стала бутылочку, отвернула пробку и вытрясла иглу очень опасного растения себе на ладонь. Потом аккуратно стащила с неё резинку, выполнявшую роль защиты. Игла, в полтора пальца длиною, по-прежнему выглядела страшно. Она была убийственно остра. Но Свете показалось, что она стала менее гибкой. Высохла, что ли. Девочка даже заволновалась, не испортился ли яд на почти белом кончике иглы. Но другого оружия у неё не было, кроме… Ах да… Она расстегнула олимпийку и из-под майки достала шнурок с медным колечком. Кольцо могло пригодиться. Ну, на крайний случай. Девочка надела рюкзак и, крепко держа в пальцах иглу так, чтобы её основание упиралось ей в подушечку ладони, ещё раз проверила на груди кольцо и подошла к двери, которая вела на чердак. В петлях двери замка не было. Она взялась за ручку, но сразу открывать дверь не стала, сначала прислушалась. Постояла немного. А потом, словно её кто-то научил, Светлана подошла к лампочке, горевшей на стене, и, немного обжигаясь, вывернула её. Стало темно. Свет проникал только с пролёта, что был ниже. И она снова подошла к двери, опять прислушалась. Но ничего услышать не смогла. Теперь всё было готово, и она не спеша, плавно, чтобы не создавать шума, потянула ручку на себя.
Чуть-чуть шаркнув об косяк, немного перекошенная дверь отворилась, и девочка замерла, когда её как будто обожгли два взгляда из темноты чердака. Это были резкие, жгучие, опасные взгляды людей, готовых на всё. Светлана, сама не понимая зачем, присела у двери и замерла. Она ещё не знала, что делать. Ведь неё смотрели с разных сторон. Её ещё не видели, так как на площадке перед дверью было темнее, чем на самом чердаке, на чердак проникал свет через технологические отвертится. Здесь пахло пылью и голубями. А ещё Светлана отчётливо почувствовала опасность. Её глаза стали привыкать к темноте, но вот времени дожидаться, когда она сможет видеть, у девочки не было. Люди не собирались ждать и не собирались разговаривать, они были очень решительны. Света догадалась об этом, когда в полнейшей тишине раздался чёткий, абсолютно ясный и прекрасно слышимый механический щелчок.
Рисковать и выяснять, что это щёлкнуло, девочка не захотела, она левой рукой нащупала на груди медное кольцо и пальцами сжала его, смяла до состояния сложенной вдвое толстой нитки. Лицо и руки обожгло горячим воздухом, на неё пахнуло жаром, словно она склонилась над костром. И сразу стало светлее. Заметно светлее. Свет был скорее похож на серые сумерки, но теперь Светлана отчётливо видела двух людей в спортивных костюмах. Один из них стоял чуть левее двери, и теперь ей удалось разглядеть его. Что-то щёлкнуло. У стоящего в руке был небольшой, такой толстенький и короткий пистолет. Второй лежал на матрасе перед маленьким, величиной в два кирпича, окошка в крыше. Перед ним было ружьё на ножках и с трубкой сверху. Света знала, что это за трубка. В трубке были увеличительные стёкла.
Но сейчас человек лежал на матрасе, чуть привстав на локте и развернувшись, и смотрел не в окошко перед собой, а на дверь, на Свету. И в его руке был нож. Девочке и секунды не потребовалось, чтобы всё оценить правильно. Пистолет опаснее, к этому мужчине она и пошла. Как и в первый раз, Света шла едва переставляя ноги — как ей казалось, очень медленно, хотя она и прилагала все силы, чтобы двигаться быстрее. Каждый шаг давался с большим трудом, он тянулся и тянулся, но всё-таки, изрядно сбив дыхание, словно после четырёхсотметровой дистанции, она подошла к тому типу, у которого был пистолет. Уколоть его шипом розы, который она держала в правой руке… Нет, Света побоялась сломать шип. Она просто что было сил толкнула его в грудь левой рукой. Мужчина не шелохнулся. Он даже не изменился в лице. А Светлана закусила губу от боли в руке. Ей показалось, что она со всей силы толкнула кирпичную стену. И девочка поняла, что этого было достаточно. Она пошла к тому, что лежал у окошка, за ружьём. Время действия кольца уже истекало. И она снова стала изо всех сил стараться, чтобы добраться до лежащего на матрасе, и когда Света до него дошла, всё, что она успела сделать, — так это пнуть его согнутую в колене ногу в голень. Пнула и поморщилась, словно пнула со всей силы поребрик. И тут же снова стало темно, а на неё, от абсолютной тишины, в которой она даже своих звуков не слышала, обрушился ошарашивавший, как грохот океанского прибоя, звук простого человеческого стона. Это стонал человек, лежащий перед нею. Он подтянул к себе колено и обхватил ногу.
— О-о, — мужчина ещё и матерился. Судя по всему, ему было очень больно.
Светлане и самой было больно. И рука в кисти у неё болела, и пальцы на ноге. Там, в кроссовке, так болело, что она подумала, что у неё от удара отошёл ноготь, во всяком случае, боль была похожей. Девочка присела рядом, и тут же мужчина её увидел. Это был совсем молодой мужчина, парень, у него была красивая борода, а в синей от наколок руке он сжимал большой нож.
— Во блин! — воскликнул он, скалясь от боли. — Ты откуда?
Света, по его словам, по его выговору, поняла, что он не петербуржец и, приходя в себя от боли в руке, в ноге, старясь не думать о пылающем лице, постаралась придать голосу как можно более спокойные оттенки произнесла:
— Мне нужно с вами поговорить.
— Что? Ты кто? — почти проорал мужчина. Он ещё морщился от боли, а по его спортивным брюкам, в районе голени, расползалось чёрное, едва различимое в темноте, пятно.
Девочка быстро взглянула на это пятно и повторила:
— Мне нужно с вами поговорить.
Света хотела добавить, что если он её послушается и расскажет ей, кто его сюда прислал… кто и зачем… и почему… то она отпустит его.
Но он вдруг прошептал ей в лицо:
— А Безлад где?
— Что? — поначалу не поняла Светлана. — Что где?
Но молодой мужичина, позабыв про свою ногу, стал тянуть шею и выглядывать из-за девочки и, увидев тело товарища, спросил у Светы:
— Ты, что, убила его?
Девочка обернулась назад и увидела того, что был с пистолетом. Вернее, она увидела лишь его ноги в спортивных ботинках и услышала хрип, а ещё непонятное бульканье. Да, Светлана сильно ударила его в грудь, у неё до сих пор ломило запястье. Света повернулась обратно…
Это произошло слишком быстро, чтобы она успела подумать; ей хватило и реакции, и силы, чтобы в нескольких сантиметрах от себя, от своей шеи, своей чёрной левой рукой остановить сильную мужскую руку со страшным ножом. Да, она сделала это, но вот подумать у неё времени не осталось. Это вышло как-то само собой. Просто её правая рука быстро, как пружина, разжалась, и её пальцы, те, что сжимали шип розы, уткнулись в живот мужчины. И её рука тут же вернулась в первоначальное положение. Раз, и всё. Укол был сделан со змеиной молниеносностью. Нет, первые несколько секунд мужчина ещё не понимал, что произошло, он ещё пытался вырвать свою руку с ножом из руки девочки и даже свободной своей рукой, кулаком, ударил Светлану в скулу и висок. Он ещё рычал, но вот Света уже всё поняла. Она просто отпрыгнула, встала во весь рост в паре шагов от него и застыла. Глядела на то, как он силится что-то сделать, суетится, гримасничая от боли в ноге, пытается ползти куда-то, как тянется к рюкзаку, что стоит невдалеке, слушала, как он безбожно матерится, и думала о том, что совершила ошибку. Да, наверное, десять секунд он ещё вяло пытался что-то делать и заодно матерился с этим своим не питерским акцентом, а потом вдруг замолчал, его движения совсем замедлились. А после и вовсе прекратились. Мужчина ткнулся лицом в пол чердака и замер.
— Да блин! — она расстроилась. Ведь всё поначалу складывалось в принципе неплохо. — Ну как так?
Этот дурачок с ножом уже окончательно затих, весь вытянулся в струнку и, кажется, уже не дышал, а тот, что был с пистолетом, ещё булькал за какой-то штуковиной. Девочка пошла посмотреть, может, с ним удастся поговорить. Света там было совсем мало, и всё, что ей удалось разглядеть, так это то, что весь подбородок второго, да и почти вся нижняя часть лица были залиты чёрной кровью.
— Да блин! — в сердцах повторила девочка и, немного подумав, решила обыскать вещи этих людей.
С тех пор как ей пришлось обниматься с трупом, мертвецы и умирающие уже не казались ей такими… неприкасаемыми. Она без всякой робости и брезгливости стала осматривать того, у которого был пистолет.
И тут ей повезло: первым делом в верхнем кармане спортивной куртки она нашла фонарик. И уже с ним Света стала искать… Ну, она не знала, что ей нужно, поэтому стала просто осматривать их вещи. Рюкзак, сумку. Там была еда, патроны, большой бинокль в футляре, вода, какие-то таблетки, упаковки влажных салфеток, лазерная указка, пауэрбанк, зарядное устройство, и малюсенький, как она выяснила, приёмничек, настроенный на музыкальные каналы. Ещё нашла непонятные железки, скорее всего какие-то детали к оружию, коробочку с опять же непонятными инструментами. Ничего, что могло бы привести её к тем, кто послал этих людей. Тогда девочка стала копаться в карманах мужчин. И нашла связку ключей и две рации. Она не знала, как ими пользоваться, и уж точно не знала, можно ли с помощью этих устройств связаться ещё с кем-нибудь. Нашла в кармане того, что совсем задеревенел после укола, ещё жевательную резинку и телефон. И больше ничего.
Телефон, и всё. Телефон. Попробуй его взломай. Вещь, казалось бы, бесполезная, но… Этот телефон был не очень новый, он не был запаролен. Светлана обрадовалась. Она заглянула в список абонентов и увидела там всего две строки. Это были просто два номера, без имён и каких-либо других пояснений. Ну, хоть что-то. Света поняла, что больше ничего интересного здесь не найдёт, и решила, что пора уходить. Она забрала с собой только телефон. Оружие она брать побоялась. Пистолет, что лежал рядом с тем мужчиной, которого она толкнула в грудь, показался ей слишком… опасным. Девочка вышла с чердака, всё так же стараясь не шуметь, перелезла через перила и потом тихим шагом сбежала вниз и вышла из парадной в ночную сырость. У неё всё ещё болела нога и ныло запястье, но Света была довольна собою. Во-первых, теперь никто не будет заглядывать к ней в окно, а во-вторых, у неё может что-то получиться с тем неновым телефоном.