Треверберг
– Ну и история, Рэй. Но почему-то меня не удивляет, что ты сыграл в ней активную роль. Говоришь, Уайт так и не появился?
– Нет. Не то чтобы я ожидал, что он навестит друга и принесет ему букет цветов с запиской «выздоравливай поскорее», но все это чертовски неприятно. Я валялся в кровати и думал…
– Лучше бы ты отдыхал, а не думал, – перебила Виттория. Ее голос в трубке казался чуть приглушенным, но помех стало значительно меньше после того, как телефонная компания провела внезапный ремонт. – Возьми отпуск, сгоняй куда-нибудь. Или приезжай ко мне.
– Не думаю, что это обрадует твоего папочку. Мы оба знаем, как он ко мне относится. Чего доброго, воспримет этот визит как попытку познакомиться с родителями, за которой следует предложение руки и сердца.
– Ты на что-то намекаешь – или я выдаю желаемое за действительное?
Прижимая телефонную трубку к уху плечом, Рэй подошел к плите и снял с огня закипевший чайник. Вернувшись из больницы, он провел тщательную инспекцию холодильника и выкинул испорченные продукты. На кухне стало тоскливо, а Лоуренс, который мог снабдить его едой, не отвечал на телефон. И, скорее всего, уехал из Треверберга. Куда и зачем – вопросы без ответов, и размышлять о них бессмысленно. Намного правильнее будет сесть за руль, отправиться в ближайший филиал «Уютного Треверберга» и пообедать. Может, даже взять что-нибудь домой. Но после того, как он сделает другое, не менее важное дело.
– Ни на что я не намекаю, Вики. Я соскучился, вот и все. Когда планируешь возвращаться домой?
Офицер Лок и сам не понял, что показалось ему более странным – фраза «я соскучился», которая прозвучала не совсем искренне, или упоминание о доме. Где, по мнению Виттории, находится ее дом? В просторной квартире на одном из верхних этажей небоскреба в деловом квартале? В его берлоге, которая вопит о необходимости ремонта? В Штатах на ранчо отца?
– Пока не знаю. Может, через пару недель. Может, через месяц. Мне нужно еще немного времени, Рэймонд. Как говорят смертные, я должна собрать мозги в кучу и понять, на каком я свете.
Рэймонд? Она и вправду его так назвала?
– Я понял. Позвони, когда возьмешь билет на самолет. Встречу тебя в Праге.
– Обязательно позвоню. Чао.
Сбросив звонок, Рэй набрал другой номер.
– Детектив Мэй, – ответили на том конце провода после второго гудка.
– Привет, шеф, это я.
– Наконец-то. Рад тебя слышать. Как себя чувствуешь?
– Бывало и лучше, но признаков сумасшествия не проявляю, так что из тюрьмы выпустили досрочно. Врач дал немного таблеток и велел прятаться в темной норе до ближайшего понедельника. По возвращении привезу вам документы. И рапорт тоже.
– Рапорт ждет, Рэймонд. Отдыхай. У нас есть показания Китти Свонсон, хотя света на произошедшее они практически не пролили. Послезавтра состоится заседание комиссии, занимающейся вопросом исчезновения Гаспара Матиса и Лоуренса Уайта. Детектива Алисию Кантер там ждут с особым нетерпением.
Офицер Лок достал из шкафа одноразовый стакан для кофе.
– И меня, как я понимаю, тоже.
– Разумеется. Но работать они будут медленно. Словом, как обычно. А к тому времени, глядишь, и Лоуренс вернется. Кит передал тебе наш подарок?
– Да, шеф. Я в жизни не видел такого количества шоколадных конфет. Пришлось поделиться с медсестрой.
– Надеюсь, она хорошенькая?
– Очень даже. Бросала такие взгляды на скотину Вагнера… я хотел сказать, на Кита, что на его месте я бы бросил все и потащил ее в ресторан. А, может, и прямиком к себе домой. Я хотел поинтересоваться, шеф. Детектив Кантер вернулась на работу?
– Нет. Председатель комиссии решил, что будет правильнее отстранить ее на пару недель. До получения первых результатов. Если все пойдет хорошо, то она приступит к своим обязанностям раньше. Почему ты спрашиваешь?
– Да просто к слову пришлось. Надеюсь, у нее все хорошо.
– Позавчера она звонила капитану Фостеру, они проговорили минут двадцать. Готовит пироги, смотрит сериалы, ухаживает за домашними растениями и кошками. Выходит на пробежку дважды в день, утром и вечером. Каждый справляется со стрессом по-своему.
– Вы правы. Пойду обедать, шеф. Был рад вас услышать.
– Взаимно, Рэймонд. Набирайся сил.
***
Остановив машину на парковке возле дома, где жила Алисия Кантер, Рэй достал ключ из замка зажигания. «Дворники» замерли, и лобовое стекло мгновенно покрылось крупными дождевыми каплями. Он подумал о том, что скоро дождь сменится снегом, и в честь предстоящего гололеда не помешало бы обновить покрышки. В идеале – обновить саму машину, н к старой «мазде» офицер Лок был привязан так же сильно, как к старой квартире. И менять что-либо в ближайшем будущем не планировал. В отличие от Лоуренса, который покупал новую машину чуть ли не каждые два года – единственное слабое место в его философии минималиста (без учета страстной любви к большим кроватям) – он предпочитал ремонтировать автомобиль, максимально продлевая ему жизнь. «Мазда» пока держалась, но кладбище старого железа начало манить ее года три назад.
Пушистая рыжая кошка пряталась под мусорным баком, поедая из пластиковой тарелки щедрые остатки жареной курицы. И все же интересно, куда запропастился Уайт. Он мог отправиться куда угодно, пусть бы и перемахнуть через океан. Мог уплыть на необитаемый остров. Улететь в тайгу или на Аляску. Он часто так поступал, но всегда возвращался. Вернется ли на этот раз? Рэй вспомнил их разговор у него дома в ту ночь, когда в спальном районе отключили электричество. Они говорили о фиолетовой незнакомке, о графе и о том, что мадам искала в квартире Лоуренса. Обычно Уайт выглядел как среднестатистический раздолбай-студент, имевший в своем шкафу три пары одинаковых джинсов и пять одинаковых рубашек и раз в неделю вспоминавший о том, что нужно бриться, а после принятия волшебных таблеток и вовсе уходивший от реальности. Но в ночь с десятого на одиннадцатое ноября то был другой Лоуренс. В нем появилось что-то новое. Что? Надлом? Обреченность? Или дело в том, что он в кои-то веки позволил себе быть откровенным, и фраза «ты всегда был эгоистом» застала Рэя врасплох? А, может, в том, что после пережитого на кладбище пустота, о которой говорил Уайт, из абстрактной превратилась в осязаемую, хоть бы и на несколько бесконечно долгих дней? Офицер Лок понял, что чувствуют следопыты, эти странные создания, живущие сразу в нескольких мирах – и не солгал бы, сказав, что этот опыт не повторит ни за какие коврижки. Психика подобных созданий кажется крепкой, а на деле оказывается шаткой, как карточный домик. Он успел тысячу раз пожалеть о том, что дал Лоуренсу ту заколку из храмового серебра. Конечно, если бы не его чутье, они не нашли бы Алисию и Китти, и никто не знает, чем бы закончилась эта история. Но проклятая заколка оказалась соломинкой, переломившей и без того хрупкое равновесие в душе Лоуренса Уайта. Чувствовал ли Рэй себя виноватым? Скорее да, чем нет. Мог ли он что-то изменить? Разумеется, нет. Но видят боги – хотел.
Маленький букет из полураспустившихся роз, украшенный тонкими атласными лентами, лежал на пассажирском сидении. Рэй потянулся к цветам, но в последний момент решил, что лучше оставить их здесь. Он навещает коллегу, а не будущую подружку. Обыкновенный визит вежливости. И Алисия, если уж на то пошло, имеет полное право не пустить его за порог. Чего доброго, напридумывает себе всякое разное… она устала от бесконечных домогательств коллег. Один Гаспар Матис чего стоил. Они работали вместе довольно долго и близко дружили, если верить Анне Монфорт – а Анна знала все и обо всех. Между ними и вправду ничего не было – или бывшая наставница намеренно упустила несколько пикантных деталей?
Офицер Лок открыл бардачок, нашел пачку сигарет и закурил. Дождь прекратился, прохожие убирали зонты, с опаской поглядывая на тяжелые тучи. Рыжая кошка доела свой обед и скрылась под соседней машиной. Окна одной из квартир распахнулись, и через минуту оттуда донеслись звуки джаза. Алисия Кантер выглянула на улицу, присела на подоконник, обхватив ладонями большую глиняную кружку, и поднесла ее к губам. На ней был свитер из темно-зеленой шерсти с широким воротом, закрывавшим шею. Волосы – снова платиновые – свободно лежали на плечах. Мгновение спустя на подоконник запрыгнула пушистая бурая кошка, за ней – еще одна. Алисия устроилась поудобнее, открыла книгу в мягкой обложке и углубилась в чтение.
Выбросив недокуренную сигарету в окно, Рэй бросил последний взгляд на дом, завел машину и вырулил со стоянки. С Алисией Кантер он увидится в понедельник. Переварит произошедшее и попытается успокоить своих демонов, а она сделает то же самое со своими. Они выпьют кофе и поговорят о какой-нибудь ерунде. Никаких визитов домой и никаких полураспустившихся роз. Для этой женщины он слишком низко летает. Вокруг нее полно более достойных кандидатур, но выбирать она не торопится. У него есть Вики, и они счастливы… по крайней мере, она точно счастлива. Да и он тоже. Наверное. Если беседы о личной тьме в перерывах между сексом в разваливающейся квартире можно называть счастьем. Алисия Кантер принадлежит к другому миру. К миру его отца, где люди и темные существа носят дорогую одежду, пьют хорошее вино на приемах и рассуждают о биржевых котировках. К миру, к которому принадлежал и офицер Рэймонд Лок, старший сын Леонарда Тейна, но в этом мире всегда чувствовал себя чужим. Примерно так, как себя чувствует детектив Лоуренс Уайт в нормальном человеческом мире. Наверное, это их и роднит. Когда-то роднило. Теперь все иначе.
Проехав указатель «К Первому мосту, старая половина Треверберга», Рэй повертел ручку настройки радио и оставил джазовую композицию. Валентин планировал уехать в конце ноября. Самое время вытащить братца из мира научной литературы. Они давным-давно не бывали в Ночном квартале. Опрокинут пару-тройку стаканчиков, а потом погоняют по ночному Тревербергу. Пятьдесят долларов тому, кто проедет на красный, даже не притормозив.