Завтра она произнесет заветную клятву, но не перед любимым мужчиной, а перед чудовищем, превратившим ее жизнь в кошмар. Лучшие портные сшили для невесты платье, при виде которого любая модница умрет от зависти, но она отдала бы все за то, чтобы никогда не облачаться в этот наряд. Лучшие повара готовят блюда для свадебного стола, но у нее и сегодня нет аппетита, а завтра она не сможет проглотить ни кусочка. Графиня – вот как теперь будут к ней обращаться. Деревенская простушка останется в прошлом. Ее место займет великосветская дама с изысканными манерами. Не лучше ли быть завернутой в прозрачную ткань рабыней на невольничьем рынке, которую разглядывают и щупают покупатели? Рабыню может купить добрый господин. Или какой-нибудь султан. Он поселил бы ее в своем гареме и иногда приходил бы к ней ради наслаждения – но не ради того, чтобы унизить. Может, она стала бы немного счастливее, если бы научилась сочинять романы? Когда твой разум занят выдуманными историями, жизнь кажется не такой унылой…
– Вот ты где, моя милая. Любуешься садом? Могу тебя понять. Он прекрасен. Хочешь отправиться на вечернюю прогулку?
Мадам, как и хозяин замка, ступала неслышно и любила подкрадываться со спины. Наверное, все вампиры так делают.
– Буду рада сопроводить вас на прогулке, моя госпожа.
– Очень хорошо. Тогда пойдем.
Подруга графа взяла ее под руку, и они спустились по мраморным ступеням. Сегодня на мадам было платье из нежно-голубого бархата с открытой спиной и глубоким декольте, украшенное изящной вышивкой и тонкими кружевами. Старомодный корсет плотно облегал ее стройную талию, приподнимал и без того пышную грудь. Ожерелье из черного янтаря в сочетании с бледной кожей наводило на мысли о трауре, равно как и лента из черного шелка в рыжих волосах.
Она долго пыталась понять, что настораживает ее в этой женщине – и наконец поняла. В ней всего было слишком. Слишком красива. Слишком умна. Слишком проницательна. Слишком изящна. Мадам казалась ожившей богиней, по известной спустившейся на грешную землю. Теперь эта богиня пыталась научиться жить в мире людей и искала общий язык со смертными. Нет. Она не пыталась искать общий язык. Она придумала свой. Язык сюжетов и образов, язык словесных кружев, с которыми не сравнятся самые тонкие кружева на самых дорогих платьях. Этот язык может воодушевить, вдохновить, научить любить жизнь, напугать, довести до отчаяния, уничтожить. Страшно подумать, на что способно острое перо.
– На многое, – отозвалась на мысли спутницы мадам. – Не удивляйся. Все, о чем ты думаешь, написано у тебя на лице. А мысли я читать не умею. По крайней мере, твои мысли. Во всем виновата эта маленькая татуировка. Печать Прародительницы. – Она почувствовала, как ладонь подруги графа, холодная, как лед, прикоснулась к ее спине. – Ты думаешь о моем таланте, но даже не подозреваешь о том, сколько талантов скрыто в тебе, дитя. Ты могла бы покорить мир. Оба мира. Ты могла бы блистать, наслаждаясь вниманием мужчин и ловя завистливые взгляды женщин. Ты рождена для того, чтобы прожить великую жизнь.
– Разве это имеет значение, моя госпожа? Я не распоряжаюсь своей судьбой.
Мадам вновь взяла ее под локоть.
– Я делю с моим другом давнюю тайну, – заговорила она, понизив голос. – Тайна эта связана с его прошлым. Завтра вы поклянетесь друг другу в вечной любви, и я считаю, что у тебя есть право ее узнать.
Она поежилась под внезапным порывом ветра и пожалела о том, что оставила в библиотеке свою шаль.
– Меня не интересуют тайны, моя госпожа.
– Эта тайна даст тебе власть. Так же, как в свое время дала мне.
Мадам остановилась и посмотрела ей в лицо.
– Ты хочешь получить свободу, дитя? Хочешь жить так, как пожелаешь? Быть той, кем заблагорассудится? Путешествовать по миру? Любить и быть любимой?
Нестерпимо горячие слезы жгли глаза, катились по щекам. Что она оплакивает? Себя прошлую? Себя настоящую? Свой плен, который продлится до конца ее дней?
– Не будем обсуждать это, моя госпожа. Чего бы я ни хотела, это не имеет значения. Все уже решено.
– Он превратил тебя в глупую куклу, покорную его воле. Ничего нового. Точно так же он поступал и с твоими предшественницами. На мгновение я поверила в то, что ты отличаешься от остальных. Увы, я ошибалась. Забудь о том, что услышала. Иди под венец и продолжай притворяться наивной дурочкой. Но почему притворяться? Ты и вправду наивная дурочка. И прекрасно ему подходишь. Он позабавится с тобой месяца три-четыре, а потом найдет новую рыжеволосую девчонку. Вы же будете преданно ждать вашего господина в спальне, графиня. Потому что так ведут себя покорные жены.
Ее руки сжались в кулаки, она почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
– Почему вы так жестоки? Разве вы не понимаете моего положения?
– Дура, – рассмеялась мадам. Она схватила ее за запястья и привлекла к себе. – Чужие тайны дают власть тем, кто их хранит. Темные, жуткие тайны, истории из прошлого, которые мы прячем в жутких чуланах и надеемся, что никто о них не узнает. Когда ты владеешь чужой тайной, ты владеешь чужой жизнью. Он будет принадлежать тебе целиком. Будет делать то, что ты попросишь. Будет покупать самые дорогие платья и украшения. Будет носить еду в твою постель. Будет обращаться к тебе «моя госпожа». Ты сможешь держать его в подземельях, прикованным кандалами. Сможешь пытать его храмовым серебром до тех пор, пока он не начнет молить о помощи. Отомстишь за всю боль, которую он тебе причинил – и за боль, которую испытали твои предшественницы.
– Я не хочу причинять ему боль, – ответила она тихо, но твердо. – Я хочу убить его.
При виде улыбки, которая появилась на губах мадам, у нее замерло сердце. Из величественной красавицы подруга графа на одно чудовищно длинное мгновение превратилась в уродливую старуху с потемневшей кожей, поредевшими волосами и блеклыми, глубоко запавшими глазами.
Так выглядит смерть, подумала она – и мысль эта оказалась неожиданно приятной.
– Очень хорошо, дитя. Позволь дать тебе совет. Совет женщины, которая прожила на этом свете чуть дольше твоего. – Мадам прикоснулась к ее волосам, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь. – Если ты хочешь кого-то убить, не стоит вынимать кинжал раньше времени. Убийство начинается задолго до того, как ты наносишь последний удар. Тело – всего лишь оболочка. Врага нужно уничтожить духовно. Эмоционально. Нужно лишить его всего, что ему дорого. Сломать все, на чем зиждется смысл его бытия. Разрушить все приятные воспоминания. Растоптать в пыль его сущность.
– За что вы так его ненавидите? – шепотом спросила она.
Мадам вновь улыбнулась. На этот раз, тепло, почти нежно, так, как мать могла бы улыбаться любимой дочери.
– Когда увидишь своего нареченного за ужином, дитя мое, попроси его рассказать тебе сказку о лисах.
– О лисах?..
– Да. О двух милых лисичках, одна из которых подарила ему жизнь, а вторая любила как родного сына. – Подруга графа выдержала паузу. – И даже чуть крепче. Сегодня я не присоединюсь к вам – мне нужно дописать следующую главу. Работа не ждет.
***
К ужину накрыли на балконе большой трапезной залы. Она не опоздала, но мужчина уже ждал ее за столом. Он читал газету и время от времени делал глоток-другой из стоявшего на маленькой серебряной подставке винного бокала. В пепельнице дымилась тонкая сигара. Слуга, стоявший чуть поодаль, смиренно дожидался приказов. Главный повар замер в дверях: ему не терпелось узнать, что скажут о приготовленных для ужина блюдах. Сегодня их было не так много, но все они являли собой произведение искусства, от усыпанной зеленью рыбы, запеченной в сливочном соусе, до поджаристого картофеля с розмарином и чесноком. В повара мужчина нанимал только итальянцев и говорил, что лишь у них получается превращать самую простую еду в шедевр.
«Они едят, поют и любят так, будто завтра умрут, – говорил он, когда сотрапезники наслаждались очередным блюдом. – Полезное умение для смертных. Жаль, что многие из них прожигают свою короткую жизнь, занимаясь самыми глупыми в двух мирах вещами и подсознательно верят, что будут вечно топтать эту землю. А еще они делают восхитительное вино. Когда-нибудь мы с тобой поедем в Италию, и ты попробуешь тамошние вина… проведем часть свадебного путешествия в Тоскане». Стоит ли упоминать о том, что одна мысль о свадьбе пугала ее до безумия? Но в те дни страшный вечер был далек, и казалось, что он никогда не настанет.
Она обязательно отправится в путешествие. Побывает в Тоскане, попробовав тамошние вина. Насладится ими до последней капли. Будет пить медленно, маленькими глотками, чтобы почувствовать весь букет вкусов. И запомнит свои впечатления навсегда. Потому что нет вина слаще того, которое пьют на свободе.
– В мехах ты выглядишь королевой, любовь моя, – сказал мужчина, когда она, сняв норковое манто, опустилась на стул. – Белый будет смотреться на тебе лучше. – Он повернулся к слуге. – Вели портному купить манто из белого меха для графини, Пьер. Скажи, что она наденет его в вечер нашей свадьбы. Пусть отправится к светлым эльфам и даст столько денег, сколько они попросят. И строго-настрого запрети ему торговаться. В противном случае я прикажу замуровать его в камере в подземельях и не давать ни еды, ни воды, а через месяц приду полюбоваться на труп.
Слуга поклонился.
– Как прикажете, ваша светлость.
Мужчина налил ей вина и положил на протянутую тарелку маленький кусочек рыбы.
– А куда подевалась мадам? – спросил он. – Кажется, вы вместе гуляли в саду.
– Мадам просила передать, что не присоединится к нашему ужину, мой господин. Она хочет закончить главу нового романа.
Хозяин замка подпер голову рукой, и на его лице появилось знакомое ей выражение скуки.
– Ох уж это ее увлечение глупыми сказками. Порой мне кажется, что она живет ради того, чтобы их сочинять. Готова лишать себя пищи, воды, сна, свободы и воздуха. Что за удовольствие – обитать в выдуманном мире? Настоящая жизнь – здесь, а не на страницах книг.