Тишина в эфире — страница 45 из 45

Эпилог. Лоуренс

23 ноября 1989 года, четверг, позднее утро

Треверберг

– Особняк Леонарда Тейна, говорит Стелла, чем могу помочь?

Лоуренс прижал телефонную трубку плечом и оглянулся на ожидавший возле платформы поезд. Пассажиры загружали многочисленные чемоданы и обнимались с провожающими. Кто-то курил и пил кофе, поглядывая на часы. У него есть пять минут. Целая вечность для того, чтобы объясниться со старым другом.

– Добрый день. Я бы хотел поговорить с Рэймондом Локом, если это возможно. Скажите, что звонит его коллега, детектив Лоуренс Уайт.

– Конечно, сэр. Позову молодого господина. Пожалуйста, не кладите трубку.

После трех минут молчания тишину, воцарившуюся на том конце провода, нарушил голос Рэя.

– Какого хера, Уайт? Мы ищем тебя по всему городу! Ты вконец обнаглел! Твои закидоны уже всем поперек горла встали! Свидетели…

– Привет, Рэй. Я позвонил для того, чтобы сообщить, что уезжаю из Треверберга. Прямо сейчас.

В другой ситуации Лоуренс услышал бы продолжение гневной тирады, но сегодня офицер Лок, всегда находивший меткое словцо, в кои-то веки онемел.

– Уезжаешь? – наконец заговорил он. – В каком смысле? Куда?

– В прямом смысле. Сажусь на поезд и уезжаю. Куда – не знаю. Война план покажет. Я люблю садиться на поезд, не думая о том, куда он меня привезет. И опыт у меня в этом большой.

– Лоуренс. – Рэй перевел дыхание. – Объясни мне, что происходит. Я не понимаю.

– Я тоже не понимаю, мужик. А в тех случаях, когда я чего-то не понимаю, рецепт один – уехать куда подальше. Поезд едет – мысли идут, осознаешь?

– Нет, первые боги тебя побери!

– Значит, и не нужно. Спасибо тебе за все. И за ночи, которые мы провели в дешевых барах, и за теплое пиво, и за долгие разговоры, и за совместную работу, и за дурацкие шутки на тему моего пристрастия к разноцветным таблеткам. Я очень ценил все это – и буду ценить, что бы ни происходило. Не думаю, что наши попойки и философские беседы сделали мир лучше, но они ненадолго освещали мою тьму, а это дорогого стоит.

Друг молчал, и Лоуренс почти видел трещину, разделившую их миры. Крохотную трещину размером с едва различимую ниточку, которая когда-нибудь – слишком быстро – превратится в непреодолимую пропасть. Он в очередной раз бросает все, уезжая в неизвестность. Новое имя, новое лицо, новая история. При мысли об этом бывший детектив Уайт ощущал на языке вкус пепла. Есть ли у таких, как он, нормальная жизнь, в которой все складывается если не идеально, то хотя бы сносно? Постоянная работа, приносящая неплохой доход, машина, дом, жена, пара детишек, семейные обеды, гости на Рождество? Нет. И он понял это давным-давно. Такие, как он, вырывают из земли свои корни всякий раз, когда чувствуют, что пришло время двигаться дальше. Для таких, как он, слова «двигаться дальше» означают именно это – менять все, стирая прошлое. Пытаясь стереть прошлое, потому что полностью оно не сотрется никогда.

– Что же, – наконец заговорил Рэй. – Если ты думаешь, что так будет лучше – езжай. Удачи тебе во всем. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Истинную тишину, или как там вы называете это состояние.

– Да, именно так и называем. Передавай всем привет. И Вагнеру тоже. Скажи, пусть старается вовсю, у него золотая голова. В противном случае я приеду и награжу его парой тумаков.

– Передам.

– Дамы и господа, – ожил громкоговоритель. – Поезд, следующий по маршруту «Треверберг-Прага», отправляется через три минуты с пятой платформы. Убедительно просим всех пассажиров занять свои места. Повторяю: поезд, следующий по маршруту…

Лоуренс снова оглянулся на серебристо-голубой вагон с надписью «Треверберг Экспресс: быстрее всего – с нами».

– И еще кое-что, мужик.

– Слушаю.

– Держись подальше от Алисии Кантер. Эта женщина не принесет тебе ничего хорошего. Сейчас ты это не осознаешь. Осознаешь в тот момент, когда будет слишком поздно.

– Помнится, ты уже это говорил. Не могу понять, почему ты так к ней относишься.

– Я не смогу этого объяснить. Инстинкт, чутье, интуиция, дар и еще сто двадцать пять тысяч вариантов. Я смотрю на эту женщину и вижу за ее красивым личиком мир, в котором царит бесконечная ночь. По сравнению с ним моя тьма – погожий летний денек в Тоскане.

– Когда у тебя внутри тьма, ты видишь ее во всем, что находится вокруг.

Прикрыв глаза, Лоуренс вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу телефонной будки. Он не услышит. Это бессмысленно. Иногда нужно самому оказаться во тьме для того, чтобы начать ценить свет.

– Ты прав, Рэй. Как говорили в древности, пусть первые боги хранят тебя, куда бы ты ни повернул.

***

Элиран сидел за столиком в купе, пил вино и смотрел, как за окнами набирающего скорость поезда проносится утренний Треверберг. Он сменил костюм на джинсы и свитер из ангорской шерсти, но по-прежнему выглядел слишком аристократично для современного мира. Ситуацию не улучшили даже очки с затемненными стеклами, за которыми прятались его глаза. Вампир курил тонкую сигару, стряхивая пепел в маленькую пепельницу, и на вошедшего попутчика отреагировал не сразу.

– Скоро будем в Праге, – сказал Лоуренс, расположившись на удобном мягком сидении по другую сторону столика. – Снимем два номера в отеле, проведем там ночь или пару ночей. А потом… не знаю. Может, двинем в Амстердам? Бывали когда-нибудь в Амстердаме?

Ответом его не удостоили, и бывший детектив Уайт кивнул на маленькую бутылку вина.

– Ваше? – поинтересовался он.

– Да, – ответил Элиран. – Других вин я не пью. Хотите попробовать?

– С удовольствием.

Вампир наполнил второй стакан, оставленный проводницей на небольшом медном подносе, и протянул его собеседнику. На вкус Лоуренса вино было слишком крепким, но богатый букет сглаживал этот недостаток.

– Очень вкусно. Вы его продаете?

– Это – нет. Некоторые вина я готовлю только для своего стола и для гостей. – Элиран положил сигару в пепельницу, снял очки и посмотрел бывшему детективу Уайту в лицо. – Как звучит ваше имя?

По-английски он говорил с легким акцентом, порой использовал странные обороты и делал паузы, вспоминая нужные слова.

– Лоуренс. Кажется, я уже представлялся.

– Настоящее имя. Темное.

– Деон.

На тонких губах вампира промелькнула улыбка, в которой Лоуренс заметил сочувствие.

– Это имя бога-следопыта, не так ли? Говорят, что оно пророчит дурную судьбу.

– Могу с чистой совестью признаться, что в моем случае суеверие себя оправдало, ваша светлость.

– Вы спасли мне жизнь. Почему?

Бывший детектив Уайт похлопал себя по карманам кожаной куртки и обнаружил пустую сигаретную пачку. Вампир подвинул к нему коробку с сигарами.

– Чистый табак, без ароматизаторов и примесей. Для истинных ценителей.

– Спасибо. – Лоуренс взял сигару и чиркнул спичкой. Пришлось попыхтеть для того, чтобы добиться первой затяжки. – Я спас вас из чистого эгоизма. И вы здесь ни при чем. Дело не в вас. Дело во мне.

Элиран, как истинный аристократ, выразил свое недоумение молча – легко изогнув бровь.

– С того момента, как я сделал первый вдох, во мне поселился враг. Моя жизнь – бесконечная война с этим врагом, бои в которой я чаще всего проигрываю. Узнав вашу историю, я представил, каково это – когда этот враг выходит из моего тела. Обретает плоть и кровь. Начинает дышать. Учится ходить и говорить. Что я почувствую, если всажу в него пулю из храмового серебра – и он умрет, а я стану свободным? Какова эта свобода на вкус? Как будет выглядеть солнце, станет ли воздух слаще? Какими станут мои мысли?

Сделав очередной глоток вина, Элиран посмотрел в окно. Поезд выехал за город, и теперь за окном открывался великолепный вид на пока что не тронутые рукой человека поля. Дым, похожий на бестелесную змею, выскальзывал в приоткрытое стекло.

– Что лучше – спать и грезить о том, что вы безумны, или однажды проснуться и осознать, что ваше безумие – это не греза, а истина, Деон?

Когда к нему в последний раз обращались по темному имени? Целую вечность назад. Кажется, то была Лиэна. Или кто-то из парней, с которыми он работал в Германии? Но не все ли равно. Его зовут Деон. Он получил имя, которое пророчит дурную судьбу – и не может пенять на богов за то, что он не оправдали ожиданий.

– Не вижу разницы.

– Полагаю, вы получили свой ответ.

Бывший детектив Уайт кивнул.

– Да.

– Вы довольны им?

– Более чем. Благодарю вас.

– Я никогда не бывал в Амстердаме, но буду рад навестить этот город. Говорят, там много цветов. Если не ошибаюсь, речь о тюльпанах. У меня в замке есть оранжерея. Я собираю хищные тропические растения. Пару лет назад разжился орхидеей-призраком. Слышали о такой?

Лоуренс покачал головой.

– Нет. Признаться, я далек от ботаники.

– Я покажу вам ее, когда мы вернемся. Вы устроите мне экскурсию по Амстердаму, а я привезу вас во Францию. Или вам больше по душе Германия?

– Почему вы так решили?

Элиран надел очки.

– Вы изменились в лице, когда я упомянул о Германии. Где воевали?

– Много где, но всегда – на своей личной войне.

– Другого ответа от следопыта я не ждал.

– Что связывает вас с Германией?

Вампир скрестил руки на груди и опустил голову так, будто намеревался поспать.

– Это долгий разговор, месье Уайт.

– Мы никуда не торопимся, можете начинать. Но до этого налейте-ка мне еще вина. Уж очень оно мне понравилось.

– Конечно. Прошу вас.

Конец