согласие на работу?
Мисс Свонсон зло рассмеялась.
– А разве он у меня спрашивал согласия? Он поставил меня перед фактом. Не очень-то хочется повторить судьбу Альберты Пэйдж.
– Я скажу вам правду, Китти. – Если девушка и удивилась переходу к именам, то виду не подала. – Ваша книга не увидит свет, если вы ее напишете. Элирану она не нужна. Он использует это время для того, чтобы отнять у меня все, что еще не отнял, а потом заново получить и мое тело, и мою душу, и мой разум. Других целей у него не было изначально – не появятся они и в дальнейшем. Он дал вам эти документы с одной-единственной целью: спрятать их от женщины, которая написала «Рождение Юноны», стремясь привлечь внимание к этой истории.
– Какой женщины?
– Вам лучше знать, потому что вы с ней знакомы, и близко. Я думаю, что именно благодаря ей вы сделали отличную карьеру, уложившись в рекордный срок. Также могу предположить, что она будет всячески поддерживать вас, узнав о документах. Потому что у нее тоже есть своя цель. Она хочет уничтожить Элирана. Во второй раз – и окончательно.
Китти сделала глоток кофе и подняла на собеседницу заблестевшие от слез глаза.
– Я ничего не понимаю, мэм. Вся эта история – какой-то жуткий переплет, темный лабиринт, в который я угодила помимо своей воли. Я не знаю, о ком вы говорите, понятия не имею, кто эта таинственная благодетельница, помогавшая мне делать карьеру… но очень хочу написать книгу. Я мечтала об этом с самого детства. Это больше, чем мечта. И даже если эта книга не увидит свет, я все равно ее напишу. Но не так, как хочет он, а так, как хочу я.
– Даже если граф Элиран поселится в квартире напротив?
– Что вы имеете в виду? – вздрогнула мисс Свонсон.
– Я сказала, что Адама Кассела больше нет. И теперь графу нужно заниматься делами, связанными с Юноной, самостоятельно. Во всем, что касается поездок, он весьма ленив, но ради такого перемахнет через три океана – и уж точно доберется до Треверберга. Ведь для этого достаточно просто сесть на поезд.
– То есть, он в Треверберге?
– Уверена на все сто. И вы поможете мне его поймать. А потом…
Девушка наклонила голову, будто прислушиваясь к еще не произнесенным словам.
– Что потом?
– Не будем забегать вперед. Прошу вас, пейте кофе. Он остынет.
Глава девятнадцатая. Лоуренс
10 ноября 1989 года, пятница, позднее утро
Треверберг
Лоуренс откинулся на спинку кресла и потер глаза костяшками пальцев. Он попытался вспомнить, когда в последний раз спал – слово «высыпаться» детектив Уайт предпочитал не произносить даже мысленно, считая его ужасным ругательством – и пришел к выводу, что это было давно. Слишком давно. Самое время отправиться домой и подремать хотя бы пару часов. Принимая таблетки, он мог находиться в состоянии бодрствования пару недель, если не больше, но в периоды интенсивной работы ему требовался ясный рассудок (о чем он порой очень жалел), и природа брала свое.
Как и всем темным эльфам, для восстановления Лоуренсу хватало трех-четырех часов глубокого сна. Пусть бы и на диване в собственном кабинете, пусть бы и в самой неудобной в двух мирах позе, пусть бы и стоя. Спасибо наследию воинов из армии янтарных Жрецов и их натренированной сверхспособности спать где угодно и при каких угодно обстоятельствах. И сейчас детектив Уайт с удовольствием прикорнул бы на старом кожаном диване, который уже целую вечность стоял под окном и перешел к нему по наследству от прежнего владельца кабинета, если бы не одно «но». Физически он устал как последний черт и с трудом держал глаза открытыми. А дар, которому носитель в таком состоянии не мог сопротивляться без риска растратить последние силы, веселился на полную катушку. Вот уже минут десять Лоуренс смотрел в одну точку, пытаясь собраться с мыслями. Или, если говорить точнее, отделить собственные здравые мысли от той чуши, которую ему подкидывал голос. Получалось плохо. А порой не получалось совсем.
– Лиэна, вот чего тебе надо, стерва? – спросил детектив Уайт, глядя на дверь кабинета. – Ты когда-нибудь сможешь конкретно и четко объяснить, чего ты от меня хочешь? Почему в один прекрасный день ты не возьмешь и не заткнешься, умерев окончательно? И будет со мной говорить кто-нибудь другой… почему дар всегда выбирает самые невыносимые голоса из всех существующих? Ах да, знаю. Потому, что в противном случае я бы мгновенно заглушил подаваемые сигналы. И была бы в моей голове полная и абсолютная тишина. Тишина в эфире, слышишь, Лиэна? Включили микрофон, а в студии все молчат. Звукорежиссер ушел в ночной клуб, забрав с собой ведущего и всю его команду.
– Слушай, я все хочу у тебя спросить: а кто такая Лиэна?
Появившийся в дверях кабинета Рэй держал в руках несколько тонких папок. Он подошел к столу Лоуренса, бросил их на исписанные блокноты и письма и опустился в кресло.
– Ты уверен, что хочешь это узнать, мужик?
– Не уверен, но мне интересно. В конце-то концов мы с тобой друзья.
Детектив Уайт тяжело вздохнул и сел прямо.
– Когда-то, давным-давно – как говорится, еще в прошлой жизни – я жил в маленькой деревне темных эльфов. Наставник обучал мастерству следопытов меня и еще нескольких детей. Среди них была девочка по имени Лиэна. Красивое древнее имя. Кажется, с общего эльфийского наречия оно переводится как «моя». Но не суть. Мы были очень дружны. Когда подросли, много путешествовали, изучая мир. Все мои друзья один за одним оставляли меня. Следопыты говорят, что главная цель нашего существования – найти истинную тишину, место, где тебе так комфортно, что голос почти не беспокоит. Они находили истинную тишину и покидали нас. В итоге остались только мы с Лиэной. Я бы мог сказать, что любил ее, если бы верил, что именно так выглядит любовь. Но в любовь я не верю, мужик, а в то, что чувства, которые я испытывал к Лиэне, можно было так назвать – тем более. Я ощущал себя зверем в клетке, ключ от которой она держала в руках. Выпускала меня, когда хотела, держала без еды и воды, когда хотела, порой одаривала какой-нибудь милостью, но чаще всего играла мной как с куклой или плюшевым мишкой. А я и рад был стараться. С каждым днем я увязал в этом болоте все глубже, и в какой-то момент осознал, что больше себе не принадлежу. И тогда я решил, что с меня хватит. Бросил все и уехал. Без вещей, без денег. Сел на первый поезд и отправился в Треверберг. К слову, я и понятия не имел, что это за город. В поезде я встретил мужчину по имени Рейнхард. Немецкого офицера, который возвращался с фронта после ранения. У него в Треверберге жила семья, жена и дети, он перевез их из Германии незадолго до того, как началась война. Мы разговорились, выпили коньяка. Он посоветовал мне остановиться у него, объяснив, что все гостиницы заняты солдатам. Этот офицер был связан с темными существами, которые тайно проводили эксперименты во время Второй мировой. Собственно, так я в эту заварушку и ввязался, дальше ты знаешь. И то ли они перекрутили мне что-то в мозгах, то ли все должно было идти так, как шло, но дар обрел голос и черты Лиэны. Она тащит и тащит меня во тьму. Хочет довершить то, что осталось незавершенным.