— Здравия желаем, ваше благородие! — гаркнул строй на весь двор.
— Вольно! Где Нина с Климом?
— Во флигеле, ваше благородие, — кивнул головой Данила в сторону домика. — То ли она не отходит от него ни на шаг, то ли он от нее, мы так и не поняли.
— Надеюсь ничего серьезного?
— Нет, он мужик крепкий.
Стрельцы, которые приехали с Юсовым, стояли неподалеку, поэтому я подошел к Мастеру и шепнул ему на ухо.
— Что с Устиновичем?
— Как и приказали, ваше благородие, — тихо затараторил Даня, скосив глаза. — Мы оттащили тварь в лес и сожгли ко всем чертям. Но сначала показали стрельцам. Пусть знают, какая гадость в лесах обитает. А то они тут, походу, совсем расслабились. Обещали удвоить патрули.
— А пепел?
— Пепел закопали, и еще помочились всем взводом. Не волнуйтесь, не выберется!
— Хорошо. Собирайтесь, скоро выезжаем, — хлопнул я Мастера по плечу и двинулся к флигелю.
Где сразу нашел Нину с Климом. Бледный Павличенко сидел рядом с кроватью с мирно спящей боевой подругой. В ногах у него сидел Берс.
При виде меня Клим подскочил и тут же, скривившись, схватился руками за грудь. Берс гавкнул и подбежал ко мне.
— Доброе утро, — кивнул я, наглаживая пса. — И где ты пропадал, лохматый?
— Берс гонял за нашим живучим другом, — хмыкнул Клим и пнул черный мешок под столом.
Я почесал затылок. И о чем это он? Но не успел я спросить, как Клим нагнулся над Ниной.
— Эй. Рота подъем!
— Клим… иди в задницу… — простонала девушка, но все же открыла глаз и, увидев меня, заерзала на месте.
— На нас напали⁈
— Не настолько все плохо, — ухмыльнулся я и повернулся к Климу. — Как здоровье?
— Как первого января. Все болит, но чуешь, что покутил не зря, — хмыкнул ликвидатор. — Варя хотела меня заштопать, но я не дался. На мне и так все быстро зарастает, а она, гляди, сама от перенапряга окочурится. Не знали мы, что вы так рано проснетесь…
— Хорошо, ребята, если все нормально, то собирайтесь. Выспаться можно и в машине. Где Костя, кстати?
— Костя… — захлопала Нина ресницами. — Вроде обещался приехать прямо с утра…
— Ну уже утро.
— Похоже на то, — почесала она затылок и вытащила мобильный.
Варю я нашел в постели в соседней комнате — на нее мне было смотреть не менее тяжело, чем на Павличенко. Осунулась она страшно. Шутка ли? Помочь девяти здоровым мужикам и еще пятнадцати девочкам с матерью. Кстати, вообще удивительно, что все дочери барона остались живы.
Я пока не стал будить Варю, и вышел в общую комнату.
— Ваше благородие, — появился на пороге Захар. — Вы уже уезжаете?
— Скоро.
— Вас хотела видеть баронесса, — кивнул дворецкий.
— Попрощаться хочет? Ну, что ж, идем.
— Передай баронессе, что в следующий раз мы с парнями Дани уляжемся в усадьбе, — крикнула нам вдогонку Нина. — Чтобы долго за пушками не бегать. Ох, Костя! Ты где, черт тебя… Какого хера у тебя голос заспанный, ты чего только проснулся⁈ А ну мухой…
Мы с Захаром вошли в холл усадьбы, и я направился было по ступенькам на второй этаж, но…
— Нет, ваше благородие, — остановил меня дворецкий. — Сударыня просила отвезти вас в другое помещение.
— В какое же? — обернулся я.
Захар стоял у лифта и держал мне дверцу.
— В башню, — кивнул он и приглашающим жестом указал внутрь.
— Не терпится стать госпожой Урочища? — ухмыльнулся я и зашел в кабинку. Захар закрыл за нами дверь и ткнул пальцем в кнопку.
Кабинка тронулась.
— Я просил ее погодить с переездом, пока не уберусь там, но она не стала меня слушать, — ответил Захар извиняющимся тоном.
— Видать, и вправду не терпится.
Захар промолчал.
— Кстати, не ответишь мне на один вопрос?
— Да-с?
— Почему все в поместье обезумели после «зова» Емельяна Устиновича, а ты один сохранил рассудок?
Захар ответил не сразу.
— Я всегда был верен барону, — проговорил он, наконец, — но еще больше я верен его детям. Они — наследие рода, а Емельян Устинович… окончательно повредился разумом.
— Это мы уже поняли, но ты не ответил на мой вопрос. Почему все жили с этими гадами в телах, а ты остался чист? Почему Шаррат подчинил охрану, слуг, дочерей и даже собственную жену, а ты…
При упоминании имени «Шаррат» дворецкий сохранил обычное хладнокровие.
— Просто мы с покойным хорошо знали друг друга, — пожал он плечами. — Очень долгие годы.
Сказав это, Захар посмотрел прямо мне в глаза. В его взгляде на мгновение пронеслась изумрудная искорка.
— Ага… — протянул я. — Полагаю, еще с Нексуса?
— Я могу не отвечать на этот вопрос?
— Спасибо, ты уже ответил… А как твое настоящее имя?
— Рахаз.
— Рахаз… А ответь еще на один вопрос, как представитель иной цивилизации. Почему вы с Шарратом ушли с Нексуса, а твои сородичи остались?
— Это лучше спросить у них, — скосил глаза Захар. — Но вряд ли они вам ответят. Среди нас единицы тех, кто умнее собаки. Еще меньше тех, кто смог осознать себя.
— А у вас не было мыслей сбежать в мир, где вторжение Нексуса еще не началось?
— Это невозможно. Нексус всегда занимается одной жертвой. Другие лишь ждут своего часа, и до них с помощью Сфер не добраться. Прошу прощения, можем ли мы прекратить этот разговор?
— Последний вопрос, и я от тебя отстану. Ты знаешь, кто такой Неро?
— Неро — это одно из самых опасных чудовищ Нексуса, — тяжело вздохнул Захар. — Он один во множестве лиц. Простите, но больше мне ничего не известно. Я с ним не пересекался.
— Хорошо, больше к тебе вопросов нет.
Хотя, конечно, будут. Хмм. Такими темпами я тут соберу свою армию Нексуса. Ведь эти предатели и отщепенцы уж точно никуда не убегут и теперь всецело в моей власти и будут делать, все, что я скажу.
Кстати, надо бы выяснить, сколько их вообще тут и почему, раз им тут так нравится, все осознавшие себя не сбежали сюда? Или сбежали?..
Что же касается Неро… Это очень любопытно. Един во множестве лиц?
Мой паукообразный братишка, похоже, был не самым сильным из них, раз не сумел завалить меня сходу. Интересно, насколько сильны остальные? Ладно, еще поспрашиваем об этом Гаму. Возможно, она знает больше.
Через минуту медленная кабинка добралась таки до самого верха. Дверца скрипнула, и мы вышли к коридорчик.
Бам! — и кусок трубы вылетел из открытой нараспашку двери и покатился к огромной куче проводов, рычагов, труб и прочего хлама, которая возвышалась посреди коридора.
Мы вошли, и тут нам под ноги полетел матюгальник.
— Вижу уборка в самом разгаре…
Дворецкий тяжело вздохнул.
— Если я понадоблюсь, ваше благородие, кликните. Я пока спущу металлолом на первый этаж. Как-нибудь…
— Захар, я же сказала, что мне не нужна помощь! — растрепанная Анна шипела и пыталась отодрать от стены очередную трубу.
От ее усердия с потолка уже сыпалась штукатурка.
— Позвольте, я заменю бедолагу Захара, а то до своих ста он точно не доживет, — сказал я. — Как погляжу, вы тут наследство разбираете?
Баронесса повернулась и дунула на выбившуюся из прически прядку.
— Вот и вы… А я боялась, что вы так и уедете.
— Как раз собирался. Зачем звали? Хотите взять реванш?
— Слушайте… — выдохнула она и подошла ко мне. — Я правда не виновата, что мой покойный муж сделал из меня и моих дочерей покорных кукол. Он напугал меня так, что я боялась даже слово сказать. Я думала убежать, но он всегда знал, где я и о чем думаю…
— Анна, мы с вами вопрос уже решили. Если вы не возражаете, я бы не хотел задерживаться, пусть и ценю ваше гостеприимство. Меня ждут дела.
— Понимаю, — кивнула она и посмотрела мне в глаза. — Тогда… До свидания?
Нет. Все же просто так развернуться и уйти я не мог.
— Вы вообще выбираетесь из этого своего Урочища? — спросил я.
— С тех пор, как вышла замуж за Емельяна Устиновича, выбиралась только однажды — навестить родителей. Больше нет.
— У вас родители в городе?
— Нет, он жили в районе Ратмирова, — сказала она и лукаво улыбнулась.
— В районе Ратмирова⁈ — удивился я. — Вы подданная Герасимовых?
— Почти. Хотя и тут, и там я чувствовала себя птичкой в золотой клетке. А так я прихожусь почившему Александру Христофоровичу племянницей.
И видя как вытягивается мое лицо, она продолжила:
— Да, моя девичья фамилия Герасимова. Анна Павловна Герасимова. Приятно познакомиться, Евгений Михайлович.
Я не знал, как реагировать, и просто стоял и хлопал глазами. И невольно поглядел на ее отставленную ножку.
Она тепло улыбнулась.
— Евгений Михайлович. Не все Герасимовы — монстры во плоти. Хотя, если меня разозлить, я тоже могу задать жару.
— В этом я не сомневаюсь.
— Не волнуйтесь. С Александром Христофоровичем мой отец всегда находился в крайне скверных отношениях, и он отдал меня в жены Кречетову, чтобы со мной точно ничего не случилось.
— Они боролись за влияние в роду?
— Да… И мой отец проиграл. Хотя никто так и не доказал, что в его смерти виноват мой дядя, но, я уверена, что без его лапы тут не обошлось, — она подошла и взяла меня за руку. — Спасибо, что наказали этого монстра, Евгений. Обоих монстров.
— Не за что. Но, боюсь, вам лучше впредь остаться Кречетовой, как бы вам не был противен ваш покойной муж. Быть Герасимовой нынче — крайне опасно, по крайней мере, пока из города не уедут инквизиторы, и случай с вашим дядей окончательно не забудется. Расскажите, что вы знали об Емельяне Устиновиче?
— Его звали Шаррат, но, наверное, вы в курсе?
— Я успел узнать совсем немного, прежде чем он рухнул с башни.
— Он был старый. Очень старый. Он почти ничего не рассказывал про свою прежнюю жизнь. Но он хорошо помнил Войну и Метеориты с Осколками. Полагаю, он сам прибыл на одном из этих Метеоритов…
— Реликт. Их еще называют Первопроходцами? — вспомнил я наш разговор с Колей и его книгу. — Что же заставило его поменять сторону?
— Полагаю, что страх смерти. Сами знаете, что Нексус —