— Новое имя? Вы считаете, что это необходимо? — с сомнением уточнил Любопытный. Кажется, его всё и так устраивало.
— Необходимо, — зачем-то настояла девочка. — Вы же теперь не просто голос, вы теперь материальный.
— Ну хорошо, — нехотя согласился Любопытный. — Пусть моё второе имя будет Цинь.
Он сказал это сразу, ни на секунду не задумавшись, как будто готовился назвать это слово заранее.
— Цинь? — удивилась Светлана. Она не очень хорошо разбиралась во всём китайском, но даже ей показалось, что это второе имя очень хорошо подходит к имени Лю. — Любопытный Цинь? Лю Цинь, если коротко.
— Да, мне кажется, это хорошее созвучие, — произнёс Любопытный.
«Он точно китаец!», — решила для себя Светлана. Она, может быть, и сама хотела бы поучаствовать в выборе второго имени для него, но раз Любопытный сам уже всё придумал — то ладно.
— Пойдёмте туда, Лю Цинь, — она указала рукой в сторону улицы Гастелло, — там много хороших развалин, поищем там жуков для вас или ещё чего-нибудь съестного.
А вот собаки к Лю отнеслись… Ну, как минимум настороженно, он им точно не понравился. Сначала, когда Светлана вывела его на асфальт, они просто принюхивались издали, а потом, когда она, взяв Любопытного под руку, так как он ещё неважно ходил, повела его вдоль больничного забора, они, конечно, пошли за ними, но на приличном расстоянии, а Саске ещё и ворчал при этом, хоть и негромко, но девочка это слышала и неодобрительно на него поглядела. «Ну да, поворчи, будешь ворчать ещё больше, когда узнаешь, что он собирается есть ваших жуков».
Света с Лю Цинем и собаки свернули в ближайшие развалины, Лю так попросил, он хотел быстрее попробовать жуков. Вот девочка и согласилась. Место было бедненькое, камень маленький, Светлана поискала бы место поудачней, но Лю Цинь торопился. Она перевернула один камень и сразу нашла жука. Небольшого. Как раз на пробу. Собаки с недоумением смотрели, как она взяла жука в руки и отдала его своему странному спутнику.
— Ну, пробуйте.
Жук яростно перебирал своим сильными лапами в воздухе, когда Любопытный, держа его за панцирь, пару секунд рассматривал насекомое. Всего пару секунд длился его анализ, а потом, быстро и сразу, Лю Цинь отправил жука вместе с его острыми жвалами и жёсткими лапами в свой рот, который вдруг оказался неожиданно большим. Он впихнул жука внутрь и начал его давить зубами.
Фу. Света даже поморщилась, видя, как он стал тщательно разгрызать крепкий панцирь жука. Разгрызал он его с хрустом, прилагая заметное усилие, и тут же вскрикнул. От удивления.
— Что? — сразу заволновалось девочка.
Но прежде чем Лю ответил ей, он прожевал и проглотил жука и уже после, выплюнув на подбородок слюну с кровью, сказал:
— Он нанёс повреждение моей полости рта.
— Они нехило кусаются, — подтвердила Светлана. Она помнила, как сильно изгрызли ей ноги и руки эти жуки, когда она вылезала из-под земли, и тут же девочка вспомнила другое: — Крикуны отгрызают им головы, прежде чем съедают.
— Да, это решение проблемы, — согласился Любопытный, — давайте, Светлана-Света, искать следующего.
Она нашла ему ещё двух жуков под следующим небольшим камнем. Первого Любопытный изловчился и схватил сам, хватило проворства, второй чуть не забился в щель, но девочка поймала его. И держала в руках, а Лю Цинь тем временем весьма проворно для недавно материализовавшегося с хрустом откусил твёрдую голову кусаки, выплюнул её себе на рубашку и оставшееся от жука опять-таки проворно запихал к себе в рот. Он разгрыз хитин этого насекомого быстро. Проглотил и произнёс:
— Да, без головы поглощать их намного легче.
И тут же протянул свою руку за тем жуком, которого держала Светлана. Выхватил его у неё и тут же отгрыз насекомому голову.
«Есть он научился быстрее, чем разговаривать», — отметила для себя девочка. А Лю Цинь, прожевав и проглотив этого жука, заявил:
— Я получаю удовлетворение от поглощения. Это неожиданно приятное занятие.
— Когда голоден, всегда вкусно, — сказала Светлана; она и сама что-нибудь съела бы, но уж точно не жуков.
Но пока ей было не до еды, дальше девочке пришлось поискать жуков, и нужно было ей их много, так как Любопытный ел и ел их, не останавливаясь. Собаки, чуть издалека и молча, смотрели, как он хватал из-под только что перевёрнутых камней жука, быстро откусывал ему голову, отправлял в рот и тут же хватал следующего. Собкам Лю явно не нравился, но они не рычали. Просто смотрели на Любопытного, что называется, исподлобья.
— Я покормлю вас позже, — обещала девочка, и они, кажется, понимая её, молча ждали своей очереди.
Пару раз, правда, Саске набирался наглости и пытался пролезть под руку у Светы, чтобы схватить какого-нибудь вкусного жука, пока их не похватал Лю, но тот пресекал его попытки, оттесняя собаку от жуков, отодвигая Саске своим тщедушным телом.
«А он жадненький, — замечала девочка, глядя, как Лю Цинь с беспощадной монотонностью разбирается с жуками и совсем не собирается делиться ими с собаками. — Ладно, сейчас он наестся, и займусь собаками».
Но Любопытный и не думал успокаиваться, он уже, по прикидкам Светланы, съел больше, чем Саске с Сакурой вместе взятые, но и не собирался останавливаться до тех пор, пока вдруг не перестал жевать и не сказал:
— Чувствую дискомфорт,
«О Господи, что ещё? Неужели объелся?», — начала волноваться Света, она подумала, что у него что-то случилось с животом, но Лю её успокоил:
— Кажется, мне нужна жидкость. У вас, Светлана-Света, есть ещё жидкость в вашем устройстве для переноса вещей?
Света лезет в рюкзак, но там у неё две бутылки, и обе неполные. В одной вода, а в другой меньше половины выдохшейся «фанты», она достаёт именно её.
— Непрозрачная, — сразу замечает Лю Цинь.
— Это сладкая вода, давайте я достану другую, — говорит Светлана.
— Но вы употребляете и эту тоже? — произносит Любопытный.
— Да, но она с сахаром. Она сладкая.
— Позвольте мне попробовать, я хочу знать, что значит «сладкая».
— Ну хорошо, — девочка отворачивает крышку и протягивает ему бутылку. — Пробуйте, но вам может не понравится. Поначалу…
Любопытный берёт бутылку, он уже знаком с технологией питья, он подносит бутылку ко рту и делает большой, длинный, до полного рта глоток, и его глаза вдруг вылезают из орбит, он тут же отводит от себя бутылку, из его рта вытекает жёлтая жидкость, а он произносит длинное и сиплое «О».
А Света, пытаясь забрать у него бутылку, из которой ей уже не хочется пить, произносит:
— Я же говорила.
Но Любопытный не отдаёт ей бутылку, он всё ещё стоит с широко открытым ртом и выпученными глазами, но пластик с оранжевой жидкостью держит крепко, потом, всё-таки отдышавшись, наконец говорит:
— Масса впечатлений. Я не ожидал подобного, — он снова делает глоток из бутылки, на сей раз совсем небольшой, и, проглотив жидкость, произносит: — Я не зря материализовался в вашем мире, существование в нём как минимум интересно.
— Ну… Наверное, — как-то нехотя соглашается девочка.
А Лю снова отпивает из бутылки и удовлетворённо говорит:
— Сахар. Сахар мне нравится.
— Он очень питательный, — замечает Светлана.
— Отлично. Значит, я буду пить жидкости с сахаром.
Конечно, вот только ходить за этими жидкостями в дом с холодильниками и с иногда мёртвой, а иногда живой продавщицей придётся Светлане. А когда девочка увидела, что Любопытный присосался к бутылке и, не останавливаясь, выпил всё, что в ней было, она поняла, что ходить за водой ей придётся теперь ежедневно.
Выпив фанту, Лю вернул ей бутылку и, подумав, сказал:
— Кажется, я смогу употребить ещё некоторое количество жуков.
— Хорошо, — произнесла Светлана; она спрятала пустой пластик, он мог пригодиться, и пошла вдоль развалин искать хорошие камни, под которыми могли прятаться жуки. А Лю Цинь в своих новеньких ботинках топал за нею следом, покачиваясь при каждом шаге. Он всё-таки был ещё очень хилым и несуразным, и одежда, даже маленьких детских размеров, сидела на нём мешком, и сутулился он сильно. Но в нем начинали появляться признаки нужных навыков. Говорил он уже хорошо, и руками стал действовать более осмысленно, вот, например, идя по камням, он чуть расставлял руки в сторону, используя их для баланса.
Собаки невесело плелись за ними; умные, они, кажется, понимали, что их очередь ещё не настала. И Светлана стала и дальше кормить Любопытного жуками, а он говорил ей, ожидая, пока Света перевернёт очередной камень:
— Процесс поглощения приятен.
— Да, Лю, — соглашалась она, — есть — это круто.
Светлана нагнулась и зацепилась пальцами за весьма немаленький кусок кладки. Сколько он весил, девочка даже и представить не могла. В едином куске было не меньше двадцати кирпичей, они давно продавили грунт под собой, вросли в землю, но Светлана упёрлась ногой, чуть-чуть напряглась и вывернула камень из земли, подставив солнцу дюжину крупных жуков, которые тут же постарались улизнуть куда-нибудь в тень.
Светлана была довольна, она вывернула камень, который весил намного больше, чем она сама. Девочка поймала двух жуков и, подозвав собак, скормила им насекомых. А Лю Цинь, хватая тех, что ещё не закопались в землю, жадно хрустел ими, но успевал спрашивать с набитым ртом:
— Светлана-Света, я заметил, что одна из ваших рук изменила цвет. С чем это связано?
В общем-то, можно было рассказать ему, что это произошло после того, как девочка прикоснулась к какой-то полупрозрачной старухе там, за Чертой, и теперь, может быть из-за этой черноты, Светлана стала чувствовать, как на неё кто-то смотрит, даже если смотрят на неё со спины. Ей даже хотелось поделиться этим хоть с кем-нибудь. Но она не стала, постеснялась, наверное… Это всё, весь этот рассказ звучал как-то… нелепо, что ли. И она просто ответила:
— Ну… Так бывает.
— Да, но на других представителях вашего вида я такого не видел, — сказал Любопытный, ловя очередного жука.