– Теперь ты видишь, – торжественно сказала миссис Кантакер. – Блэкбёрд ведёт духа в подземный мир. Если духа отправить в дорогу со всем необходимым снаряжением и добрым напутствием, вряд ли он вернётся обратно. Но если у него нет ничего, даже искорки света, то… Земли мёртвых – опасное место, кишащее всевозможными чудовищами. И все они пожирают души, если находят их.
Она рассказала мне о различных обязанностях ведьмы, о том, сколько можно брать за свои услуги и где купить лучшие остроносые туфли во всём Вестфале. К 11 часам у меня на талии висел пояс с инструментами и несколькими бархатными мешочками с травами, и у каждого на шнурке была крошечная медная эмблемка («Так ты даже в темноте поймёшь, где какие травы», – объяснила миссис Кантакер). Мне также было сказано прочитать главу в книге абрикосового цвета, сильно смахивающей на детскую книжку с картинками, а голова у меня вскоре вспухла от терминов и фактов, которыми миссис Кантакер забросала меня, как повар кухонную крысу – всем, что попадётся под руку. Мне казалось, что мозг вот-вот начнёт вытекать у меня из ушей.
– …именно тогда великие ведьмы из старого завоёванного Эрастерафа и создали свою цитадель, – закончила миссис Кантакер. Отложив медную указку, она посмотрела на часы. – Итак. Сейчас почти обед. Но прежде чем тебя отпустить, я покажу тебе одну особенную комнату. Чёрную гостиную. Там ты встретишься с духом. И изгонишь его.
Я подумала о полыхающей красным лампе и девочке с золотистыми волосами под потолком. Ещё я подумала, что задание «изгнать что-либо» выходит далеко за пределы моих возможностей. Но мраморный принц сказал, что главное – притворяться, а я хотела, чтобы миссис Кантакер считала меня невозмутимой и хладнокровной. Поэтому я уверенно кивнула и вслед за ней подошла к столу.
В столе было множество ящиков всевозможных форм и размеров: треугольники, круги и прямоугольники подходили друг к другу как кусочки пазла. На месте замочной скважины в каждом ящике был огромный влажный глаз, который, поворачиваясь, следил за каждым моим движением. Миссис Кантакер присела рядом с одним таким – тревожным голубым зрачком в обрамлении красноватых жилок – и сказала ему какое-то злое колючее слово. Глаз дёрнулся, скрылся за деревянным веком, и ящик резко выехал вперёд. Внутри оказались монеты разных цветов и размеров, аккуратно разложенные на чёрном бархате.
– Каждому призраку необходимо безопасно миновать Пограничное королевство, – сказала миссис Кантакер, опустив несколько монет в маленький фиолетовый кошелёк. – Поэтому многие деревенские жители кладут монеты на глаза трупу или прячут украшение ему в карман или под язык. Сосуд со слезами любимого человека или письмо от него тоже могут сработать. Но в нашем случае монеты – самый быстрый и эффективный способ отправить призрака в путь. – Она протянула мне кошелёк, я медленно взяла его и привязала к поясу.
– То, что призраку есть дело до денег, звучит довольно глупо, – сказала я, взвешивая кошелёк на ладони. – Что мешает ему зайти в банк и забрать все деньги из какого-нибудь сейфа? Так он мог бы купить билеты первого класса через всё Пограничное королевство!
– Шутки шутишь? – прищурилась миссис Кантакер, и я тут же пожалела о своих словах. – Монеты символичны. Миру духов важен ритуал, а не золото или серебро. Это проявление великодушия: так некто из мира живых демонстрирует, что он хочет, чтобы душа прошла в дальние измерения и что он готов отдать необходимую сумму. Думаешь, краденые монеты обеспечат хоть какую-то защиту в том мире?
Я покачала головой, не поднимая глаз от своих туфель.
– Конечно нет, – сказала миссис Кантакер. – Итак, как я говорила… Монета – всего лишь один из инструментов образованной ведьмы. Назови другие, перечисленные в главе, которую ты прочитала.
Я прокашлялась:
– Пепельный крест на лбу защитит от помешательства. Розмарин… – я на мгновение задумалась. – Розмарин привлекает, лаванда отталкивает, полынь укрывает от нежелательного внимания. Лепестки роз внушают призракам симпатию, а фиалки вызывают всепоглощающее желание.
– Очень хорошо, – кивнула миссис Кантакер. – А если дух нападёт?
– Я… – я затеребила рукав платья. – Я не помню. Я не думаю, что…
Уголки губ миссис Кантакер приподнялись:
– Не волнуйся: мне сказали, что это не очень опасный дух. – Она плавно прошла к двери, и я поспешила за ней из кабинета вперёд по узкому коридору под сходящимися сводами крыши. На середине коридора мы остановились напротив неприметной деревянной двери. – Вот мы и на месте, – сказала миссис Кантакер, отпирая дверь ключом из связки. – Вчера ты видела призрака издали. Сегодня ты познакомишься с одним… с более близкого расстояния.
– А это не слишком быстро? – спросила я, уже не пытаясь принять невозмутимый и хладнокровный вид. – Сегодня мой первый день, и я почти ничего не знаю…
Миссис Кантакер улыбнулась шире:
– Иногда, Зита, лучше не знать лишнего.
И не успела я снова открыть рот, как она втолкнула меня внутрь и заперла дверь.
Глава 8
Получив письмо от мистера Гренуя, я не раз предавалась мечтам о давно потерянной родне, замках точь-в-точь как в волшебных сказках, трескучем огне и обилии вкуснейшей еды. Ни разу в моих грёзах меня не запирали в одной комнате с призраком.
В Чёрной гостиной – тесной, душной и очень-очень тёмной – стены и покатый потолок были обиты чёрным деревом, а кресла – чёрным шёлком. На каминной полке лежали чёрная бархатная салфетка и всевозможные безделушки и украшения из агата, оникса или полированного угля. Картины на стенах были такими старыми и тусклыми, что казались просто чёрными холстами в рамках, хотя, приглядевшись, я смогла различить на поблёкшем полотне переплетённые ветви деревьев.
Я прошла немного вперёд, слушая скрип моих новых туфель. В воздухе витал кислый запах, словно комнату не проветривали годами. К тому же на меня повеяло чем-то тошнотворным: запахом немытой головы со слабой ноткой мятного лечебного бальзама.
Я замерла на месте, оглядываясь по сторонам. «Миссис Кантакер стоит за дверью. Она не допустит, чтобы со мной случилось что-то ужасное». Но тут я вспомнила её предложение отправить меня в Зал лоз, а потом отослать в Криктаун в коробке, и сглотнула.
Держа руки по швам и сжав кулаки, я повернулась вокруг своей оси и вздрогнула, поняв, что не одна. В углу стояла женщина в вуали. От неё не исходило ни тепла, ни дуновения. Её присутствия в комнате практически не чувствовалось, она источала лишь странную тоску, и даже когда я смотрела прямо на неё, у меня было тревожное ощущение, будто я смотрю издалека. Она сжимала перед собой бледные, похожие на восковые, руки. За чёрной вуалью поблёскивали едва различимые глаза.
Я не отрывала взгляда от женщины, дыхание белым паром вырывалось у меня изо рта. Воздух вдруг стал колючим и холодным. Теперь я поняла, что то, что я приняла за блеск бархата, на самом деле иней, покрывающий подушки кресла.
– Отдай духу монету, – приказала миссис Кантакер из-за двери, и я подскочила. – Не обращай внимания на его слова, что бы он ни говорил.
Я коротко кивнула, открыла кошелёчек и посмотрела на монеты внутри.
– Думаю, вам нужно кое-что, чтобы вы могли пройти дальше? – прошептала я призраку, выбрала медную монетку и протянула ей. – Держите. Возьмите, мадам, прошу!
Дух по-прежнему не двигался, и я шагнула к ней. Вдруг она дёрнулась и жалобно всхлипнула. Я попятилась. У меня застучали зубы, и я почувствовала, как леденеет кончик моей косы, которую я жевала.
– Не хватает, – сказала я вполголоса. Потом крикнула погромче для миссис Кантакер: – Мне кажется, ей не хватает!
Миссис Кантакер цыкнула за дверью:
– Жадная тварь. Возьми оловянную монетку. Обычно срабатывает. Они блестят, но на деле почти ничего не стоят. Поторопись!
Хотела бы я поторопиться. С каждой секундой призрак волновался всё больше и больше. Женщина оглядывалась, словно за ней кто-то стоял. Конечно же, там никого не было, по крайней мере я никого не видела, но, в конце концов, она была не совсем в этом мире. Частично она находилась в междумирье, и, прищурившись, я различила протянувшийся вдаль мрачный пейзаж, туманные топи и неподвижные воды, а вдалеке – негаснущий красный свет.
Я протянула ей другую монету – толстую оловянную с портретом святого на ней. На этот раз монета привлекла внимание призрака. Женщина вроде бы присмотрелась ко мне, хотя мне по-прежнему казалось, что она находится за тысячу миль от меня.
– Зита? – сказала она тихим надтреснутым голосом. – Зита, это ты?
Я дёрнулась, в ужасе глядя на неё:
– Вы знаете моё имя?!
– Конечно, я знаю твоё имя! О, дитя, я так давно тебя не видела!
Миссис Кантакер резко постучала в дверь.
– Не позволяй духу обмануть тебя, – сказала она. – Изгони его!
Но я едва могла пошевелиться. В комнате было холодно, как зимой, как в приютских спальнях в декабре.
– Я удивилась, когда мне сообщили, что ты выжила, – сказал дух. – Никто никогда не уходил живым от него. От мясника из Бейдуна.
Я изо всех сил старалась вернуть хладнокровие и, шагнув ближе к призраку, понизила голос, чтобы не услышала миссис Кантакер.
– Откуда вы меня знаете? – прошептала я. – И что вы имеете в виду, когда говорите, что я «выжила»? Кто такой Мясник из Бейдуна?
Но призрак меня не слушал. Женщина начала плакать, водя руками перед лицом как в пантомиме:
– Зита… Зита, я творила такие ужасные вещи!
Мне хотелось приобнять её за хрупкие дрожащие плечи. Я подумала, что можно предложить ей носовой платок, но не знала, нужен ли он ей.
– Всё хорошо, – ласково сказала я. – Что бы вы ни сделали, я уверена, это не так плохо. Мы все иногда совершаем что-то нехорошее.
– Но я совершила кое-что похуже, – всхлипывая, ответила она. – Скажи мне, дитя, какова цена предательства? Какое наказание положено той, что была неверна семье, желавшей ей лишь добра?