а, а то, что под ней: листок бумаги, маленький и плотно сложенный. Я вытащила его.
На нём тем же почерком, что и имя на книге из камина – почерком Греты, – было написано: «Пробуждающее заклинание». А дальше, более небрежно и поспешно – следующая инструкция:
Вокруг ног проклятых выложить:
Кольцо из розовых лепестков и полить розовой водой, чтобы приманить души обратно
3 ветки с куста ежевики, с обрезанными шипами
1 прутик тресгиллиамового дерева
1 серебряные ножницы, завещанные ведьме
1 якорь
«Пробуждающее заклинание? – подумала я. – Кого оно пробуждает?» Но я уже знала ответ. Его показал мне призрак Греты. Оно освободит от проклятия Грету, мою маму и Джона Бриджборна. Достать розовую воду и ветки ежевики будет нетрудно, а серебряные ножницы у меня уже есть. Но я понятия не имела, что такое тресгиллиамовое дерево и якорь. Придётся это выяснить. Я свернула листок и аккуратно положила его в карман ночной рубашки, а потом, захватив с собой столько книг, сколько могла унести, пошла обратно в свою комнату.
К тому времени было уже очень поздно, старинные часы на стене пробили полночь, но я была слишком взволнованна, чтобы спать. Получается, все в этом доме – все, кроме миссис Кантакер, – зависят от меня, и я их не подведу. Я свернулась под одеялом и в тусклом свете свечей принялась за чтение.
Земли за занавесом… Ах как мало мы знаем об этом, хотя и говорим о них часто. Те, кто отправился туда и смог вернуться, описывают страну мёртвых не как серую пустошь, какой её обычно представляют, а как некий вертикальный лабиринт пещер и садов, лесов и топей, больших оживлённых городов, транспортных систем, обширных рек, водопадов и деревень покинутых душ. На самой вершине находятся озарённые мягким светом зелёные пастбища для добрых, а внизу, на неизмеримой глубине, среди адских кругов и колец – тьма, дым и грохочущие машины для злых. Большинство душ оседают где-то посередине. Некоторых, очень плохих, сразу забрасывает в самый низ, где зелёный свет и листва рая кажутся не более чем полузабытым сном…
Чем больше я читала, тем лучше понимала, что миссис Кантакер не очень хороший учитель. Она игнорировала значительные исторические эпизоды и ничего не говорила о великих подвигах, которые совершали мои предки, или о высокопоставленных мёртвых, или о названиях городов и географии иного мира; и она ни словом не обмолвилась о снятии проклятий.
Я брала одну книгу за другой, любуясь иллюстрациями и стараясь разобрать все слова…
Те, что томятся в темнейших, самых отвратительных глубинах мира духов, всегда будут жаждать вновь ворваться в мир живых. Его свет и смех притягивают их как фонарь мотыльков. Если им удаётся вырваться из оков, они со стонами бродят по лесам и деревням мёртвых, пытаясь найти путь на другую сторону. Эти искалеченные духи охотятся на души как волки на зайцев. А разве есть охотничьи угодья лучше, чем мир живых, где души свежи и обильны, где их столько, сколько звёзд на небе? Бойтесь глубоких пещер и деревьев, рассечённых молнией, ибо оттуда выползают мёртвые. Бойтесь окон без занавесок и ламп, горящих без присмотра, потому что так они отыщут вас, будут подбираться всё ближе, таиться в тенях – злобные, алчущие и безумно холодные…
Вся дрожа, я посмотрела на окна и подумала, какими гостеприимными они выглядят со стороны: осколки света, несомненно, тёплые и уютные, духи в лесу, пойманные как рыба в сеть, наблюдающие и дожидающиеся, когда они смогут освободиться. Я встала и, задёрнув занавески, быстро нырнула обратно в постель. Открыв застёжки на большой старой книге в лиловой коже, я стала искать упоминания о тресгиллиамовом дереве и якоре.
Про дерево ничего не было, ни в лиловой книге, ни в энциклопедиях, а вот про якори писали много. Судя по всему, это один из трёх элементов, необходимых, чтобы стать оперившейся Блэкбёрд. Первый – инициация: способна ли ты видеть мёртвых? Если да, то всему остальному можно научиться. Второй – слуга из мира животных. У меня был Викерс, в тот момент он тревожно спал рядом, видя свои вороньи сны. Третий – якорь. У всех ведьм в романах и сказках Греты он был, и форма у него бывает самая разная: фигурка из набора манцемирских шахмат, драгоценное яйцо, простая сальная свеча, чёрный ирис, высушенный и хранимый в медальоне. Якорь охраняет ведьму, чтобы её не унесли судьбоносные ветры или не поглотили облака тьмы, а в одной истории он даже был наделён силой отменять заклинания и возвращать души из-за занавеса.
Глаза уже слипались, предложения растягивались, перекручивались и кусали себя за хвост. У меня нет якоря, а миссис Кантакер не потрудилась даже упомянуть о нём. Но скоро всё изменится. Завтра начнётся поиск. Я погладила Викерса и, уютно устроившись в своём гнёздышке из подушек, книг и сладко пахнущей бумаги, уснула.
Глава 11
На следующий день рано утром, когда слабый свет ещё только серебрил сады, а Прагастовый лес терялся за дымкой морозного тумана, я быстро спустилась вниз, чтобы встретиться с Миннифер. Она была в Охотничьей комнате: свирепо натирала каминную решётку. Я плюхнулась рядом с ней, выхватила у неё из ведра жёсткую щётку и тоже принялась за работу. Она посмотрела на меня так, словно у меня на лбу вылез второй нос, но я не собиралась ничего обсуждать, пока она работает, поэтому мы вместе отскребали грязный очаг, а я рассказывала ей о прошедшей ночи.
– Ты нашла тайную библиотеку?! – прошептала Миннифер, когда я закончила.
– Значит, ты всё-таки знаешь о ней, – я перекатилась на пятки и сдула волосы с глаз. – А ещё я нашла Пробуждающее заклинание. И книгу Греты, хотя это не обычная книга: она писала себя сама, и она будто… ну, она вроде как не знает, что Грета мертва.
– Бедняжка, – сказала Миннифер, словно книга была живым, тонко чувствующим существом. – Это её Книга всех вещей, понимаешь… Она всегда носила её с собой.
– Правда? А о чём там написано?
– Обо всех вещах, разумеется! – Миннифер хихикнула, но тут вошёл Брэм с арсеналом инструментов на поясе, чтобы починить газовые лампы, и она подскочила. – А, это ты, – сказала она, но её лицо побелело, вся радость схлынула с него. – Послушай, Зита, нам запрещено об этом говорить, поэтому не спрашивай и не пытайся заставить нас…
– Это был якорь Греты, да? – спросила я, вспомнив прочитанное ночью. «Здесь другая Блэкбёрд. Ей нужен якорь». – Как по-вашему, а у меня он есть? Может, мама оставила его мне?
И Брэм, и Миннифер словно оцепенели. Когда Миннифер снова заговорила, её голос звучал так, словно она пытается пройти по очень тонкому льду и каждое слово вот-вот увлечёт её в ледяные воды.
– Ты можешь его поискать, – прошептала она. – И можешь найти его. Грета любила книги, и у неё он был книгой, но твой может быть чем угодно. Маленьким кинжалом, фарфоровой фигуркой, брошкой – чем-то, что вызовет у тебя эмоциональный отклик или было завещано тебе любимым человеком. Я слышала, что это самый мощный из всех ведьминских инструментов своего рода спасательный круг. В те дни, когда Бриджборны регулярно отправлялись в земли мёртвых, именно якори связывали их с домом, семьёй, светом и всем хорошим, что есть в этом мире… Но Зита, – её голос вдруг стал совсем тихим и испуганным, – не говори об этом миссис Кантакер. Ладно? Она решит, что это мы тебе сказали, и она… она…
– Она что?
Миннифер не ответила, только сжала мне пальцы с такой силой, что я испугалась за свои кости. «Или случится что-то ужасное», – сказал как-то Брэм, и я уверена: он не ошибся.
– Хорошо! – сказала я, вырвав руку. – Обещаю.
Но я не обещала не искать мой якорь, и я выбежала из Охотничьей комнаты.
Когда я явилась в Высокий кабинет, миссис Кантакер была в агрессивном настроении. На ней был красивый костюм из серого шёлка, расшитый изумрудными лентами, но низ насквозь промок, а под ногтями темнели полукружия грязи. Лицо было бледнее обычного, и вид какой-то взъерошенный, как если бы она только что вернулась с прогулки. «Чем это она занималась? – подумала я. – Копалась в лесу?»
– Зита, – рявкнула она, – читай главу о травяных средствах при обморожении в «саду Остермундена» и, будь добра, не разговаривай со мной. Боюсь, я этого не вынесу.
С каменным лицом я села за книгу. Я не знала, в ответе ли миссис Кантакер за чары на Брэме и Миннифер, из-за которых они не могут рассказать мне всё, что знают. В конце концов, она не ведьма и была лучшей подругой моей мамы, а это уже говорит о многом. Однако Брэм и Миннифер явно дрожат перед ней…
Весь урок я нарезала травы под углом ровно 45 градусов и делала бесконечные саше, отпугивающие слабых виштов и церковных богглов. Я три раза перепутала ингредиенты и чуть не отрезала себе палец: мои мысли были заняты совершенно иным, и когда миссис Кантакер пожаловалась на головную боль и отослала меня, я обрадовалась.
Я сразу отправилась на кухню, где надеялась найти Брэма и Миннифер. Их там не оказалось, но с одной из подвешенных к потолку чесночных гирлянд свисала записка, привязанная синей лентой.
«Для З: мы ушли в деревню за продуктами. Вернёмся к полудню. Пожалуйста, не…»
Дальше были только закорючки и точки, как будто писавший записку вдруг забыл, как держать карандаш. Внизу стояла подпись «Б+М».
Ну, по крайней мере, ничего плохого из-за того, что я подробно расспрашивала о якоре, не случилось. Я походила по кухне, сделала себе бутерброд с ветчиной и сыром и быстро его съела. Потом свистнула Викерса, который уже привык почти моментально отзываться на мой зов, и мы вместе отправились на поиски моего якоря. На этот раз мы прошли через парадные комнаты, поднялись по драконьей лестнице, которая, похоже, слегка приподнималась и опускалась у меня под ногами, словно дерево размеренно дышало, и осмотрели роскошные спальни, выходящие на передний двор. Я ощупывала абсолютно всё, от декоративных фигурок до кочерёг и от змеиной кожи до цветков зигаденуса. Я распугала домашних призраков, роясь в комодах, и поругалась с лавандовыми духами, которые пытались меня напугать. Я открывала шкафы и примеряла шляпы, надеясь, что они превратят меня в настоящую ведьму. Но ничего из этого не вышло.