Золотые годы правления Антонина Пия, а их потомки насчитали более двух десятков лет (а с годами Адриана около полувека), странным образом распространились и на соседние государства. Особенно на восток, где Риму много раз приходилось сталкиваться с буйными парфянами, сгорающими между двух огней армянами, а также царями Иберии и Колхиды.
В правление Антонина Пия иберийский (древнегрузинский) царь Фарасман II посетил вместе с женой Рим, где был принят с почётом. Император подарил ему некоторые земли в окрестностях Кавказа. В Лазике по велению Пия правителем был назначен Пакор. Царь был дан и колхам, живущим по берегам Черного моря. Своим авторитетом Антонин заставил отступить от восточных границ империи Осроенского царя Абгара.
Парфянский царь Вологез III, подготавливавший войну против Рима, начал её только при его преемниках – Марке Аврелии и Луции Вере.
На северо-западе дунайские племена квадов с согласия Антонина Пия получили нового царя, что было отмечено монетами с надписью «REX QUADIS DATUS»[45].
Греческий философ II века Элий Аристид так охарактеризовал Рим эпохи Антонина:
«Лучше всех ты доказал расхожее мнение, что земля – мать и общая отчизна всех людей. Ныне действительно и грек, и варвар легко может странствовать как со своим добром, так и без него, куда пожелает, как если бы он просто переходил из одного отечества в другое. И его не пугают ни Киликийские ворота, ни узкие песчаные дороги сквозь Аравию к Египту, ни неприступные горы, ни бескрайние реки, ни дикие племена. Ибо для безопасности ему достаточно быть римлянином, а точнее, одним из тех, кто живёт под твоей властью».
Катилий Север так и не сумел отыскать Сацердату, после чего его незамедлительно отправили в отставку.
Удалось только разузнать, будто руками этой банды была совершена зверская расправа над Храбрием и его беременной женой Атизией, переехавших в трехэтажный доходный дом-инсулу на Велабре.
Их зарезали после полуночи, в самый жуткий час, когда теням раздолье.
…Говорят, их видели в разные времена, в разных местах. Встречали их в Англии, где они в каком-то дурном сне явились Ч. Метьюрину, а ранее буквально оккупировали белый свет в готических романах.
Появлялись они и в России, о чем упомянул А. К. Толстой в своей повести «Упырь». Поговаривают, будто Ильф и Петров описали их появление в послереволюционной Одессе в юмористическом ключе. Там они пытались овладеть «золотым теленком», принудив миллионера Корейко раскаяться.
Безнадежное, должен заметить, занятие…
Михаилу Афанасьевичу Булгакову «посчастливилось» встретиться с ними в Москве на Патриарших прудах.
Они возникли из ничего, из тени, отбрасываемой деревом, из дрожащего, раскалившегося в знойный день воздуха.
Необузданное, должно быть, воображение было у тех, кому повезло встретиться с этой компаний, не так ли?