Книга определённо видела лучшие дни. Переплёт был из кожи, но стоило мне открыть обложку, как страницы хлынули вниз водопадом пепла. Но спалил их не мой огонь: судя по всему, книгу в раскрытом виде положили на угли; толстая обложка почти не пострадала, разве что остались пятна, а страницы внутри были уничтожены.
– Викерс, – спросила я, когда он подлетел ко мне и сел на плечо, – как думаешь: что это?
Я провела пальцами по внутренней стороне обложки, с интересом разглядывая когда-то красивые форзацы. На одном из них детским неуверенным почерком кто-то вывел:
Грета Бриджборн, 27 мая, Год винторогого быка
Некоторые страницы остались целыми, хотя и сильно обгорели по краям. На мгновение мне показалось, что на них есть какие-то надписи: два глаза из букв, точек и вопросительных знаков, уставившихся на меня. Но приглядевшись, я поняла, что это просто крупицы пепла. Слова прятались от света свечи и жались к краям.
Я прищурилась и поднесла канделябр поближе. Затем отвела его, и слова вновь робко выползли обратно, танцуя по странице крошечными фигурками.
Грета… Грета…
Грета, милая…
– Я не Грета, – прошептала я.
Но книга меня не слышала.
Грета, где ты? Почему ты бросила меня во тьме? Здесь другая Блэкбёрд. Я чувствую её силу, но она ещё слаба и неустойчива. Ей нужен якорь.
– Другая Блэкбёрд? Ты обо мне?
Слова стали острыми и угловатыми.
Грета?
Ты слушаешь?
Грета, дурочка, сделай что-нибудь!
Убийство!
Убийство!
УБИЙСТВО! Тёмная королева идёт сквозь тени…
У меня сердце ушло в пятки. Я захлопнула книгу, но она словно продолжала кричать на меня, чернила скользкими щупальцами просочились сквозь обугленную обложку.
Она убьёт птенца Блэкбёрд. Три задания будут выполнены, а затем придёт тот бледный друг, а с ним все его чудовища…
Грета,
Не
Впускай
Их…
Я запихнула книгу обратно на выступ внутри трубы и выползла из камина. Тёмная королева – это, должно быть, Магдебур. Бледный друг – скорее всего, мясник из Бейдуна. А что до птенца Блэкбёрд, которого они собираются убить, – ну… без всякого сомнения, это я.
В ту ночь я тонула в глади перин, где полог – пена прибрежных волн, подушки – облака, проносящиеся по небу, а я плыву посреди этого всего, вытянув руки и закрыв глаза.
А потом я услышала какой-то звук. Я перекатилась на бок и открыла глаза. На пороге не плясал свет, и не было запаха воска или керосина, вечного спутника ночных гостей. Но что-то там было, и оно скреблось о дерево.
Я задрожала. В комнате стоял леденящий холод. Занавески были распахнуты, и луна заглядывала в комнату своим огромным глазом, серебряные слёзы капали на пол и ночной столик.
Царапанье продолжалось. Одним рывком я выбралась из-под одеяла, метнулась к камину и, схватив кочергу, стукнула о дверь, прижавшись к ней ухом. Царапанье прекратилось.
– Кто это? – прошептала я. – Кто там?
Кто бы это ни был, отвечать в его планы явно не входило, поэтому я, собравшись с духом и свирепо размахивая кочергой, резко распахнула дверь. В коридоре было пусто. Я посмотрела себе под ноги, потом на потолок, вспоминая всё, что я успела узнать о призраках, и жалея, что не взяла с собой мешочек с травами или серебряные ножницы. Но под потолком тоже никого не было… А затем я почувствовала, как что-то мягко, как порыв холодного ветра, коснулось моей ноги. Это оказалась собака: маленький чёрный щенок, похожий на клуб угольного дыма. Он стоял и смотрел на меня серьёзными, сверкающими как стеклянные глазами.
– Привет, малыш, – сказала я. И тут же пошатнулась, потому что в голове у меня вспыхнуло воспоминание.
Маленькая девочка в белом идёт в сторону леса. У её ног чёрный щенок, он лает и скулит. Что-то ждёт впереди, как раз в тени деревьев. Собака пронзительно воет, но девочка не останавливается. Ей любопытно. Она всегда была любопытной и храброй, и вот она протягивает руку, потому что ещё не знает, что такое страх. Она подходит к кромке леса и смотрит вверх…
Это же Динь! Моя собака! Я хотела присесть на корточки и погладить её – почему она смотрит на меня такими грустными глазами? – но она обернулась к тёмному коридору и отрывисто предупредительно гавкнула: так же, как тогда, в моём раннем детстве. Лай разнёсся по коридору, и я, испугавшись, что она кого-нибудь разбудит, попыталась взять Динь на руки – но она вдруг исчезла, и у меня в руках остался лишь воздух. Я вернулась в комнату, лай Динь всё ещё звенел у меня в ушах…
Кровь застыла у меня в жилах – прямо передо мной, нос к носу, стояла Грета. Она по-прежнему была в своём сочащемся каплями коконе, глаза распахнуты и неподвижны. Потом она моргнула и открыла рот, собираясь закричать.
Грета задрожала. Её оболочка растаяла, и теперь она выглядела так, как, думаю, выглядела при жизни: золотистые кудри и сверкающие глаза. Она смотрела сквозь меня, как если бы я была призраком, а она – живой девочкой. Затем она повернулась, и я заметила, что у неё между ключицами сверкнула серебряная цепочка, с которой свисал длинный ключ с головкой из слоновой кости и зубцами в форме листьев.
Динь последовала за ней, глядя снизу-вверх и поскуливая.
– Грета, – прошептала я. – Грета, что с тобой случилось?
Она по-прежнему смотрела перед собой, её платье колыхалось в лунном свете. Вдруг Динь бросилась прочь, Грета – за ней, и обе исчезли за старым истлевшим гобеленом. Я услышала мелодичный смешок. А потом я стала падать вниз, вниз, сквозь кольца черноты.
Я резко села на постели. Иней. Иней на покрывале, иней на стенах, дыхание паром вырывается изо рта. А у меня на груди висит ключ с головкой из слоновой кости и зубцами в форме листьев, холодный как лёд.
Глава 10
Раньше я не присматривалась к этому гобелену. Он был старый и ветхий, с истлевшими жёлтыми шёлковыми нитками. Одна сторона, яркая, изображала прекрасных танцующих леди и джентльменов. Ровно столько же фигур было на другой стороне, тусклой и тёмной, и это были скелеты – они стояли неподвижно, как дамбы в океане, повернув головы и взирая на веселье в мире живых. Я не понимала, завидуют ли они, печалятся или злятся, но было очевидно, что им очень интересны все эти танцы и яркие краски, и что живые совершенно о них не подозревают.
Я подняла толстую ткань, провела пальцами по стене – вот три крошечные медные петли, замочная скважина… Ключ Греты вошёл в неё как нож в масло, и я почувствовала, как поворачиваются зубцы. Часть стены бесшумно распахнулась, и передо мной открылся низкий каменный проход: ребёнок едва ли смог бы встать здесь в полный рост.
Я свистнула Викерса. Никакого ответа. Должно быть, он улетел по каким-то тайным делам, которые бывают у воронов по ночам. Я пожалела, что со мной нет Брэма и Миннифер или хотя бы мраморного принца: кого угодно, лишь бы заглушить жуткую тишину в этой зияющей чёрной дыре. Конечно, я могла бы закрыть дверцу и вернуться в кровать. Но я горничная – любопытство у меня в крови. Поэтому я зажгла канделябр и, выставив его перед собой как оружие, шагнула во тьму.
Проход оказался невероятно узким. Я прижималась к стене, под ногами шуршало что-то похожее на листья или бумагу. Опустив канделябр, я увидела, что пол завален письмами, сломанными игрушками, свитками и книгами. Я повернула за угол, потом ещё за один, а потом, пригнувшись, чтобы пройти под низкой притолокой, я очутилась в маленькой уютной комнате. Окно в форме алмаза выходило в сад. Содрогнувшись, я поняла, что это в нём я видела Грету, прижавшуюся бледным лицом к стеклу.
Я покрылась мурашками. Тайная комната Греты! Здесь царил такой же беспорядок, как и в шкафу. Я увидела кукол со стеклянными глазами, большую разрисованную лошадку-качалку, гору плюшевых зверей. Здесь были и ведьминские принадлежности: любопытные артефакты и сокровища, маленькие серебряные колокольчики с ручками красного дерева, груды древних монет, ожерелья из костей. С полок свисали пыльные гирлянды из плюща и лавра, и множество розовых и лимонно-жёлтых, пахнущих розами и цитрусом свечей таяли в железных подсвечниках. В углу стояло мягкое фиолетовое кресло, а рядом с изогнутого деревянного посоха свисала лампа.
Но больше всего здесь оказалось книг. Это была тайная миниатюрная версия библиотеки моей мамы в Высоком кабинете. Полки здесь тоже шли до самого потолка. Была даже лестница на медных рельсах, но в этом беспорядке её не передвинешь. Я обошла комнату, скользя пальцами по корешкам с золотым оттиском.
Продвинутый спиритизм Луналины Мокшард
Изгнание и Чары. Том 7
Как путешествовать дорогами смерти и вернуться невредимым – практическое руководство для юных леди и джентльменов под редакцией Абсинтии Кларм.
В центре стоял пюпитр с пером и чернильницей. На нём лежала огромная раскрытая книга, и, подняв канделябр, я ожидала увидеть на страницах сплошь загадочные символы и магические формулы. Но нет… «Воробей, увидев, что ему нет места среди красивых, но нелетающих павлинов, взмыл в небо, где обнаружил замок, покоящийся среди облаков точно драгоценный камень…» Я рассмеялась от радости. Это была книга сказок!
Я почувствовала себя так, будто выиграла первый приз на криктаунской ярмарке. Ключ, который дала мне Грета, странная книжица, а теперь моя собственная тайная комната, где я могу спрятаться, когда окружающий мир или миссис Кантакер станут совсем невыносимыми. Я сомневалась, что Грета привела меня сюда по доброте своей призрачной души. Скорее всего, она ждёт чего-то взамен. Но мысль о том, что мне помогают даже призраки, очень ободряла. А может статься, и не только призраки. «В доме тридцать семь свободных спален, – сказала Миннифер в ту ночь, когда я пришла сюда. – Но мы подумали, что эта понравится тебе больше всего».
Они знают об этой комнатке? Наверняка знают, и я почувствовала прилив благодарности к моим тайным союзникам.
Я ещё раз обошла комнату, любуясь многочисленными сокровищами Греты, её небрежными акварелями и сувенирами из далёких земель. Но меня почему-то тянуло обратно к книге на пюпитре. Слова в ней не танцевали так, как в той, которую я нашла в трубе. Это была просто книга. Но потом я поняла, что моё внимание притягивала не сама книг