В этот поход ей очень не везло, жуки не хотели ловиться, она уже измучилась бродить от одного тела до другого, уже устала от адских туч назойливых мух и от ещё не умерших людей, которые донимали её одним и тем же вопросом в разных трактовках. Уже и Любопытный собирался её покинуть, прежде чем она нашла одного небольшого жучка. С какой радостью она схватила его, спрятала в банку и побежала к мосту. И как она была рада выйти из полумрака Танцев и найти Саске и Сакуру на насыпи, на том же месте, где они остались её ждать. Как хорошо, что у неё теперь были эти классные собачки.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
К нему приехала миловидная девушка-курьер с документами, и он с её помощью, чтобы не попасть впросак, целых полчаса изучал бумаги, прежде чем подписать их. Фомин убедился, что Мельник действительно готов погасить всю сумму, оставшуюся от требования страховой компании. Это его очень удивило, но что удивило ещё больше, так это то, что, со слов адвоката, Светка ходила к этому упырю. Чувства, признаться, у него были смешанные. С одной стороны, радость, что огромный долг больше его тяготить не будет, а с другой стороны — удивление и настороженность, что его Светка взялась решать этот вопрос. Несомненный плюс: две пенсии, на жену и на себя, и работа! Это почти сто десять тысяч в месяц, на ночную резку овощей можно ходить пару раз в неделю, или… вообще бросить. Теперь у него денег будет столько, что можно даже откладывать понемногу. «Тысяч по десять в месяц — вполне реально». Как тут не радоваться; но вот причина этой радости, немного его, ну, если не настораживала, то уж удивляла точно.
Светка! Неужели она отважилась сходить к Мельнику?
«Почему? Как осмелилась? Что она ему такое сказала, что он согласился заплатить за меня деньги страховой компании?». Эти вопросы не давали ему покоя, он дважды брал телефон в руки, намеревался позвонить ей, но оба раза его что-то останавливало. Возможно, считал, что это не телефонный разговор. Так и сидел с телефоном в руках, не переставая удивляться своей дочери.
Он еле досидел до утра, до конца смены, и пошёл домой. Пошёл — нет, до дома пять остановок на автобусе, так что Андрей Сергеевич дождался своего автобуса и поехал.
Он всё ещё не мог понять, злится на дочь или гордится ею. На остановке, на пересечении Гагарина и Фрунзе, он последним вышел из автобуса. И сразу увидал её: мерзкая баба пристроилась в углу остановки, пряталась там от моросящего дождика. Она своими слепыми глазами таращилась куда-то вдаль и не смотрела в его сторону, но когда они остались на остановке одни, вдруг заговорила:
— Ну что, права я оказалась? Да?
Фомин ей не ответил, он просто остановился и ждал, что она ему скажет ещё что-нибудь.
— Чего притаился-то? Не бойся, я тебе не зла желаю, просто поговорить приехала. Издалека приехала.
— Издалека? И о чём мне с тобой говорить-то? — достаточно резко отвечал он ей.
— Так о дочурке твоей, о ней, о родимой. Вот знать хочу, права я оказалась, удивляет тебя твоя кровиночка?
И на этот вопрос Андрей Сергеевич не нашёлся, что ответить. Он растерялся. Дочка-то и вправду удивляла, удивляла, и ещё как. «Деньги, золотой браслет, монеты эти все, которые она где-то прячет, этот случай с Мельником. А перчатки! Почему она теперь всё время носит перчатки?». На все эти вопросы отец Светланы, конечно, хотел бы иметь ответы.
— Молчи, молчи, не говори ничего, мне твои слова не нужны, но сам-то думай, думай, и смотри, до поры ей ничего не говори. Смотри за ней, и всё. Не торопись, присмотрись к дочурке-то. Получше присмотрись.
Андрей Сергеевич стоял к ней вполоборота, он старался на бабу не смотреть, уж больно морда у цыганки была отталкивающая; так, не глядя ей в её белёсые глаза, и спросил:
— А тебе-то какое дело до меня и моей дочери? — спросил и ответа не получил.
Он повернул голову, а мерзкой бабищи уже под крышей остановки и не было. Исчезла. Фомин покрутился на костылях, посмотрел по сторонам — нет её нигде. Он ещё постоял секунд пять и пошёл к светофору.
Шёл и думал: а что это было? Наваждение, или ему эта баба померещилась? Или и вправду она была? А если и была, откуда она всё знала, и вообще, какое ей дело до него и его дочери. Какого чёрта она к нему лезет?
Так он добрался до дома. И всё никак не мог принять решение, не знал, что ему делать. Ему, как отцу, которому не безразлична судьба своей дочери, очень хотелось сесть и поговорить с нею, задать все интересующие его вопросы, всё выяснить раз и навсегда… И тут же перед глазами у него мерзкая баба: «не торопись, присмотрись к дочурке-то. Получше присмотрись».
И Андрей Сергеевич, так и не решив, что ему делать, открыл дверь и вошёл в квартиру.
— Светка, еда готова?
Дочка вышла к нему, такая высокая, красивая, сильная.
— Да, па, сейчас всё будет.
И опять она была в этих дурацких чёрных перчатках! Ну зачем, зачем она их носит? Он вздохнул, скинул обувь и пошёл в ванную, а она пришла за ним и положила на раковину рядом со стаканом для зубных щёток две серебряные монеты.
— Вот, можешь своему знакомому позвонить, может, он и эти монеты купит. А потом я ещё принесу.
«Потом ещё принесёшь?». Это было странно.
— Угу, — кивал отец, моя руки; он немного удивил Светлану своим спокойствием. Вообще-то она рассчитывала, что папа обрадуется.
— Ладно, пойду еду накладывать, — сказала Света и ушла из ванной.
А отец взял монеты, рассмотрел их одну за другой и, положив их в карман, решил пока с дочерью разговора по душам не заводить, а понаблюдать немного. И не прогадал. Когда Андрей Сергеевич, опять не без нажима, выпроводил дочь в школу, он сел в кресло возле жены и сначала достал из кармана монеты, ещё раз их осмотрел. Осмотрел и задумался. Фомин никак не мог понять, почему она приносит монеты «по чуть-чуть», почему не принесёт все сразу и почему не может объяснить такого странного поведения, почему? Она что-то скрывает!
Фомин поднялся, взял костыли и пошёл в детскую, там сел за её стол, снова выдвинул первый ящик стола… И сразу увидел таблетки! «Феназепам»! Он не очень хорошо разбирался в медикаментах, но знал, что это… Дурманящее средство. Он, кажется, слышал, что его принимают вместе с вином, для кайфа. Андрей Сергеевич, конечно, не знал этого наверняка, но собирался проверить. Он заволновался. Заволновался не на шутку…
«Неужели Светка… Да нет, не может быть! Она же так любила спорт, так любила свой бег. Или связалась с этим долговязым? И… Ну конечно, не на пустом месте возникли все эти истории с нападениями».
Фомин раздражённо бросает таблетки в стол, берёт деньги, пересчитывает их. Денег стало меньше, и ещё он находит исписанную мелким почерком записку на бумаге в клеточку.
Читает её… И ничего не понимает. «Чушь какая-то. Это какие-то подростковые игры про смерть и про голоса, Светка никого не могла убить!».
И всё-таки нужно за нею понаблюдать. Фомин пересчитывает таблетки в пачке. Теперь он решает следить за дочерью.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
У человека, мало того, у сопливой девчонки не было никакой охраны, а профессионалы, которые за свою работу брали деньги, не могли с нею ничего поделать. Что это за ерунда? Или, быть может, это профессионалы такие? Может быть, этот урод, взявшийся за организацию дела, собирает разных беспонтовых бродяг, привозит одних из-за границы, других с Кавказа, а получается, что все они ни на что не годны. Один тупые бродяги порезали не того, другие догнать её три дня не могли. Что это за бред? Что это за профессионалы? Капитан Митрохин пребывал в полном недоумении. Он только что встретился с двумя исполнителями… С исполнителями, которые так до сих пор ничего и не исполнили. Оба здоровые, молодые, один из них борец со сломанными ушами, второй настоящий горец, борода до пупка. И эти двое стали ему жаловаться, что девку шестнадцати лет замочить не могут. Не могут её, видите ли, поймать. Профессионалы, блин! Капитану совсем не хотелось помогать этим убогим, но он уже взял аванс у Роэмана. Хотя по большому счёту нужно было отказаться. Не нравилось это дело капитану полиции, совсем не нравилось. Он побаивался. Заказчик странный и напористый, неограниченный в деньгах, организатор — туповатый, жадный коммерс, готовый по тупости своей ввязаться в любой, даже самый стрёмный блудень, если он будет сулить ему лишних пару сотен. Исполнители… Ну, тут и говорить не о чем, бараны, возомнившие себя волками. Когда дело пошло не по плану, сразу растерявшиеся. И теперь вопрос на засыпку: где в этой прелестной цепочке по ходу дела может быть косяк? Вопросик-то риторический. И ответ на него… Да везде. Везде.
Капитан полиции Митрохин уже жалел, что вписался в это дело, он своим мусорским чутьём чуял, что дело тухловатое. Тухловатое. Очень оно ему не нравилось с самого начала, и взялся он за него на самом деле не столько из-за денег, сколько из-за нежелания отказывать этому странному типу, Виталию Леонидовичу. Хотя ментовская интуиция ему и подсказывала держаться от этого всего подальше.
Но теперь-то делать было нечего, нужно было помочь дуракам завершить дело и получить бонус от Роэмана. Лёлик размышлял недолго. На улице они девку поймать не могут, не устраивать пальбу по бегущей цели у них ума хватило, торчать в подъезде, поджидая её, — опасно, соседи теперь запросто могут сдать любого подозрительного в полицию. Остаётся… Да, у него была одна мысль. Основывалась мысль на том, что на одежде девочек нет карманов. Они всё носят в сумках. Мысль была интересная. Если реализовать… Если. Ну ладно, дело было непростое, но он решил действовать.
Лёлик уже утром, ещё до уроков был у школы, в которой училась та девка, которая так мешала Виталию Леонидовичу. Он вычислил на школе камеры и поставил машину так, чтобы не попадать в зону их видимости. Сел и стал ждать. Ждать в машине — обычная полицейская работа, главное при такой работе — много не пить. Хотя трёхсотграммовый стакан крепкого и сладкого чая стоял в подстаканнике, рядом с рычагом переключения скоростей. Радио работало тихо-тихо, музыка не должна отвлекать. Что ни говори, а на внимание она влияет. Деньги ему заплатили хорошие, поэтому он отпросился у начальства на пару дней. Капитан готов был тут у школы ждать её до тех пор, пока она не появится. И ждать ему пришлось долго. Он увидал её почти через два часа ожидания и не удивился тому, что девка к школе бежала. Не зря кавказцы говорили, что она всё время бегает. Митрохин выскочил из машины и, на ходу закрывая её, поспешил ко входу, в который девица уже прошмыгнула. Он сунул охраннику под нос удостоверение и, не дав тому его прочитать, быстро пошел за девицей, перехватив Светлану у раздевалки. Она как раз повесила плащ и направилась к лестнице, там капитан и остановил её.