С самого детства Конелом владели две страсти — хоккей и комиксы. Толстый и неуклюжий, в хоккей он играл на редкость паршиво. Когда два капитана набирали себе команды, он неизменно оставался последним. Дальше его обязательно ставили на ворота — из тех соображений, что хоть он и мешок с дерьмом, зато по нему очень сложно промахнуться.
В день его четырнадцатилетия один хулиган влепил имениннику снежком по физиономии, и у Конела появилась третья страсть: бодибилдинг. К несказанному удивлению его самого и всех окружающих, это занятие как нельзя лучше ему подошло. К шестнадцати годам Конела впору было объявлять мистером Канада. В подлинном стиле Чарльза Атласа, он разыскал того самого хулигана и запихал его в прорубь на местном озерце, после чего новоявленного моржа никто в округе не видел.
В переводе с кельтского имя Конел означало «высокий и могучий». Конел начал понимать, что мама подобрала ему очень подходящее имя, хотя росту в нем было всего метр семьдесят. Кроме того, в наследстве миссис Рей оказалось нечто, обеспечившее Конелу, когда он об этом узнал, его четвертую страсть.
Итак, в день своего восемнадцатилетия, или в «день двести девяносто четвертый» ПМВ, Конел утренними санями добрался до космопорта и там сел на борт корабля, взявшего курс на Гею.
Если не считать поездки в Виннипег, Конел никогда в жизни не покидал Канады. Нынешнее путешествие было куда длинней: Гея находилась почти в миллиарде миль от Артиллери-Лейк. Плата за проезд была высока, но Джордж Рей, отец Конела, больше не осмеливался противоречить желаниям сына. Уже три года парень ни черта не делал — только жрал, играл в хоккей да качался на тренажерах. Славно было бы отправить его куда подальше. Дистанция в миллиард миль представлялась папеньке подходящей.
Сатурн произвел на Конела ошеломляющее впечатление. Кольца выглядели такими твердыми, что по ним хоть на коньках катайся. Понаблюдав за тем, как корабль стыкуется с черной громадой Геи, Конел принялся листать свой самый старый комикс — «Золотые коньки». Там рассказывалось, как один мальчуган получил в подарок от злого колдуна пару волшебных коньков и как он учился ими пользоваться. В самом конце парнишка — которого тоже звали Конелом — подчинил себе коньки и могучим ударом ноги отхватил колдуну голову. Конел щупал звуколинии, обрамлявшие последнюю панель, и в тысячу первый раз услышал смачное «тумк», когда конек раскроил волшебнику череп, а потом разглядывал кровавую рану и мерзкие мозги, поблескивающие на странице.
Конел сомневался, что ему удастся убить Фею своими коньками, хотя на всякий случай захватил их. Мысленно он уже вытряхивал из нее жизнь голыми руками. Впрочем, пребывая в более практичном расположении духа, Конел решил прихватить и пистолет.
Да, его врагом была Сирокко Джонс, бывший капитан межпланетного космического корабля «Мастер Кольца», прежний командир Стальной Эскадрильи Ангелов, секретная задоматерь всех титанид, некогда великая и могучая, но давно низложенная Фея, ныне именуемая Демоном. Конел рассчитывал запихнуть и ее в подходящую прорубь.
На поиски Сирокко Джонс у Конела ушел целый месяц. Отчасти так получилось из-за того, что госпожа Демон не жаждала, чтобы ее запросто отыскивал кто попало, хотя именно в это время ни от кого конкретно не убегала. Другая причина столь долгих поисков заключалась в том, что Конел, как и многие до него, недооценил Гею. Он знал, что Колесо-Богиня велика, но мысленно не переводил цифры в картинку, а следовательно, плохо представлял, с территорией каких размеров ему придется иметь дело.
Конел выяснил, что Сирокко Джонс обычно находится в компании титанид и что титаниды эти, по большей части, обитают в регионе, известном как Гиперион. Там он и сосредоточил поиски. Прошедший месяц дал землянину время привыкнуть к гравитации в четверть g внутри Геи, а также к головокружительным перспективам, какие представлялись каждому вновь прибывшему в ее чудовищную утробу. Выяснил Конел и то, что ни одна титанида не скажет человеку ни слова про Капитана, как они теперь называли Джонс.
Титаниды оказались куда крупнее, чем он ожидал. Эти кентавроподобные существа играли заметную роль во многих его комиксах, но художники позволяли себе в их изображении излишние вольности. Конел ожидал, что сможет смотреть им глаза в глаза, тогда как на деле их средний рост составлял метра три. В комиксах титаниды были мужчинами и женщинами, хотя их половые органы нигде не изображались. В действительности же все титаниды выглядели как женщины, а их пол был просто непостижим. Между передних ног у титаниды находился мужской или женский половой орган — на вид в точности как у человека — да еще и мужской, и женский органы сзади. Задний мужской орган обычно прятался в складках кожи; впервые увидев его во всей красе, Конел испытал такое чувство неполноценности, какого не помнил со времен своей первой недели упражнений со штангой.
Сирокко Джонс он нашел в заведении под названием «Ла Гата Энкантада». Так называлась титанидская таверна неподалеку от ствола самого большого дерева, какое Конел когда-либо видел. Собственно говоря, дерева крупнее не было во всей Солнечной системе, а под его кроной и на его ветвях располагался главный титанидский город в Гее, именуемый Титанополем.
Джонс сидела в углу за столиком, спиной к стене. Рядом с ней расположились пять титанид. Они играли в какую-то хитрую игру с кубиком и поразительно искусно вырезанными из дерева шахматными фигурками. Перед каждым игроком стояла трехлитровая кружка темного пива. Кружка Сирокко Джонс казалась нетронутой.
Сгорбившаяся на стуле среди здоровенных титанид женщина казалась невысокой, хотя на самом деле ее рост превышал метр восемьдесят. Ее черное одеяние включало в себя черную же шляпу, очень напомнившую Конелу ту, что в одном из его любимых комиксов носил Зорро. Почти все лицо под шляпой оставалось в тени — только вот нос был так велик, что упорно вылезал на свет. В зубах у Джонс была зажата сигара, а из-за широкого пояса брюк торчал револьвер вороненой стали. Кожа ее была светло-коричневой, а в длинных волосах мелькала проседь.
Конел подошел к столу и встал лицом к Демону. Страха не было; он ждал этой минуты и все продумал заранее.
— Ты не фея, Джонс, — процедил он. — Ты ведьма.
На миг Конелу показалось, что из-за стука кружек и громкой болтовни в таверне его не услышали. Джонс не шевельнулась. Тем не менее, взвинченность землянина странным образом вышла наружу и буквально наэлектризовала воздух. Шум постепенно стих. Все титаниды повернулись и стали его разглядывать.
Сирокко Джонс медленно подняла голову. До Конела дошло, что она уже давно его изучает, — по сути, еще до того, как он подошел к столу. Такого жесткого взгляда он еще никогда не встречал — и такого грустного тоже. Глубоко посаженные глаза Феи были ясны и черны как уголь. Она перевела немигающий взгляд с его лица на обнаженные бицепсы, а затем на длинноствольный кольт в кобуре у бедра, в считанных дюймах от которого нервно сжимался и разжимался кулак парня.
Наконец Сирокко Джонс вынула изо рта сигару и оскалила зубы в плотоядной ухмылке.
— Да кто ты, к чертям, такой? — поинтересовалась она.
— Я Овод, — ответил Конел. — И я пришел тебя убить.
— Забрать его, Капитан? — спросила одна из сидящих за столом титанид. Сирокко отмахнулась:
— Нет-нет. Тут вроде бы дело чести.
— Вот именно, — подтвердил Конел. Зная, что его голос становится писклявым, когда он его повышает, он немного помолчал, чтобы успокоиться. Джонс, похоже, не собиралась позволить этим животным сделать за нее грязную работу. Быть может, она даже окажется достойной противницей.
— Когда ты сотни лет назад сюда явилась, ты…
— Восемьдесят восемь, — перебила она.
— Что?
— Восемьдесят восемь лет назад. А никакие не сотни.
Конел не стал отвлекаться на подобные мелочи.
— Помнишь кое-кого, кто тогда с тобой был? Человека по имени Юджин Спрингфилд?
— Очень даже помню.
— Тебе известно, что он был женат? Что на Земле у него остались жена и двое детей?
— Да. Известно.
Конел перевел дух и выпрямил спину.
— Так он мой прапрадедушка.
— Дерьмо собачье.
— Не дерьмо собачье, а прапрадедушка. Я его праправнук и пришел сюда отомстить тебе за его убийство.
— Вот что, приятель… не сомневаюсь, ты уже натворил за свою жизнь немало глупостей. Но, если ты не возьмешься за ум, эта станет самой большой и последней.
— Я одолел миллиард миль, чтобы тебя найти, и теперь дело касается только нас двоих.
И Конел потянулся к пряжке ремня. Сирокко едва заметно дернулась. Конел так этого и не увидел — он был слишком занят, расстегивая ремень и сбрасывая его вместе с пистолетом на пол. Ему нравилось носить пистолет. Он носил его с самого приезда, увидев, сколько людей здесь ходит при оружии. Такая перемена его порадовала — особенно по контрасту со строгими законами о ношении огнестрельного оружия в Доминионе.
— Вот так, — сказал он. — Я знаю, что ты на сотни лет старше и владеешь всякими грязными приемчиками. Но я готов свернуть тебе шею. Давай выйдем отсюда и устроим все честь по чести. Предлагаю драться до смерти.
Сирокко медленно покачала головой:
— Сынок, если будешь делать все честь по чести, до ста двадцати трех лет не доживешь. — Она взглянула ему через плечо и кивнула.
Стоявшая позади Конела титанида треснула его пивной кружкой по голове. Толстое стекло разлетелось вдребезги, а Конел осел прямо в кучу оранжевого титанидского навоза.
Сирокко встала, засовывая второй пистолет за голенище:
— Посмотрим-ка, что это еще за хрен с бугра.
Неподалеку оказалась титанидская целительница. Осмотрев кровавую рану на голове Конела, она объявила, что парень скорее всего жить будет. Другая титанида стащила со спины Конела рюкзак и принялась там рыться. Сирокко стояла над телом, дымя сигарой.
— Ну, что там у него? — спросила она.
— Так… вяленая говядина, пачка патронов вон для той пушки, пара коньков… и штук тридцать брошюрок с комиксами.