се что осталось от копья с надписью «Бей острым концом, балда».
— Недурно, — проговорил я и взмахнул мечом. Лезвие со свистом рассекло воздух, а у меня сразу же возникло ощущение, что оружие стало продолжением руки. А я стал… как будто более цельным.
Великолепно! Спасибо, Гама! Теперь мне ничего не страшно.
Жаль, не на ком испытать. Впрочем, что-то подсказывает, что в этом мире случай подвернется довольно быстро.
Я убрал клинок в ножны, присел на кровать и взлохматил Красавке шерстку между ушами, которые в темноте принял за рога. Питомец моргнул огромными глазами, а потом раскрыл пасть.
Признаюсь, на мгновение мне показалось, что он решил оттяпать мне палец. Но нет — Красавка только вывалил длинный шершавый язычище и облизал мне руку по локоть.
Какая милота.
— Хозяин! Добрый! — расплылся он в довольном оскале. — И вкусный!
— Ага, только слюнями не подавись, — хмыкнул я, вытирая руку о занавеску.
— Красавка! — гавкнул зверек, виляя хвостами. — Голодный!
— Ну а как же иначе? Ты чего не мог сожрать кого-нибудь, по дороге сюда? Вон сколько сталкеров по лесам бегает!
— Нет… — посмотрел он на меня с невинным видом.
Ага, так я тебе и поверил. Если этот обжора не сожрал на своем пути все, что движется, значит, завтра солнце взойдет на западе.
Однако в блеске его невинно-маньячных глаз я уловил отголосок кристальной честности.
— Почему?
— Команды «Жрать». Не было!
— Хах! Когда это тебя останавливало?
— Жрать!
— Ладно, черт с тобой. Найду я тебе, чего пожевать.
В конце концов, сколько мне ждать медлю Захара? Где у них тут столовая?
Положив меч на кровать, я слез на пол. Рубашка и брюки на мне — что еще нужно, чтобы показаться на людях? Обуться. Мои грязные ботинки унесли в чистку и любезно предоставили приличную пару. Кстати, где она? Ага, нашел.
— А ты пока полезай под кровать, — сказал я, натягивая ботинки. Блин, на размер меньше…
— Хозяин! Добрый! — гавкнул Красавка, спрыгнул с кровати и вдруг зарычал.
Я проследил за его взглядом и заметил, как по полу пробежало что-то маленькое и быстрое. Мышь что ли?..
Красавка завозился и гавкнул ей вслед.
— Тссс! — шикнул я и поднялся. — Сиди тихонько и считай котов, пока я не вернусь. И не вздумай рычать и гавкать, понял?
— Ага. Хозяин добрый. Один кот… два кота… три кота… Красавка… кот… — грустно послышалось из-под кровати.
— Крылатый кот! — хмыкнул я и немного завис. Интересно, когда мой маленький друг умудрился научиться считать?
Надо бы спросить Гаму. По-любому, ее проделки.
— Ну-ка, сколько будет два кота плюс два кота?
Красавка задумчиво затих.
— Четыре. Давай, считай дальше, а я найду тебе хорошенький кусок мяса.
— Есть! Четыре кота… пять котов… шесть котов…
Застегивая пуговицы на рубашке, я подхватил сумку с картами, вышел в коридор и на всякий случай закрыл дверь на ключ. Не дай бог, мы разминемся с Захаром, а у меня тут неожиданные гости.
Хотя чего я переживаю? Ну, зверек и что? Крылья он прятать умеет. Два хвоста? Подумаешь — у собачки внизу вообще три глаза. Разве что болтает много, но, как говорил Зубр, болтливые животные в этом мире не в новинку.
За окнами в коридоре сверкнуло, гром пророкотал через секунд пятнадцать. Еще далеко…
Не успел я пройти и десяти метров, как впереди показался огонек. Я остановился.
Странно, но ни шагов, ни скрипа половиц не слышно. Полуночник как будто крался в ночи…
Захар? Кто-то из пятнадцати девиц? Перечислять всех поименно мне не хотелось даже в мыслях.
Ох, не дай бог, сейчас начнется очередная история!
Я пошел тени навстречу, на всякий случай немного отрастив коготки. Да, после танцев с конструктом прошлой ночью хочешь не хочешь, а станешь параноиком…
И тут я снова увидел ее. Тонкая женская тень показалась в конце коридора с лампой в руке. На мгновение взглянув на меня голубыми глазами, она быстро скрылась за поворотом.
Я даже удивиться не успел, и…
— Кхем-кхем!
…резко повернулся выпуская когти…
— Ваше благородие уже готовы? — встретил меня кислой рожей не кто иной как дворецкий Захар. В руке он сжимал чадящую лампу.
— Захар, ты как так тихо двигаешься⁈ — удивился я, аккуратно убирая когти обратно. Вроде не заметил.
— Служба-с! Так вы готовы?
Колокольчик бы ему повесить, чтобы не смущал людей!
— Да, — кивнул я.
— А где ваш галстук?
— Зачем он мне⁈
— Негоже появляться за столом с дамами без галстука-с! Позвольте!
Он поставил лампу на подоконник и выхватил из кармана сложенный галстук. Две секунды, и он затянулся на моей шее.
— Прелестно! — кивнул Захар и подхватил лампу. — Прошу за мной.
И мы, наконец, направились в столовую.
Когда подошли к тому месту, где мне показался силуэт Анны, я невольно посмотрел за угол, но там уже никого не было.
По пути мы встретили Лену, Варю и Наталью, которых сопровождали горничные. Дам разодели в новенькие платья, а они едва не лопались от зевоты. Как я их понимал.
Мы пошли дальше. Скрипнула дверь, а затем девичьим голосом воскликнули:
— Вот он! Я нашла его девочки, нашла!
Флигелек бойцам выделили на загляденье. И тепло, и просторно, и еды на столе навалом!
Но все же Клим был недоволен — на баб Кречетов поскупился. Ну не считать же за девку престарелую повариху, которая порхала вокруг столов, пока Чертова дюжина наворачивала за обе щеки.
А еще ведь баню обещали… И как в бане без девок⁈
Ну не с дочками Кречетова же заигрывать? Будь Клим гордым бароном да и еще красавцем, как Евгений Михайлович, так он бы быстро подбил клинья к парочке прелестниц — к тем, кто достиг совершеннолетия, естественно.
Девиц ему удалось разглядеть только мельком. В тот момент, когда бойцы маршировали мимо усадьбы, вся орава дочерей Кречетова облепила окна как стая мотыльков.
Бойцы наградили их радостным свистом, но в следующую секунду на окна упала занавеска. Обидно.
Однако, парни Дани и во флигеле быстро нашли «решение»…
— Эй, Нинка, — подсел к девушке коренастый боец по кличке Шляпа. — Не хочешь ли ты…
И потянулся ладонью к ее руке.
БУМ! — и в стол между его указательным и среднем пальцем тут же вонзилось острие штык-ножа.
— Ты чего-то хотел, дорогуша? — пропела Нина в вытянувшуюся физиономию.
— Да так… — пискнул Шляпа, убрал дрожащую руку и отсел подальше.
Остальные бойцы тоже на всякий случай уткнулись в тарелки. Эх, забыл Клим уточнить у идиота Шляпы, а он вообще в курсе, что Неваляшкой Нину назвали не просто так? Или он новенький?
Ладно, с бабами не свезло, бывает. Но хоть кормили от пуза! Клим уже наворачивал вторую порцию гречневой каши, однако его товарищи были не столь радостно настроены.
— Да уж… — промычал Дивиди, уныло черпая ложкой свою порцию гречневой каши. — Даже в лагере сталкеров было повеселее…
— Там хоть пиво было! — поддержал его посмурневший недо дон-жуан Шляпа.
— Солидарен! — поднялся из-за стола длинный зубастый и рукастый хрен, которого все звали просто Крюк. — Надо надыбать бухла!
— А ну-ка сядь! — рявкнул на него Данила. — Где ты его тут найдешь? На дворе уже почти ночь.
— Так… — наклонился к нему Крюк, сверкая зубищами и еле слышно прошептал: — В погребе же…
— Ты че⁈ — тут же схватил его за шкирку Данила и зашипел. — Собрался грабить Кречетова? Щас, блин! Только поступили на службу к нормальному барону, и тут залет! Сиди, жуй кашу, мать твою! Доедаем и на боковую!
Крюк застонал.
— Слышь, друг, а ты будешь доедать свою кашу? — ткнул его в бок Клим.
— Да далась она мне!
— Спасибо! — довольно ухмыльнулся Клим и схватил его миску.
— Может, мы в дежурку метнемся? Сто пудово у охраны есть чем разжиться!
— Ага, гений! — горько хохотнул Войц. — Думаешь, что Кречетов разрешает охране тут бухать? В этой глуши, где сегодня-завтра очередной взвод сталкеров решится на налет? Держи карман шире.
— Бухать вы будете в свой выходной! — отрезал Данила. — А сейчас — отбой.
— Можно хоть в картишки перекинуться?
— Можно, но чтоб без денег на столе, — кивнул Мастер, и все немного расслабились. — Клим, можно на пару слов?
Павличенко по-быстрому закинул в себя остатки порции Крюка, вылизал миску дочиста и тяжело поднялся.
Да уж, после баньки уснет он как убитый.
— Твои парни не набедокурят? — спросил Клим Данилу, когда они вышли наружу.
— Да нет, — ответил Мастер и закрыл за собой дверь. — Ты не думай ничего про них. Просто они привыкли, что после хорошей перестрелки надо забухать, а лучше — трахнуть кого-нибудь. Но в парнях я уверен — они не конченные, пусть иной раз и ведут себя как дебилы. У меня другой запар.
— Какой?
— Усадьба. Она мне не нравится.
— Чем же? — поднял бровь Клим. — Очень миленькое местечко.
— Миленькое, да, но к Кречетовым редко кто наведывается, и они тут все явно чокнулись друг с дружкой. И первый псих на районе — его благородие. Жопой чую, лучше нам свалить отсюда как можно быстрее. Может, сходим к боссу и…
— Ты чего, Даня? У старика Кречетова в усадьбе живет аж пятнадцать девах, и половина из них наверняка сейчас строит Евгению Михайловичу глазки, — хохотнул Клим. — Ты бы сам сильно рвался бежать обратно в поместье к дворецкому и любимой сестренке?
— Это да, — протянул Даня и сплюнул. — Но все равно, у меня чувство, будто за каждым моим шагом следят. Да еще Берс…
— Берс посидит в сарае и успокоится! — махнул рукой Клим.
Хотя поведение пса ему тоже не шибко нравилось — он то лаял как оглашенный, то выл как труба. Клим уже раз пять ходил проведать пса, но никак не мог взять в толк, почему он так волнуется? Объективных причин для такой нервозности Павличенко не видел. Пес даже к куску мяса не притронулся. Может, заболел?
— Тебе никогда не говорили, что ты параноик, Даня?
— Постоянно, — кивнул Мастер, не моргнув и глазом. — И именно поэтому я до сих пор жив. Видал?